Чернявская Татьяна - За краем поля
Мастера готовились к худшему, сжимали в руках оголённые мечи, жезлы и самострелы, плели в сознании заготовки под щиты и стихийные плети, но не трогались с места - ждали отмашки своего командира. Арн же медлил. Странное предчувствие упорно мешало ему просто рвануться штурмовой группой в лишённое особой защиты здание. Наконец, ноющий мениск и паранойя взяли верх.
- Первая пятёрка, заходите с севера, ни одного лишнего звука. Людей вырубать, но не калечить. Возможны заложники, - Глава проследил за удалением боевиков и обратился к следующим: - Вы идёте со стороны фронтона. Вы - берёте на себе окна первого этажа. Внимание не привлекать. Кристалл записи мне быстро! Я пойду один.
Что странно, ещё несколько дней назад, (да что дней!) ещё сегодня утром на подобное заявление из уст едва получившего младшего Мастера чародея встретило бы активное сопротивление. В первую очередь противился бы здравый смысл. Теперь же недовольных не нашлось. Напротив, боевики, приободрённые решительным настроем начальства, реагировали быстро и слаженно. Даже артефакт был доставлен в кратчайшие сроки, не иначе как выломали его прямиком из охранной системы ближайшего архитектурного памятника. Сам Араон, пожалуй, предпочёл бы, чтобы заветный кристалл искали подольше, дав молодому человеку возможность собраться с духом перед решающим шагом, но пришлось напоминать себе, что он не просто чародей, недавно окончивший своё обучение, а Глава Замка Мастеров и не имеет права на сомнения и нерешительность. Прикрепив на пояс громоздкий артефакт и оправив защитную куртку, молодой человек мельком осенил себя знаком Триликого и шагнул в тень высоких створчатых дверей.
Входная комната была небольшой и тёмной. Из угловых подпорок, столь удобных для установки арбалетов и охранных пластин, щерились крючья выломанных в спешке артефактов. Остаточные искры потревоженных чар, ещё пробегали по их краям, накаляя до слабого красноватого свечения. Густой бордовый полумрак, делал заброшенное пространство особенно глухим и пустынным. Коли Глава и ожидал сразу же столкнуться с Медведем, едва переступит порог, то виду не подал. Он сам до конца не мог разобраться, разочарован ли отсутствием врага, или испытывает некое облегчение от того, что не был встречен рядом щерящихся ловушек и смертельных заклятий. В душе чародея не было страха пред боем с более опытным и, возможно, превосходящим по силе противником. Он вообще относился к тому типу людей, что просто не умеют бояться конфликтов и исподволь ищут их, лишь бы иметь возможность лишний раз в этом убедиться. Ещё с раннего детства, когда чародейский дар глубоко дремал, младший Важич бесстрашно бросался на любую нечисть и затевал драки со старшими мальчишками. Тогда им управляло единственное желанье проявить себя да восстановить справедливость. Сейчас же непривычное чувство ответственности, давящее на шею золочёной удавкой, заставляло медлить, рассчитывать каждый шаг под навязанным гнётом, грозило предчувствием фатальной ошибки. Сжав плотнее ручку примотанного цепью серпа, даровавшего некое подобие спокойствия, Араон Артэмьевич Важич двинулся вглубь здания, стараясь ступать мягко и осторожно.
Вслед за проходной комнатой тянулась широкая, утопленная в сумраке зала. Высокий свод подпирали грубые стволы колон, лишённых даже намёка на прежнее изящество, будто частокол криво оструганных кольев пронзал изогнутый купол покинутого святилища. На некоторых из них кровавыми пятнами растекался свет догорающих факелов. В кругу неровных бликов и нервно пляшущих теней лабиринты изломанных обветшалых перегородок казались бесконечными, теряясь в темноте своими подвижными корнями, рождая отголоски панического глубинного ужаса. "Не слишком удачная площадка для боя", - отвлечённо подумал чародей, уже сочувствуя своим подопечным, вынужденным пробираться сквозь эти жуткие завалы от их сумеречных истоков. Площадка отторгала нежданного визитёра пляской невидимых сквозняков и посвистом носящихся под сводом заклятий. Подбитые серебром ботинки тяжело скользили по желтоватой, изъеденной сыростью типовой плитке. Отколотые уголки в разводах ржавой воды похрустывали под толстой подошвой морозной наледью. В помещении, успевшем за последний век под слоями масок из дешёвой шпаклёвки забыть своё истинное предназначение, стоял инфернальный холод.
- Пой-пой, ветер, под горой, вой-дуй бледною стеной, - раздавалось из темноты, носясь и глухо поглощаясь чуть теплящимся светом. - Бей-рви, каменную твердь, дай-дай сфере круговерть.
