Кэт Мартин - Цыганский барон
– Прекрасно, – кивнул Доминик и вошел в спальню. Темно-синий камзол и серые бриджи уже ждали его на кровати.
– Еще что-нибудь нужно, милорд?
Горячая ванна – вот что ему нужно. Тело ныло, и больше всего Доминику сейчас хотелось лечь на диван и заснуть. А теперь придется «развлекать» Кэтрин. Какого дьявола она задумала?
Доминик вздохнул и принялся стягивать сапоги. Все равно, гадай не гадай, узнает он обо всем, только увидев свою женушку.
Кэтрин, одетая в платье, украшенное кружевом и атласом, нетерпеливо ходила из угла в угол. Будь он неладен! Ведь знала же, что Доминик будет избегать ее, но она надеялась, что, хотя бы для того, чтобы не унижать ее перед прислугой, он притворится, что брак настоящий.
Да, ей придется нелегко. Но она готова к этому. Она выдержит предстоящее сражение. Она победит.
Доминик появился в дверях гостиной. Влажные волосы, завивающиеся над воротником, смуглое лицо. Он был еще красивее, чем всегда, и Кэтрин почувствовала, как теплая волна захлестывает ее.
– Добрый вечер, милорд, – сказала она, с улыбкой идя ему навстречу. – Поскольку у вас был такой трудный и долгий день, я попросила принести ужин сюда. Надеюсь, это вас устроит.
Доминик настороженно смотрел на жену.
– Меня это вполне устраивает, мадам. Но впредь прошу вас не беспокоиться. Я часто работаю допоздна. Вы можете ужинать тогда, когда захотите.
Кэтрин лишь улыбнулась и протянула мужу бокал бордо.
– Уверяю вас, муж мой, меня это нисколько не затрудняет.
Доминик равнодушно пожал плечами, но когда пальцы их соприкоснулись, Доминик непроизвольно сжал бокал. Кэтрин почувствовала, что он взволнован, и мысль о том, что она все еще желанна, согрела ей душу.
– Давай… сядем. Я знаю, что ты устал.
Кэтрин положила руку ему на плечо. Они сели на диван. Доминик не мог оторвать взгляда от выреза ее темно-красного парчового платья. «Ведьма. Она опять околдует меня».
– Где ты взяла это платье?
Глаза его, иссиня-черные, были прикованы в точности к тому месту, к которому стремилась привлечь его внимание Кэтрин.
– Тебе не нравится?
Кэтрин надула губки. Они с Гэбби потратили не один час, переделывая нарядное, но скромное платье так, чтобы декольте своей открытостью могло сбить с ног любого.
– Да оно просто неприличное, – прорычал Доминик. – Надеюсь, тебе не придет в голову надеть его на прием.
– Отчего же. Я думала, что могу появиться в нем на ужине у Джайлсов.
Кэтрин, конечно же, врала, но, наблюдая за Домиником, она осталась довольна своей выдумкой.
– Цвет как раз по сезону, – с невинным видом продолжала щебетать Кэтрин. – Но если тебе не нравится…
– Джайлса ни к чему поощрять, – сквозь зубы проговорил Доминик. – Парень и так наматывает вокруг тебя круги как похотливый кот. Я бы предпочел, чтобы ты выбрала что-нибудь более скромное.
Кэтрин пожала плечами.
– Не очень-то ты заботился о моей скромности, когда мы путешествовали с табором. Не понимаю, почему это так волнует тебя сейчас.
– Тогда – другое дело.
– В самом деле? Что же изменилось?
– Сейчас ты моя жена, вот что изменилось. И хватит об этом.
Слуга, стройный парень по имени Фридерик, вошел в комнату с серебряным подносом в руках. Из-под серебряной крышки струился чудный аромат.
– Поставь поднос па стол, Фридерик, – распорядилась Катрин.
Фридерик кивнул, поставил поднос и вышел, Доминик проглотил слюну, подошел к столу и приподнял крышку.
– Гуляш, – выдохнул он. – Мой любимый. Откуда, скажи на милость, повар узнал, как его готовят?
– Я знаю, как он готовится. И поделилась с поваром рецептом. А когда я сказала, что это блюдо – твое любимое, он превзошел самого себя.
Доминик поднес ко рту ложку.
– Вкусно.
Он уже начал было раскладывать гуляш по тарелкам, но вдруг замер, нахмурившись,
– И все же, Катрина, что за игру ты затеяла?
– Игра? Какая игра, милорд? Я всего лишь стремлюсь угодить вам. Простите, если что не так.
– Ужином я доволен, – признал Доминик. – Но, – он бросил на нее угрюмый взгляд, – не могу того же сказать о твоем присутствии, да еще в таком виде.
– Если ты хочешь, чтобы я надела лохмотья, – сейчас устроим.
– Я бы предпочел, чтобы ты одевалась как монахиня и держалась от меня подальше. Но, поскольку я едва ли дождусь подобной милости, прошу тебя об одном.
– О чем же?
