Alexandr - Unknown
выпьем по бокальчику вина, а потом перепихнемся. Будем ли мы потом держать это в секрете, и так ли уж важно будет хранить эту тайну для того, чтобы на работе не узнали? Будут ли наши отношения иметь смысл, или это будет только трах, обычный, ни к чему не обязывающий секс? Умеют ли люди хранить секреты. Будь у Риты геморрой, она раструбила бы об этом на все четыре стороны, будь геморрой у меня, я держала бы это при себе. Полюблю ли я когда-нибудь Мауро по-настоящему? А, может, я только хочу в него влюбиться? Все это – дурость, чушь, лишь бы провести время. Все это только для того, чтобы забыть тебя. Господи, я же пишу только по воскресеньям, а сегодня понедельник, так зачем же я пишу? Да просто я – обычный человек, я всего лишь женщина.
Глава10. Mmonreal y ffortuna.
Теперь я пишу не только по воскресеньям, а тогда, когда хочу, например, сейчас.
Утром я встала, как обычно и, как всегда по утрам, распахнула окно комнаты, совершенно
не обращая внимания на то, что произошло на улице за ночь. Я абсолютно уверена, что там ровным счетом ничего не произошло, но даже случись там что-нибудь, я бы об этом и не
узнала, потому что смотреть-то я смотрю, но ничего не вижу.
Я позавтракала, приняла душ, оделась и поехала на машине на работу, думая, что каждый
день собираюсь рискнуть и поехать на метро. Я веду машину по проспекту Кастельяна,
слушая тихую, спокойную музыку. С тех пор, как по радио передают только плохие новости,
я могу поставить диск и не чувствую никакой вины за то, что приезжаю в агентство, не имея ни малейшего представления о происходящем. Если тебе кто-то встречается и завязывает разговор на эту тему, ты просто говоришь: “Все это так ужасно!” Ты даже ничего не
придумываешь, а просто знаешь, что все так и есть.
- Все так ужасно! – сказал мне знакомый, когда мы попивали кофе, сидя в баре за углом, и
я подумала, что он тоже наверняка ездит на работу, слушая музыку.
Мы поднялись к себе, и каждый из нас направился к своему столу. Я уселась, включила
компьютер, и пока он загружался, стала просматривать, что же я должна сделать. Бац! – и
неожиданно на экране монитора выскочило окошечко:
“Имеется одно новое сообщение”.
Я открываю его.
[email protected]
Привет, мы познакомились на праздничном ужине в агентстве, показавшемся нам обоим
скучищей. Я подумал, что, возможно, когда-нибудь тебе захочется выпить кофе. Если не
хочется, не парься, скажи, и все. Полагаю, мы могли бы понравиться друг другу.
Мауро.
Постскриптум: Надеюсь твои цветы хорошо добрались до дома.
Оба-на, ничего себе! Сообщение от Мауро. А почему бы нам и не выпить кофе? Ведь если он мне не понравится – не беда, как он там сказал – не парься, и все. Но ведь он думает, что мы можем понравиться друг другу. Что бы написать, чтобы показаться милой?
[email protected]
Привет, откуда ты раздобыл мой мэйл?
Ната.
Постскриптум: миленький ник.
Я отправила сообщение.
Проходит минута.
“Имеется одно новое сообщение”.
[email protected]
В этой жизни достижимо все. Или почти все.
Постскриптум: Красивое имя.
Он говорит, красивое имя. Думается мне, он тоже хочет казаться милым.
Я отвечаю ему.
[email protected]
Спасибо за комплимент.
Он откликается.
[email protected]
Если соберешься на чашку кофе, скажи.
В конце концов, получается, что сегодняшний день был не такой, как остальные, поскольку Мауро прислал мне сообщение. Вернее, целых три. Как он там говорит, в этой
жизни все достижимо. Спрашивает, как добрались до дома мои цветы. И просит сообщить, решусь ли я на чашку кофе. И откуда он взял адрес моей электронной почты? У кого он его
попросил? Ах, да какая, к черту, разница, не все ли равно? Главное, что он послал мне
сообщение, хотя совсем меня не знает. Ведь насколько я понимаю, когда я говорю с ним по
утрам, я разговариваю с зеркалом... А вдруг он внутри зеркала, там, в зазеркалье? Но тогда,
он, должно быть видел, что я двадцать раз преодеваюсь, проверяя, идут ли мне джинсы стрейч. Какой ужас!
Иногда мне кажется, что я брежу.
Paseo de la Castellana – одна из основных автомагистралей Мадрида
Глава 11 Письмо.
