Александр Лидин - Сумеречная зона
— Скорее всего.
— Тогда возьмем вещи. Времени до заката мало осталось, а второй раз ночевать тут не хотелось бы. Пойдем следом за туманом. Доберемся до жилых кварталов, оглядимся. Весь Васькин-то из конца в конец часа за два пройти можно, — тут я и сам насмешливо хмыкнул. Разве можно вот так с бухты-барахты оценивать расстояния в Петербурге?
Но прежде чем начать спускаться мы перекусили. Устроились у окна. Пустили по кругу банку тушенки. Я распечатал вакумку с сухарями. Тушенку Рыжего я на его сухари намазал. Ему ведь мордой в банку не влезть. Запили все это парой глотков воды. Сухари оказались ванильными. Сладкими и твердыми, словно из камня вырезанными. Пока я из грыз вспомнил и склад Деда и разносолы на буфете на катере. Только теперь питания у нас почти не осталось, так что думать надо было, где хавчиком разжиться. Запили мы все это парой глотков из фляги.
— Знаешь, Рыжий, нам в первую очередь какой-нибудь склад местный найти или магазинчик, а не чудеса Васьки смотреть. А ты с этими чудесами мы ноги протянуть можем, это я вслух сказал, чтобы все остальные тоже слышали. Мало того, что у нас боеприпасов почти не осталось, так ведь и жрать-то толком нечего. А что такое четыреста граммов тушенки и восемь сухарей раз в день для четырех здоровых мужиков.
Кот только фыркнул. Уж не знаю, чем он питался пока мы по СПб бродили, только особо изголодавшимся он не выглядел. А может всему виной длинная рыжая шерсть? А вот у Тимура щечки-то втянулись. Ну, я всю жизнь тощим был как сухой саксаул, а что до мутанта… Странный он. Я, например, сколько к нему не приглядывался ни в жись не сказал бы тощий он или с жирком. К тому же его лохмотья четкости форм не добавляют.
В общем отзавтракали мы, после чего я приказал подниматься, собираться, отправляться и, так сказать, в дорогу дальнюю.
Спустились мы без особых приключений. Правда, Рыжик не дождавшись пока Питер слезет вниз прыгнул с полпути вниз, да так задними лапами об мутанта оттолкнулся, что тот чуть с лестницы не слетел. А так без всяких приключений добрались до главного входа в этот «храм». Теперь, когда было светло, туман отступил и стрелка Васильевского острова лежала перед нами, как на ладо. Полукруглая площадь, заросшая кустами, из которых местами выступали обломки Ростральных колонн. Заросли от здания, внутри которого мы переночевали отделяла полоса брусчатой дороги. Местами булыжники брусчатки куда-то побивались, местами между ними проросла трава, еще зеленая в это время года, но уже начинающая блекнуть и желтеть.
И нигде никаких следов таинственного тумана. Неизвестно откуда появившись, он так же неизвестно куда исчез.
— Что ж, надо идти.
— Нет постоим тут, постреляем, может кто еще к нам навстречу выползет.
Осторожно оглядываясь, поводя из стороны в сторону дулами автоматов мы медленно спустились по щербатым мраморным ступеням и обогнув «храм» слева направились вглубь острова.
Кот шествовал впереди высоко подняв хвост. Вышагивал словно на параде. За ним не спеша брели мы с Тимуром, позади, метрах в двадцати от нас шел Питер. Только… Только все мне это не нравилось. И в первую очередь не нравился Тимур. Вроде с ним все в порядке было, был таким как всегда, и все же что-то не то. То ли он каким-то образом изменился, то ли я стал смотреть на все другими глазами, а может… Нет… Я пригляделся повнимательнее, и мнеб показалось, что кожа моего спутника приобрела какой-то нездоровый зеленовато-серый оттенок. Тогда, подойдя к нему поближе, я поинтересовался.
— Тимур, ты как себя чувствуешь?
— Нормально, — ответил он.
— А рука?
— Что рука?
— Не болит?
— Да и я думать о ней забыл, — отмахнулся он.
Однако что-то в его ответах мне тоже не понравилось. Если б я те вопросы ему в другой обстановке задал, то решил бы, что врет он или прикидывается. Только зачем ему это? И потом, если б у него и в самом деле что-то болело, то я сильно сомневаюсь, что он вот так бодро отвечал бы мне и вышагивал ничуть не хромая. И все же… Тогда я решил посоветоваться с котом.
— Что с Тимуром?
— Не знаю. Что-то гложет его. Вот только что?
— Это я и сам вижу.
— Ну, а раз видишь, то чего спрашиваешь. Кстати ты бы лучше ерундой всякой не занимался, а вон в тот магазинчик заскочил.
И в самом деле впереди над подвалом одного из ближайших зданий красовалась выцветшая вывеска, на которой с большим трудом можно было разобрать полустертые буквы: «Магазин. 24 часа». Интересно это магазин так назывался «24 часа» или работал круглые сутки. Впрочем сейчас это никакого значения не имело. Вот и шанс пополнить наш скудный запас провианта.