– Играй в свои игры, но только без меня.
– Но я ваша жена. В мои обязанности входит служить вам, милорд.
– С каких это пор, Катрина, у тебя возникло желание мне служить? Конечно же, не во Франции, когда мне этого хотелось!
Кэтрин ничего не ответила.
– Ты ведь знаешь условия нашего союза? Будь добра соблюдать их.
– Договаривались вы с дядей, а не со мной. Я вышла за тебя, Доминик, и собираюсь вести себя с тобой, так, как полагается добропорядочной жене. Ты поступай, как знаешь. – Кэтрин улыбнулась. – Я, право, голодна как волк. Мы будем сегодня ужинать?
Доминик проворчал что-то себе под нос, но па еду накинулся с аппетитом. Битва только начиналась, и Кэтрин не спешила. Ее стратегия требовала длительной осады и расчетливой осторожности.
И все же, как ей казалось, первый штурм закончился в ее пользу.
На следующий день, возвратившись домой еще позднее, Доминик нашел Кэтрин в той же гостиной, столь же терпеливо ожидающей супруга к ужину. Кэтрин занимала его беседой во время еды, стараясь быть как можно любезнее. На этот раз она была в платье цвета увядшей розы – тоже весьма смелом. И опять Кэтрин выглядела очаровательно.
На этот раз Доминик не стал возмущаться. Они говорили о Яноше. Доминик видел, что. Кэтрин любит мальчика.
– Я беспокоюсь за него, Доминик. Мы должны сделать так, чтобы дети хорошо к нему относились.
– Если что-то придумаешь, скажи, – мрачно заметил Доминик.
Кэтрин хотела ответить какой-нибудь колкостью, но передумала.
– Я подумаю, – ответила она.
Поскольку Доминик не намеревался продолжать разговор и старательно избегал смотреть на ее полуобнаженную грудь, Кэтрин ушла, вежливо попрощавшись с неулыбчивым мужем, раздосадованная его невниманием.
Доминик, оставшись один, подсел к камину со стаканчиком бренди в руке, а позже захватил хрустальный графин к себе в спальню. Персиваль ждал хозяина, но бедняга утомился и уснул на стуле в уголке. Доминик улыбнулся, сел на кровать, стянул сапоги и разделся под мирное похрапывание слуги.
Позже Доминик подошел к Персивалю и тронул старика за плечо:
– Иди спать, старина.
– Что?
Старик тер заспанные глаза. Не понимая, что происходит, он сказал:
– Но вам понадобится моя помощь!
– Не беспокойся, я уже разделся.
Перси засеменил к двери. Поклонившись хозяину, слуга тихо прикрыл за собой дверь. Доминик собрался уже лечь в постель, когда услышал шаги в соседней комнате. Эта комната пустовала уже много лет, и все же… там кто-то ходил.
Неужели кто-то из слуг посмел воспользоваться для амурных свиданий хозяйскими апартаментами? В гневе Доминик отодвинул засов и резко распахнул дверь. У него перехватило дыхание, когда он увидел Кэтрин, сидящую за позолоченным трюмо в тонкой ночной рубашке, с распущенными огненными волосами.
– Какого дьявола ты тут делаешь? – спросил Доминик свистящим шепотом, облизнув сухие губы.
– Я еще не привыкла к дому и уснуть не могу, – улыбнулась Кэтрин. – Вот только что подходила к окну подышать ночным воздухом.
Доминик бросил взгляд в сторону двери на балкон. Из сада тянуло прохладой, и занавески чуть колыхались.
– Это не твоя комната, – только и сказал Доминик.
– Разве? – удивленно проговорила Кэтрин. – Я считала, что это комната маркизы, не так ли?
– Да, но…
– А я маркиза, не так ли?
– Да, но…
– Может быть, и на сей счет у вас с дядей есть какая-то договоренность?
– Ты прекрасно знаешь, что это не так, – раздраженно заметил Доминик.
– Значит, эта комната должна быть моей. Вернее, будет моей, когда я уберу эти жуткие тяжелые портьеры и повешу что-нибудь повеселее. Ты ведь не будешь против?
– Да. То есть я хотел сказать нет. Я не против. Делай с этим гнусным домом все, что тебе заблагорассудится. Но я против того, чтобы ты здесь находилась, да еще одетая вот так.
Кэтрин пожала плечами, всем своим видом показывая, что не находит в своем наряде ничего оскорбительного для его глаз, и потянулась за шелковым зеленым пеньюаром. Медленно поднявшись, она накинула его поверх сорочки. Приподняла волосы и опустила их. Медные пряди, подсвеченные огнем из очага, заиграли золотом.
Доминик застонал. Свет падал сзади, и тело ее просвечивалось сквозь одежду. Как мог он забыть, насколько тонка ее талия, насколько красив плавный изгиб бедер, насколько хороши точеные ножки.
– Прости, если оскорбила твои чувства, – язвительно заметила она. – В следующий раз, как только в дверь постучат, обещаю немедленно одеться.