Уже больше полугода ты не подаешь никаких признаков жизни, и я уже ни с кем не могу поговорить о тебе. Никто ничего мне не говорит, но я-то понимаю, что они по горло сыты разговорами о том, что с нами произошло. Всё уже не так, как прежде, когда, встретившись со мной, все расспрашивали меня о том, как я поживаю, и я принималась говорить и говорить без умолку. А потом Рита, Карлота и Альвар часами в деталях анализировали со мной каждую подробность нашей истории – когда ты сказал это, я ответила то, когда ты не пришел со мной на ужин, на котором были мы все, потому что тебе нужно было сделать что-то более важное. Или тот момент, когда я сказала тебе, что не могу поехать с тобой в городок, потому что Рита познакомилась с одним аргентинцем и должна была рассказать нам об этом, или когда ты начал поздно приходить домой, а я уже спала... Ты никого уже не интересуешь, Бето. Ни ты, ни мы. А вот меня интересуешь. Не подумай теперь, что раз мне прислал сообщение один парень с работы, то я забуду то, что тебе пообещала. Ничего подобного. Ни за что на свете. И раз уж мне не пришло в голову ничего другого, то я написала тебе это письмо, чтобы ты знал, что мне хорошо. И особенно для того, чтобы ты успокоился и не грустил всякий раз, как подумаешь обо мне, считая, что я тебя ненавижу. Это просто невозможно.
Альберто,
Прошло уже несколько месяцев с того самого дождливого вечера, а я иногда скучаю по
тем поездкам, которые мы совершали вместе, и по холоду твоей мансарды. Конечно, с
того времени много воды утекло, многое произошло, но у меня такое чувство, что моя
жизнь всегда была такой, как теперь.
Если не теперь, то когда… если не ты, то кто же… Я никогда не собиралась этого
делать. Наоборот, мне нравилось представлять, что однажды мы с тобой встречаемся в Мадриде, или в каком-нибудь другом городе мира и идем выпить по чашечке кофе. Мы пьем и пьем кофе все время, пока говорим о нас с тобой. Я не задаю тебе вопросов, почему ты не
подавал признаков жизни, или почему не отвечал ни на мои сообщения, ни на мои звонки.
Хотя тебе и покажется невероятным, но я продолжаю верить тебе, я знаю, что
однажды ты вернешься.
Я плохо понимаю, зачем пишу тебе это письмо, ведь, пожалуй, ты его никогда не
прочтешь, потому что я не решусь послать его тебе. Скорее всего, пишу только для того, чтобы время не отдалило нас, чтобы не совершило подлости, заставив меня забыть то счастье, которое было у меня с тобой, и для того. чтобы ты тоже не забывал этого.
НАТА.
Ясно, что это не первое письмо, которое я тебе пишу. Я начала писать тебе, потому что
вспомнила рассказ Галеано, который ты читал мне ночью перед сном. В нем рассказывалось о трех ворах, забравшихся в дом старика и унесших сундук. Они думали, что он полон денег. А когда они, наконец-то, с большим трудом открыли его на берегу реки, то увидели, что в нем нет ни гроша, а одни только письма, которые старик получил за всю свою жизнь от женщины, которая его любила. И вот воры спорят, что делать с письмами. Один говорит, что надо выбросить их в воду, другой предлагает сжечь, а третий, третий говорит, что единственное, что они могут сделать, это снова вернуть письма их владельцу. И они решают снова посылать их старику по одному письму в неделю. Этот рассказ заканчивался такими вот словами: “ Даже в благословенном Сан-Педро было слышно, как бьется сердце старика, когда издалека он видел приближающегося верхом на осле почтальона, в сумке которого ехало его письмо о любви.” Когда ты прочел мне этот рассказ, я подумала, что когда-нибудь в моей жизни будет старичок, которому я стану посылать письма, и когда мы расстались, я интуитивно почувствовала, что этот старичок – ты.
Я нацарапала самое первое письмо и вышла купить гранатово-красный конверт и большой
лист бумаги, чтобы красиво написать письмо на нем. Еще я купила фломастер. Я переписывала письмо четыре, или пять раз, до тех пор, пока оно не получилось идеальным. Я
оставила его на кухонном столе, чтобы отправить на следующий день. Оно будет самым
первым из множества моих писем, которые ты получишь. Утром, я отправилась на почту и, лишь открыв дверь и шагнув за порог, я поняла, что не захватила письмо. Я его забыла. Вернувшись домой, я зашла на кухню. Увидев гранатовый конверт, лежащий на столе так же, как я его оставила прошлой ночью, я подумала: “ Ната, это знак, не бери это долбаное письмо, оставь его там, где оно лежит”. Я закрыла дверь и пошла на работу, а когда ночью вернулась домой, то сунула письмо в коробку, куда сложила кое-что из твоих вещей: послания, фотографии наших с тобой путешествий, чеки каких-то ресторанов, в которые мы собирались пойти снова.
