Кирилл - Unknown
И да, несмотря на то, что приехала скорая помощь, событие все равно произойдет. Это как поезд, который разогнался и его не может остановить никто и ничто. По сути, она и Грета часто говорили, что, если произойдет ядерная война, единственное, что останется после грибовидного облака, когда оно рассеется — тараканы, твинки... и TDB.
Шутки шутками, но «The Derby Brunch» был настолько давним и эксклюзивным событием года, имеющим свое собственное имя идентификатор, и список приглашенных гостей, который охранялся и передавался следующему поколению, как семейная реликвия. Собиралось почти семь сотен богатых людей штата и страны и политической элиты, толпы смешивались и плавно перетекали по садам Истерли, попивая мятный джулеп (напиток из коньяка или виски с водой, сахаром, льдом и мятой — прим. пер.) и коктейль мимоза, за два часа до отправления в «Steeplehill Down» на скачки чистокровных лошадей в этот самый знаменательный день в году и первый этап «Тройной Короны». (Термин, обычно использующийся для обозначения трёх важнейших и престижнейших скачек для трёхлетних лошадей. почти в каждой стране имеется своя Тройная Корона. – прим. пер.) Правила TDB были короткие и милые: дамы должны были появляться в шляпках, фотографы отсутствовали, но разрешалось фотографировать, и не имело значения, прибыли ли вы в мистическом автомобиле с откидным верхом или на корпоративном лимузине. Все автомобили парковались у подножия холма, а пассажиров дальше перевозили микроавтобусы прямо к парадному входу поместья.
Ну, почти все. Единственные люди, которые не пользовались этим трансфером были губернаторы или президенты, если они выражали желание присутствовать… и главный тренер Университета Чарлмонт мужской баскетбольной команды.
В Кентукки носили форму баскетбольной команды университета одну из двух — U с красной С или синюю Университета Кентукки, все зависело о того богаты вы или бедны.
Брэдфорды носили форму UC с парящим орлом. И это почти было сродни Шекспировским трагедиям, поскольку их соперники в бизнесе по бурбону – Саттоны носили форму KU с тигром.
— Я слышу твое бормотание, — сказала Лиззи. — Думай, положительно. Мы справимся.
— Wir müssen alle Pfingstrosen zahlen, (Мы должны пересчитать все пионы, — прим. пер.) — объявила Грета, взяв сверху другую коробку. — В прошлом году, они обсчитали нас…
Одна половина двойной двери распахнулась, и мистер Харрис Ньюарк, дворецкий, вошел, принеся с собой сквозняк. Пяти футов и шести дюймов, он казался гораздо выше ростом в своем черном костюме и галстуке, но возможно это было иллюзией из-за его постоянно поднятых бровей, которые всем своим видом говорили: «Ты тупой американец», как бы подводя черту того, что он говорил сам. До мозга и костей пропитанный многовековыми традициями, присущими слугам в Англии, он не только родился и прошел обучение в Лондоне, но служил лакеем у королевы Елизаветы II в Букингемском Дворце, затем в качестве дворецкого у Принца Эдварда, графа Уэссекса, в Бэгшот-Парке. Служба в Доме Виндзоров была краеугольным камнем для найма его год назад в поместье.
Конечно, не из-за личных качеств, как человека.
— Миссис Болдвейн вышла и находится в Доме у бассейна, — он обращался только к Лиззи. Грета, как гражданка Германии, которая по-прежнему говорила с акцентом, была для него персоной нон грата. — Пожалуйста, принесете ей туда букет цветов. Спасибо.
И пуф! он развернулся и вышел молча за дверь, закрывая ее за собой.
Лиззи закрыла глаза. В поместье было две миссис Болдвейн, но только одна из них, по всей видимости, вышла из своей спальни и грелась в лучах солнца у бассейна.
«Один, потом второй удар за сегодняшнее утро», — подумала Лиззи. Она не только не хотела видеть своего бывшего любовника, но теперь ей придется встретиться с его женой.
Фантастика.
— Ich hoffe, dass dem Idiot ein Klavier auf den Kopf fallt. (Я надеюсь, что такому идиоту, свалиться когда-нибудь на голову рояль, — прим. пер.)
— Ты говоришь, что надеешься, что ему упадет на голову пианино?
— А ты утверждаешь, что не знаешь немецкий.
— За десять лет с тобой, я выучила.
