Юрий Агеев - Монолог современника
ПЕСЕНКА ПРО РЫЦАРЕЙ
Не скучнейте лицами,
жизнь зарыв в дела!
Жили-были рыцари
Круглого Стола.
Им не гнуться лет до ста,
чтоб удобрить грязь, —
гибли в сече запросто,
не перекрестясь.
Не казались пресными
им труды и дни,
не суля ни пенсии,
ни тоски в тени.
Правыми и левыми
зло разя руками,
спали с королевами,
пили с королями.
С недругами вредными
мерялись в отваге,
становясь легендами,
превращаясь в саги.
Не проспи истории
в серости и лени,
смел будь в бранном споре, и
не склоняй колени.
Ежели забился ты
в глубину угла, —
вспомни, друг, про рыцарей
Круглого Стола.
1983
ЖИЗНЬ, КАК ПОДМОКШАЯ ГАЛЕТА...
Жизнь, как подмокшая галета,
крошилась, становясь подлей.
Мне не везло, а в это лето
сто утонуло кораблей.
Глазами, — что мне оставалось? —
надежды не умерив прыть,
я проводил последний парус.
Теперь за море не уплыть.
Всё, сухопутен стал и пресен,
от шин зависим и колёс.
Ни воздуха, ни тем для песен, —
я спрыгнул с борта на утёс.
Теперь у моря ждать погоды
и мерять дружбу на рубли.
Проходят, точно вахты, годы,
а где-то тонут корабли...
1983
1984
***
Прожитый день, как зачерствелый пряник,
запит водой.
Вернувшийся домой усталый странник —
уже святой.
Вдавиться в кресло — истинное благо! —
к страстям глухим.
Шуршат страницы, шелестит бумага,
звучат стихи.
Зима ли за окном, весна иль лето,
ветр, дождь стучит?
Но мир уже совсем в пределах света
одной свечи.
Лисицею крадётся вечер в поле,
незыблем кров.
Сегодня ты тоской прекрасной болен —
томленьем строф.
Твори всю ночь до света на востоке,
мечтой дыша.
Всё суета и тлен, включая строки,
но не душа!
1984
ЗА БОРТОМ
Плывёт корaбль сeбe кудa-то, волны пeня,
мaтросы взaд-впeрёд слоняются гуртом.
Есть чудaки они ромaнтику нe цeнят,
а я цeню, но я остaлся зa бортом.
Пройдёт свой курс корaбль по морю-окeaну,
и всeм, кто плaвaл, будeт вспомнить что потом.
Мaтросы выйдут в штурмaнa и кaпитaны,
а я — нa сушe, я остaлся зa бортом.
Ржaвeeт якорь мой в портовом рeсторaнe,
игрaeт тихо в зaлe грусть полупустом.
Я болeн, я повeржeн, я изрaнeн
лишь потому, что я остaлся зa бортом.
Но грусть осядeт, сeрдцe новоe встрeвожит,
обиды прeжниe зaбудутся потом.
А жизнь стaновится дорожe и дорожe,
и нeизвeстно — кто остaлся зa бортом!
1984
ВЕСЕННИМ И ПОГОЖИМ ДНЁМ...
Весенним и погожим днём,
когда рыхлеет снег,
давай из дома улизнём
и пустимся в побег.
Вода бежит из-подо льда,
грачи летят домой,
бредут бродяги в никуда,
прощаются с зимой.
Вылазит каждый из норы,
нарушив свой режим,
а мы с тобой через дворы
к окраине бежим.
На территорию ничью
спешим, сходя в овраг,
спустить кораблик по ручью,
пока он не иссяк.
1984
ДОНОСИТ ВРЕМЯ ЭХО ГОЛОСОВ...
Доносит время эхо голосов
и оттиски поблекших фотографий,
тома ушедших в вечность чудаков,
их изречений, писем, биографий.
Но что заменит мёртвый шрифт людьми,
которых не хватало и не хватит?
В пустом дому не хлопают дверьми,
и близок час, когда тобой заплатят.
Как одиноко, как щемит тоска!
Глаза не внемлют надоевшим книгам.
И старость серебрится у виска.
Нет, то не старость — время стало мигом.
А ты не верь. Попробуй, как и я,
забыться в рифме — временном лекарстве.
А ты поспорь с судьбой — она судья
помилосердней, чем людское братство.
