Уильям Голдинг - Повелитель мух. Наследники. Воришка Мартин (сборник)
Фа коснулась его руки:
– Они чего-то ищут.
Бревно медленно продвигалось вниз по течению, а на небе уже всходило солнце. Река в отдалении вспыхнула таким ярким пламенем, что лес по обоим берегам вдруг показался черным. Неизъяснимая притягательность новых людей вытеснила бледный сонм осенних побегов из головы Лока. Он даже перестал моргать.
Бревно было поменьше и плыло от водопада. Когда оно повернулось наискось, мужчина, который сидел сзади, опять стал вскапывать воду, и бревно нацелилось прямо Локу в глаза. Оба мужчины не отрываясь глядели вбок, на берег.
Фа пробормотала:
– Другое бревно.
Кусты в реке подле острова всколыхнулись и захлопотали. На миг они даже расступились, и теперь, когда Лок знал наверняка, куда глядеть, он увидел конец другого бревна, спрятанного там же, поблизости. Какой-то мужчина высунулся по плечи из зеленой листвы и сердито махнул рукой. Двое на бревне стали быстро вскапывать воду, покуда бревно не подплыло к мужчине, который махал прямо напротив мертвого дерева. Теперь оба уже глядели не на мертвое дерево, а на мужчину, и согласно кивали. Бревно подвезло их к нему и уткнулось в берег под кустами.
Лока охватило любопытство: он пустился бежать к новому пути на остров, до того взволнованный, что Фа стала сопереживать его видение. Она опять догнала его и ухватила за руку:
– Нет! Нет!
Лок залопотал. Фа на него прикрикнула:
– Я говорю тебе – нет!
Она указала на отлог.
– Что ты сказала? Конечно, Фа много видит внутри го-ловы…
Тут он умолк и ждал, что будет велено делать. Она заговорила очень серьезно:
– Мы спустимся в лес. За едой. Будем следить за ними через воду.
Они побежали вниз по склону прочь от реки, прячась от новых людей за скалами. На опушке леса было вдоволь еды: луковицы, которые едва успели выпустить зеленые ростки, личинки и побеги, грибы, сочный слой под корою некоторых деревьев. Мясо козы все еще было у них внутри, и они не ощущали голода в том смысле, в каком люди понимали голод. Есть они могли всюду, где была еда, но и без этого они могли идти весь сегодняшний день, да и завтрашний, если это будет необходимо. Значит, не было срочности в поисках, так что вскоре чары новых людей привлекли их за кусты к краю воды. Они стояли, напрягая пальцы ног, в трясине и прислушивались к голосам новых людей, доносившимся сквозь шум водопада. Весенняя ранняя муха зажужжала у Лока под самым носом. В воздухе веяло теплом, и солнце слегка пригревало, так что он опять невольно зевнул. Потом услыхал птичьи звуки, которые издавали новые люди, когда разговаривали меж собой, и еще разные непонятные шумы, стуки и скрипы. Фа прокралась на край прогалины у мертвого дерева и прилегла на землю.
За водой ничего не было видно, но стуки и скрипы не умолкали.
– Фа. Полезай на дерево и взгляни.
Она обернула лицо и поглядела на него с сомнением. Вдруг он понял, что она уже совсем готова сказать «нет», готова настоять, чтоб они ушли от новых людей, и тогда широкая пропасть времени отделит их от Лику; это перешло в уверенность, в знание, которое было невыносимо. Он быстро прополз вперед на четвереньках и спрятался за мертвым деревом. Мгновенно он вскарабкался вверх и нырнул в густую, как копна волос, чащобу пыльных, темных, кисло пахнущих листьев вьюнка. Он едва успел подтянуть вторую ногу к трухлявой верхушке, как голова Фа вынырнула рядом.
Верхушка дерева изнутри была пустая, как крышечка огромного желудя. Она была белесая, из прогнившего дерева, которое проминалось и крошилось под их тяжестью и на редкость изобиловало едой. Вьюнок тянулся кверху и книзу, образуя темное плетение веток, так что казалось, будто они сидят на земле средь кустарника. Другие деревья возвышались над ними, но со стороны реки проглядывало чистое небо и зеленые струи на берегу острова. Осторожно раздвигая листья, будто в поисках яиц, Лок обнаружил, что может проделать лишь дырочку чуть побольше собственного глаза; и хотя края этой дырочки слегка мельтешили, он мог видеть реку и противоположные берега, которые казались особенно ярко освещенными из-за окружавшей дырочку темной зелени листвы – будто он глядел в щелку сквозь сложенные ладони. Слева от него Фа тоже проделывала себе отверстие для наблюдения, и на верхушке, напоминавшей огромную желудевую чашечку, для нее даже нашлось место, куда опереться локтями. Тягостное чувство внутри Лока отхлынуло, как бывало всякий раз, когда ему приходилось наблюдать за новыми людьми. Он с наслаждением расслабился. Потом вдруг оба позабыли обо всем и замерли в недвижимости.