Лиззи огляделась вокруг, какие цветы она может взять из этой огромной поставки. Коробки должны были быть распакованы, листья проверены и не очень хорошие срезаны, стебли подрезаны, каждый цветок следовало распушить и проверить его качество. Она и Грета еще даже близко не добралась до этой стадии, но то, что хотела миссис Болдвейн, всегда получала быстро.
Причем на очень многих уровнях.
Через пятнадцать минут выбора, обрезки, букет был создан и поставлен в серебряную вазу.
Грета встала рядом с ней и протянула руку с большим с монету не ограненным бриллиантовым поблескивающим кольцом.
— Позволь мне взять вазу.
— Нет, я отнесу…
— Ты не захочешь иметь с ней дело сегодня.
— Я никогда не хочу иметь с ней дело…
— Лиззи.
— Я в порядке, правда.
К счастью, ее старая подруга купилась на ложь. Правда? Лиззи была очень далека от «в порядке», она не могла даже видеть то место, но это не означало, что она собиралась расслабляться.
— Я скоро вернусь.
— Я посчитаю пионы.
— Все будет хорошо.
Она надеялась.
Лиззи направилась к двойным дверям, которые вели в сад, в голове словно что-то стучало и колотило, и ступив за порог на нее накатила стена горячего и влажного воздуха, и ей нисколько это не помогло. «Нужно принять мотрин», — подумала она. Как только вернется примет четыре таблетки и займется своей реальной работой.
Трава под ногами была подстрижена, под ковер больших полей для гольфа, таких огромных мать-природа не смогла бы даже придумать, и, хотя в уме у нее крутилось слишком много мыслей, она все же сделала себе пометку составить список клумб для пересадки на пяти акрах огороженного сада. Хорошей новостью было то, что после позднего начала весны, фруктовые деревья цвели в углах длинной кирпичной стены, их нежные белые лепестки опадали, словно снег на дорожки. Кроме того, мульча, которая была положена две недели назад, наконец-то потеряла свой смердящий запах, и на плюще у старых каменных стен везде появились новые листочки. Через месяц четыре греко-римские скульптуры, создающие своеобразный квадрат, женщины в царственных позах, будут очищены, превратившись из пастельно-розовых и персиковых в ярко-белые, составляя прекрасный контраст со спокойной зеленью и серой рекой.
Но конечно, сейчас все было сосредоточено на «The Derby Brunch».
Дом у бассейна был покрыт белой обшивочной доской и находился в дальнем углу слева, больше подходящий врачу/юристу/семье из четырех человек, которые могли бы бездельничая проводить время перед бассейном олимпийских размеров, наполненным водой цвета аквамарин. Две соединенные лоджии дома были увешаны ухоженными глициниями, которые достаточно скоро покроются белыми и лавандовыми цветами, свисающими, как фонарики, с зеленых кашпо.
И под свисающими ветвями, вытянувшись в коричневом мягком кресле с откидывающейся спинкой из жордана, миссис Шанталь Болдвейн была так же красива, как бесценные мраморные статуи.
И имеющая столько же теплоты, сколько и они.
Кожа этой женщины светилась, благодаря прекрасному спрею для загара, мелированные светлые волосы искусно завиты на длинных концах, и тело, которому могла бы позавидовать сама Рози Хантингтон-Уайтли (известная модель, занимающаяся правильным питанием – прим. пер.), вызвало бы у нее комплекс неполноценности. Ногти были поддельные, но идеально ухоженные, ни длина, ни цвет не имели ничего общего с девушкой из Джерси, а ее обручальное кольцо, как будто сошло со страниц журнала «Town & Country» (журнал уровня люкс – прим. пер.), такое же ослепительное и большое, как и ее улыбка.
Она была прекрасной современной красавицей Юга, тем типом женщин, глядя на которых люди, выросшие в Чарлмонте, шептали: «хорошая девушка, несмотря на то, что она из Вирджинии».
Лиззи уже давно задавалась вопросом, проверяли ли Брэдфорды зубы у дебютанток, за которых вышли их сыновья… также, как они проверяли у чистокровных лошадей.
— …рухнула, а потом приехала скорая, — рука с сильно отсвечивающим кольцом с бриллиантом поднялась, дотронувшись до волос, и переложив iPhone в другую руку, поднеся к другому уху. — Они вынесли ее прямо через главный вход. Ты можешь себе это представить? Они должны были объехать вокруг здания к другому… о-о, разве это не прелесть!
Шанталь Болдвейн прикрыла рот рукой, как делали чопорные гейши, пока Лиззи устанавливала вазу на мраморную барную стойку в самом конце, подальше от прямых солнечных лучей.