Эхо нещадно искажало напев, уродуя мелодию и поедая окончанья, завязнувшие в грудах битого хлама. Безумным карканьем звучал далёкий голос, то поднимаясь до звонкого вскрика, то вовсе растворяясь слабыми шепотками. Словно раненая птица металась впотьмах.
- Пой-пой, ветер, под горой, вой-дуй пастью ледяной, - стенал хриплый, срывающийся бас, вызывая в груди неожиданный и крайне неприятный отклик ответной пульсации резерва.
Араон Артэмьевич, активизировал кристалл и двинулся к источнику звука. Знакомые с детства интонации, возможно, и должны были смутить его ум, но Мастер-Боя уже благополучно перешёл в состояние охоты, не слишком располагающее к долгим раздумьям и смятению. В глубине залы жарко плясали отсветы пламени. То были не гонимые блики собранных кругом факелов и не носящиеся согласно воле создателя багровые светляки. Прямо на полу в кругу битой плитки и осколков ломанных колон горел костёр. Куски разорванного, будто в порыве ярости, деревянного настила с треском пожирались огненными псами, разбрасывая в стороны радужные искры застарелых смол и алхимических пропиток. Валявшиеся рядом плашки старого паркета и полусгнившие брусья, обласканные неистовым жаром, чадили грязными шлейфами. Казалось, пламя ползёт прямиком из разлома земной тверди. Однако вонь его и свет не приносили долгожданного тепла, плодя и разгоняя вокруг себя волны холода. Холод этот был прекрасно знаком любому боевику и стол же ненавистен. Породивший же его чародей не испытывал никаких неудобств. Босые ноги, покрытые до колен светящимся чернокнижным узором из смеси алхимической крови и чистой силы, лихо отплясывали меж стянутых изморозью луж, выстукивая пятками шаманский ритм. Такие же узоры покрывали неимоверно худой обнажённый торс и длинные руки, похожие на птичьи лапы. И если голову и спину от непрошенных зрителей закрывал ещё тяжёлый чёрный плащ, перехваченный по плечам золотой цепью с гроздями артефактов-подвесок, то ляжки оставались под ненадёжной защитой лёгких парусинных штанов.
- Пой-пой, ветер, под горой, лей-лей, кровью и смолой, - кричал над огнём безумец, выделывая руками замысловатые пассы, и с его ладоней в пламя сыпались отлетающие символы чёрного заклятья.
Стоило пламени слизнуть отсохшие слова чернокнижья, как костёр взорвался столбом ослепительно-белых морозных искр. Глава отметил, как один из штурмующих, проскользнувших из тьмы в зону полутени, невольно передёрнулся. Хотелось повторить за ним этот жест, но ожесточённые ночной бойней чародеи могли в запале принять его движение за знак к нападению и поспешно изничтожить улики. Приходилось терпеть, пока не станет понятна цель ритуала. Любой чародей сызмальства знал, что проще пережить последствия порчи, чем порчу сорванную в процессе наложения. Чернокнижник тоже задрожал, но уже скорее от нетерпения.
- Прохвост, мерзавец, - шипел сквозь зубы чёрный человек. - Обойти меня решил, сбросить со счетов, щенок. Мы ещё посмотрим, кто кого. Господин-то всё видит. Он рассудит. Я уж позабочусь, чтоб с тебя живьём кожу сняли.
Чародей подхватил с пола грязную фляжку и плеснул содержимое в огонь, продолжая ворчанье:
- Дрянь, выродок портовой шлюхи. Вздумал от меня так просто избавиться. Что ж посмотрю, как к тебе явится Господин после этого. Ты ещё меня попомнишь...
Чернокнижник добавлял в огонь ещё неизвестные блуждающие руны и едкие масла, не забывая последними словами костерить своего невидимого оппонента. Он призывал на его голову кары и грозился поквитаться лично, раскрывая прекрасное знания в области пыточного дела. Из всего набора злобной брани, Важич, будучи по натуре ярко выраженным боевиком со всеми профессиональными погрешностями, смог выделить для себя лишь то, что чернокнижника кто-то серьёзно подставил, решив снять сливки с нынешних волнений. Беснующийся же собирается в финальном аккорде наверстать упущенное, лично призвав какого-то Господина, уж больно смахивающего на высшего демона из Подмирного пекла. Для пущей уверенности стоило бы чуть-чуть обождать до более чёткого признания, но, когда безумец принялся бросать в огонь бумаги, Арн не выдержал. В конце концов, других более качественных доказательств он по неопытности не знал.
- Подчищаешь следы?