Я сделал знак притормозить и включив фонарик. Свет луча стал совсем бледным. Батарейка похоже доживала свой век, а сменить ее мне было нечем. Подсвечивая фонариком я спустился в темный зев. Нет, тут похоже нам ничего не светило. Обломки сгнившей мебели. Я осторожно шагнул в кашу гнили, и почувствовал, как прогнулся пол моим весом.
Глава 2
Разговоры о Главном
В глубине магазина царил мрак. Я пошарил фонариком вверх-вниз. Только тьма, грязь и плесень. Тут даже если и чего сохранилось, то выкапывать банки из гнили, ну это дело последнее. Потом заметил в глубине вроде шкаф какой-то. По-хорошему нужно было пойти подальше, в подсобку заглянуть, но у меня такого желания не было. Осторожно пойдя в конец магазина, я остановился. Нет, не люблю, я вот такие исследования. Только не хотелось мне показать свое «я» перед спутниками. Так что я решил шкаф посмотреть и этим ограничится. Ну, понятно стекло переднее у шкафа этого от времени и грязи стало непрозрачным. Я попробовал его открыть. Не тут-то было. А может не в ту сторону я тянул. В общем, постоял я, дверцу подергал, а потом хрясть прикладом АК по стеклу. Ну, понятно осколки во все стороны. Звон, как будто бомба взорвалась. Я замер. Кто его знает, кто на такой грохот явится? Постоял, послушал. Вроде все тихо. Тогда фонариком я в шкаф и посвятил. А там, матерь Божья, настоящие сокровище. Только… Только тут оно бесполезно. Хотя как знать. Вынул я одну их бутылок, пыль рукой с этикетки стер. Фонариком подсветил. Точно. «Водка Столичная». Я глянул. Ну бутылок тридцать будет. Единственный минус ее до границы не дотащить. Там бы такой товар я мигом сбыл. Старая водка она в цене, не то что нынешняя, которую невесть из чего гонят.
Кинул я в свой рюкзачок пару бутылок. Потом взял третью, достал пустую флягу. С пробкой долго мучился. Язычок у пробки оказался оторван, пришлось ножом соскребывать. Открыл понюхал. Оно. Перелил одну бутылку в пустую флягу.
— Ты бы лучше продукты искал!
Господи, опять этот кот! Как надоел. Сделай то, иди туда, достань это! Командир, да и только.
— Нет, не хочешь, можешь жрачку не искать. Я-то найду, чем перекусить…
— Я тоже… — огрызнулся я и направился к выходу, тем более что батареи фонарика почти сели. — Тут так сыро, что любая жесть сгнила давным-давно, или испортилась. Знаешь, что бывает с теми, кто гниль всякую жрет. Долго они не живут.
Кот не стал мне отвечать, только хвост еще выше задрал. И отправились мы дальше.
В одном месте здание рухнуло. Обломки всю дорогу перегородили. Хотел я было назад повернуть, обойти завал, только кот нырнул в соседние здание. Там небольшая арка была а за ней два разъезда: вниз в полуподвальный паркинг и наверх. И табличка проржавевшая на стене: «Отель». Я следом за котом наверх поднялся. Там площадь крохотная. Снаружи дом как дом, а внутри видно было раньше красиво. Все в металле мраморе. Прошли мы в большой зал, где должна быть стойка администратора. Правда ныне тут так, остатки было роскоши. Правда гнили нет и штукатурке на полу поменьше, чем обычно.
Смотрю я Рыжик чуть вперед проскочил и возле одного из шкафов трется. Я подошел, посмотрел. Это шкаф был вроде того, что я только что в подвале разбил, только странный какой-то. И ручки нет.
— И что ты нас сюда притащил? — кота спрашиваю.. — Что это за гроб на колесиках.
— Это автомат. В таких иногда всякие продукты бывают.
Не поверил я, но повнимательнее шкаф осмотрел. Потом хватанул прикладом по мутному стеклу.
В этот раз кот прав оказался. Внутри шкафа пружинки какие-то оказались, а на них хитрым образом нанизаны пакетики с сухариками, чипсами и шоколадки какие-то. Все вроде в целости, временем не тронуто. Едва конечно не ахти какая, но как закуска к водке пойдет.
Сгребли мы с Тимуром все это добро себе в рюкзаки. Тут мой фонарик последний раз мигнул и вырубился. Я выругался, фонарик убрал. А вдруг все-таки случиться чудо и я батарейки найду.
Когда же мы из гостиницы этой назад к завалу вышли, снова смеркаться стало. Не то чтобы уж ночь, а так. Солнце на закат пошло, и пора было себе ночлег искать, потому как фонарика у меня больше не было, а в темноте по домам шарить себе дороже может статься. Не заметишь каких врат, провалишься невесть куда и до конца своей глупой короткой жизни будешь думать-гадать, как оттуда выбраться.
