Вячеслав Алексеев - Стрелочники истории — 2
— Не успели… — выдохнул он.
Вышел в коридор, стукнул кулаком в соседнюю дверь, где располагались бойцы его сопровождения.
— В ружье! Тревога!
Коридор моментально заполнился выскакивающими красноармейцами, на ходу застегивающими полушубки и шинели, подтягивающими ремни. Топот сапог по лестнице, металлический стук проверяемого оружия.
— Товарищ командир… — сержант попытался отдать рапорт, но Афанасьев перебил его.
— К машинам, сержант. Разобрать пулеметы, гранаты, всех построить во дворе.
— Слушаюсь! — гаркнул сержант и побежал вслед за бойцами.
Афанасьев вернулся в свою светлицу, надел шинель, подпоясался, снял с крюка снайперскую винтовку, кинул вопрошающий взгляд на радиста. Тот лишь покачал головой — пока ничего нового. Подполковник вышел в коридор и направился вслед убежавшим бойцам. Но едва он вышел в сени, сверху раздался крик радиста:
— Товарищ подполковник, есть связь с Силуром, Шибалин на проводе!
Афанасьев в одно мгновение влетел на верх, схватил наушники и микрофон.
Через пять минут, немного успокоенный, вышел во двор. Отыскал глазами рязанского князя. Тот в полном доспехе: в блестящем панцире, на голове островерхий шлем с наносником, на плечах красный плащ, на ногах красные яловые сапоги. Глядя на построенных красноармейцев, пытался изобразить нечто похожее со своими дружинниками.
— Мои войска будут тут через два часа. — сказал подполковник Юрию Игоревичу. — Они уже в шестидесяти верстах от Рязани! Успеют! А пока дай команду, чтобы моих бойцов расположили на Крутицкой башне.
— Почему? — удивился князь
— Мои воины могут уничтожать пеших и конных в зоне прямой видимости в радиусе до одной версты. Для этого им нужно сидеть повыше. Нападение будет со стороны Оки, и башня — лучшее место для стрелков. Всю реку будут держать под контролем.
— Добро. — кивнул Юрий Игоревич.
По команде сержанта неполный взвод бегом кинулся к башне, занимать заранее распределенные позиции.
Крутицкая башня располагалась на самом высоком месте обрывистого берега Оки. Квадратный бревенчатый сруб с дубовыми перекрытиями в три яруса. Каждый этаж соединен с верхним и нижним лестничными пролетами, идущими вдоль стен. На каждом этаже могло разместиться по десятку воинов. Через узкие бойницы, пропиленные в толстых бревенчатых стенах, открывался вид на все четыре стороны. Отсюда была видна вся Рязань: тесовые крыши, укрытые белым снегом, блестящие на заходящем солнце купола белокаменных церквей, деревянная крепостная стена, окруженная высоким валом.
С другого берега Оки к Рязани подступала холмистая рукотворная степь — за сотни лет окрестные жители вырубили и выкорчевали древние леса, распахали, застроили ныне брошенными деревеньками, стоящими среди островков смешанного леса и просторных заснеженных лугов.
С верхнего яруса Крутицкой башни Афанасьев и рязанский князь через бинокли разглядывали орду, разбивающую лагерь на том берегу Оки, сразу за густыми зарослями ивы и ольхи.
Монголы ставили свои круглые юрты — серые, желтые, белые, снимали поклажу с лошадей и верблюдов, возводили загоны для овец. Равнина кишела множеством всадников на низкорослых лошадях. Конные отряды то и дело срывались с места, проносясь вдоль валов Рязани, то скрываясь в куцых рощицах на берегу, то выскакивая оттуда на лед реки. Спешенные монгольские воины сновали в деревнях, рубили изгороди, заборы, тонкие деревья, тащили в стан вязанки дров. Над юртами тут и там поднимались белые струйки дыма. Этот дым юго-восточный ветер нес в сторону Рязани.
— Как у себя дома расположились. — проворчал сержант, пристраивая у бойницы пулемет.
Кроме красноармейцев на каждом этаже башни, находилось еще по двое трое рязанских ратников. Князь Юрий решил оставить их тут, то ли в помощь союзникам, то ли для пригляда за бездоспешными витязями с непонятным оружием.
— До стана мунгальского меньше версты. — князь опустил бинокль и с усмешкой уставился на Афанасьева.
— Хочешь посмотреть? Твое право. — ответил Арсений Николаевич.
Он отложил бинокль, взял снайперскую винтовку, прислоненную к стене, осмотрел, выставил на прицеле дальность, передернул затвор, прицелился, высунув ствол в бойницу.
— Вон того нойона на лошади видишь? Что-то командует, плеткой машет?
Юрий вновь поднес бинокль к глазам.