Бревно выскользнуло из кустов, что росли близ острова. Двое мужчин осторожно вскапывали воду, и бревно разворачивалось. Оно нацелилось не на Лока и Фа, а по течению, хотя и стало продвигаться к ним через реку. В этом долбленом бревне было много нового: штуки, похожие на камни, и набитые мешки из шкур. А еще там были всевозможные палки, и длинные тонкие ветки без листвы или сучьев, и мелкие побеги с увядающей зеленью. Бревно подплыло совсем близко.
Наконец-то они увидали новых людей вблизи при свете солнца. Люди эти выглядели таинственно и странно. Волосы у них были черные и росли самым неожиданным образом. У мужчины с лицом, прикрытым костяной пластиной, который сидел на переднем конце бревна, волосы росли, как хвощ, вздымаясь кверху, так что голова его, и без того слишком длинная, была вытянута, будто нечто тащило ее вверх безо всякой пощады. У второго, с лицом, тоже прикрытым костяной пластиной, волосы росли густым кустом, который раскинулся вширь, как вьюнок на мертвом дереве.
И тела их тоже поросли густыми волосами, на бедрах, на животе и на ляжках до самых колен, так что нижняя часть тела была толще верхней. Но Лок не сразу рассмотрел их тела: все его внимание привлекло то, что было у них возле глаз. Под глазницами был приделан кусок белой кости, подогнанной вплотную, и там, где должны бы виднеться широкие ноздри, были узкие щели, между которыми торчала тонкая белая кость. Пониже у каждого была еще щель надо ртом, и голоса их выпархивали через эти щели. Под щелями пробивались редкие черные волосы. Глаза, которые глядели сквозь кость, были темные и пристальные. Повыше виднелись брови, тоньше, чем рот или ноздри, черные, изогнутые вбок и кверху, так что мужчины имели грозный вид и, казалось, могли ужалить, как оса. Связки зубов и морских раковин висели на шеях, поверх серой мохнатой шерсти. Над бровями костяные пластины имели выпуклость и отклонялись назад, где их прикрывали густые волосы. Когда бревно приблизилось, Лок разглядел, что в действительности цвет был не белый и блестящий, как кость, а заметно более тусклый. Цветом эти пластины походили на крупные грибы или початки, которые люди употребляли в пищу, и казались такими же мягкими. Ноги и руки были тонкие, как палки, так что сочленения выглядели наподобие узлов на древесных сучьях.
Теперь, когда Лок глядел почти прямо внутрь долбленого бревна, он увидал, что оно гораздо шире, чем казалось прежде, или, верней, там было два бревна, которые плыли бок о бок. В бревне было еще множество мешков и всяких любопытных штук, и средь них лежал на боку мужчина. Тело его и костяное лицо были такие же, как у всех остальных, но волосы на голове густо топорщились, а концы их блестели и казались острыми, как колючки на оболочке каштанового ореха. Он что-то делал с одним из заостренных прутьев, и его гнутая палка лежала рядом.
Бревна подплыли вплотную к берегу. Мужчина, сидевший впереди – Лок мысленно прозвал его Хвощом, – что-то тихонько сказал. Куст положил деревянный лист и ухватился за траву, которая росла на берегу. Каштан взял свою гнутую палку и заостренный прут и, крадучись, перебрался с бревен на сушу, где присел на корточки. Лок и Фа таились почти прямо над ним. Они улавливали его особенный запах, запах моря и мясной запах, возбуждающий страх и вместе с тем волнение. Он был теперь так близко, что всякий миг мог почуять их запах, хоть и был гораздо ниже, и Лок отринул собственный запах, внезапно охваченный страхом, хотя и сам не знал толком, что делает. Он затаил дыхание, так что оно стало едва слышным ему самому и даже трепетанье листьев различалось явственней.
Каштан стоял прямо под ними, и тело его поблескивало под солнцем. Оперенный прут оказался поперек согнутой палки. Глядел Каштан то туда, то сюда, внимательно осмотрел мертвое дерево, потом взглянул на землю и опять устремил глаза в сторону леса. Потом повернул голову и сквозь щель в кости что-то сказал другим, которые оставались в лодке; голос у него был тихий, похожий на птичий щебет; белизна дрогнула.
Лока охватил неодолимый ужас, будто он повис над бездной, понадеясь ухватиться за ветку, которой не оказалось на месте. Он понял каким-то вывернутым чувством, что это не лицо Мала, и не лицо Фа, и не лицо Лока, скрытое под костяной пластинкой. Это просто кожа.
Куст и Хвощ что-то делали с узкими полосами, которыми бревна были привязаны к прибрежным кустам. Они проворно вылезли из бревна, пустились бежать и исчезли из виду. Вскоре раздался звук, который означал, что кто-то рубит дерево камнем. Каштан крадучись пошел за ними и вскоре тоже исчез.