Живи назло невзгодам, через дни
неси свою несдавшуюся душу,
и память об ушедших сохрани,
моря и горизонт, что прячут сушу.
1984
1985 - 1986
_________________
***
Перекати через года
и что останется тебе, —
поля из мартовского льда
и груз желаний на горбе?
И спор, которому конца
жизнь не дала, да и не даст.
Соперник с ликом хитреца
тебя попробует — в балласт.
Так что, всё заново начнём,
и будем биться за права,
вбивая в споры ни о чём,
необходимые слова?
Опять доказывать, что ось
не в центре полюса, а вне,
что жизнь изучена насквозь,
и ты давно раскрыл все «не».
А треснет лёд и понесёт, —
ты, возмутившись, крикнешь: «Нет!».
Опомнишься: «Который год?
Который год и сколько лет?..».
1985
***
Теплеет, значит скоро март
окончит путь, вступив в апрель,
и что зима колоду карт
развеет в светлую капель.
Чего там на судьбу гадать,
когда она и так ясна?
Пора морозам отступать.
Вы слышите, идёт весна!
Ко всем чертям гоню хандру, —
ведь надо жить и надо петь,
и, сон сгоняя поутру,
не умереть, не умереть.
1985
***
Мы равны, мы из одной колоды,
только не скрещаются пути.
Вне правительств, критиков и моды
крест бродяг обречены нести.
Впереди Мигель де Сааведра,
а за ним — кто пеший, кто в седле.
Много нас — шеренга в километры,
только не встречались на Земле.
1985
ПРЫЖОК
Крыля в прыжке над глубиной,
пловец рвал ветер над волной,
сжимался в ком, летел струной
по акробатике шальной.
В тот час в залив пришёл прилив,
скрыв отмели, где риф на риф
наполз, чтоб крови не пролив
нырнул, паривший, словно гриф.
Но у волны наискосок
был ветром сбит, как волосок —
рукой, пригладившей висок, —
упал плашмя, прервав бросок...
Когда притянет глубиной,
и ветер, душу окрылив,
толкнёт в стремительный бросок —
остановись, и в мир иной
не рвись, где крылья опалив,
не вынырнешь, а кончишь срок.
1985
МОЦАРТ
Моцарт пишет,
и в сонате
ветер дышит,
солнце тратит
на людей
весь жар и душу.
Амадей
играет, слушай!
Клавесин,
орган иль скрипка, —
гибнет сплин,
тоска — ошибка
Росы
падают на ноты.
Это слёзы.
Моцарт, кто ты?
Смех
сбегает из-под клавиш.
Всех,
кто верует, ты славишь!
Создан
из противоречий,
кто он, —
отпрыск человечий?
Просто так,
душой, не мерой,
сделай шаг
и в жизнь уверуй.
До утра
свечей не тушат.
Амадей играет,
слушай!
1985
ГОРИ СВЕЧА, ПОКА ГОРИТСЯ...
В. В. Макаровой
Гори свеча, пока горится,
для бутафории не стой!
Тебе к лицу в огне топиться,
слезу роняя за слезой.
Тебе за промахи и беды,
за нас просить иконный лик,
жить в дни рожденья и победы,
жить, погибая каждый миг.
Гори, свеча, в еловой ветке,
свети над письменным столом,
гори и грей в тюремной клетке,
гордись печальным ремеслом.
И мы, похожие на свечи,
исходим, плавимся и ждём,
когда же разум человечий
взметнётся истины огнём?
1985
БАЛЛАДА О ДИЛИЖАНСАХ
Мчались в старых дилижансах
наши предки по делам,
в ограниченном пространстве,
вверив судьбы лошадям.
И Земля казалась плоской
под ногами тощих кляч,
лишь вовсю трещали доски,
да скрипел колёсный плач.
Каждый в уголке скамейки
думал о своём пути:
жизнь не стоит и копейки,
если пуля просвистит.
Но, сжимая пистолеты,
в ожидании засад,
жили на верху кареты
злой форейтор и солдат.
На почтовых сквозь границы,
на почтовых сквозь года...
И во сне дорога снится,
да родные иногда.
На почтовых-бестолковых, —
пусть потом рассудит Бог! —
мыкались в желаньи новых,
неизведанных дорог.
Кто — на помощь, кто — в изгнанье,
кто — за злостным должником,
отлетевшие в сказанья,
спите вы дремучим сном.
Нам оставив книги странствий,
ветхих партитур тома,
на незримых дилижансах