— У желтого шатра? Вижу.
Раздался выстрел. Мимо.
— Не угадал с дальностью — Афанасьев довернул верньер на два щелчка, вновь прильнул к оптике.
Приклад ударил в плечо, всадник выронил плеть и начал медленно заваливаться на бок, конь встал на дыбы, сбрасывая уже мертвого седока. Десяток монголов, только что получавшие втык от своего начальника, сначала растерялись, а потом засуетились, один схватил лошадь под уздцы, остальные поднимали тело, вынимали его ноги из стремян, с опаской поглядывая на рязанскую крепость.
— Верю, далеко стреляешь, князь. — Юрий Игоревич опустил бинокль, а потом принялся вновь рассматривать врагов.
— Полагаю, сегодня штурма не будет, скоро темнеть начнет. — Афанасьев отложил винтовку. — А утром мои отгонят супостата.
— Дай то Бог! — ответил рязанский князь и направился к лестнице.
Уже на закате пришло, точнее, прилетело, новое подтверждение близости подмоги. Все воины в обеих враждующих армиях, побросав свои текущие дела, задрали головы, разглядывая в небесах стрекочущий дельтаплан. Монголы и даже некоторые русские лучники пробовали стрелять по небесному чуду, но тот летал слишком высоко. Впрочем, по крепости очень быстро разошелся слух, что это рязанский союзник и дружинники прекратили обстрел. А монголы перестали метать стрелы ввиду ее полной бесполезности. Дельт, немного покрутившись над городом, монгольскими стойбищами и окрестностями вскоре улетел на запад. Воины продолжили заниматься прерванными делами.
— Пойду я, пожалуй. Похоже, больше ничего интересного сегодня не произойдет. Первое отделение за мной, второе остается тут. Сержант Глазычев, остаешься за старшего. Рацию держи включенной, если что — звони. — приказал Афанасьев, закидывая винтовку на плечо.
— Слушаюсь.
* * *Вернувшись в терем Афанасьев, еще не скинув шинель, приказал радисту.
— Давай связь с артиллеристами.
Радист поколдовал над рацией, потом подал гарнитуру подполковнику:
— Андреев на связи.
— Андреев? Докладывай!
— Товарищ подполковник, закрепились на берегу реки Плетенка, рядом с деревней Высокой.
Афанасьев потянулся за картой, лежащей на столе. Радист вскочил и быстро подал ее командиру.
— Так. Вы в пяти километрах от Рязани?
— Так точно! Ерисов слетал на разведку, сейчас по его докладу будем определять цели.
— Погоди, вы что, через Рязань будете стрелять?
— Не совсем, хотя да, некоторые снаряды пролетят над городом.
— А если один из твоих «чемоданов» в город упадет? Или какую-нибудь крышу зацепит? Тут колокольни достаточно высокие. Может вам лучше чуть в сторону отойти?
— А куда? Что южнее, что севернее такой бурелом, плюс речки с обоих сторон. Они хоть и невелики, но глубокие, заразы, и берега обрывистые. Да Вы не волнуйтесь, Арсений Николаевич, Все будет аккуратно. Впрочем, там южнее Рязани тоже большой лагерь, начнем по нему, а тот, что за Рязанью Филатов обработает. Если успеет.
— Филатов? На дельте?
— Не, товарищ Шибалин предполагает, что он к утру Юнкерсы в Курск успеет перегнать.
— О! Это дело!
— Не факт, товарищ Шибалин сказал не особо рассчитывать. Переход, потом самолеты готовить. Первый большой перелет, да еще с учениками, мало ли? Получиться — получится, нет — так нет.
— Лады. Что еще кроме гаубиц у тебя есть?
— Девять танков. Три немецких остаются нам в прикрытие, остальные выдвигаются к Рязани. К Вам подойдут с севера. Еще двадцать УАЗов, оснащенных пулеметами, эти по рекам будут колесить. Девять немецких тягачей. Автопарк обновили, два Опеля после Пронска перед самым порталом поломались — у одного движок застучал, у второго что-то с коробкой передач, еле доехали. Шибалин выделил взамен пару сто тридцать первых ЗИЛов, и еще три МАНа заменили Шишигами.
— А с МАНами что случилось?
— С ними ничего, но, как показал наш поход, проходимость по снежным дорогам у них оставляет желать лучшего. Вот Валерий Петрович и выделил в последний момент. На Проню ехали по безлесному водоразделу, а тут то вовсе по лесам и буреломам. ЗИЛы уже разгрузили, сейчас думаю отправить их обратно, чтобы еще снарядов привезли.
— Завтра во сколько начнете?
— Как рассветет, сержант Ерисов над целями зависнет, поправки после пристрелочных даст, так сразу всей батареей и начнем.
