Лина - Вступление
что-то с делом было не так.
— Но как вы…
— Твой датчик слежения.
— Агент Стерлинг сказала, что не активировала его.
Бриггс усмехнулся.
— Она и не активировала, но из-за того, что она была помешана на всей этой «игре по
правилам» когда она оформляла его получение, она заполнила все бумаги. Во всех подробностях.
У нас был его серийный номер, так что мы смогли активировать его удаленно.
Иронично – я спасла жизнь агента Стерлинг, нарушив правила, а она спасла мою, следуя
им.
Бриггс помог мне встать.
— Моя команда уже близко, — сказал он. – Мы поехали сразу из дома, так что добрались
первыми.
Мы?
— Кэсси, — из кустарника появился Дин.
— Я сказал ему ждать в хижине, — сказал мне Бриггс. – Я сказал тебе ждать в хижине, —
повторил он для Дина с нотками раздражения в голосе. Но он позволил мне сделать три шага на
встречу Дину, позволил Дину пересечь разделявшее нас расстояние в один миг. Через секунду его
руки оказались на моих плечах, прикасаясь ко мне, словно ища подтверждения тому, что я в
порядке, что я здесь, что я настоящая.
— Что ты здесь делаешь? – спросила у него я.
Его руки скользнули от моих плеч к моему лицу. Его правая ладонь накрыла левую сторону
моего лица. Левая же ладонь ласково миновала мои раны и зарылась в моих волосах, поднимая
мою голову так, словно моя шея не справилась бы с этой работой.
— Активировать датчик было идеей Слоан. Все остальные забыли о нём. Бриггс был в
доме, когда мы нашли координаты. Возможно, я устроил всё так, чтобы когда он уехал, я оказался
в его машине.
Бриггс не стал бы тратить и секунды на то, чтобы заставить его остаться.
— Что произошло? – спросил у меня Дин, его голос был полон эмоций, которые я не могла
распознать. Я знала, что он спрашивает о похищении, о моём лице, о том, как я была связана в той
хижине, как боролась за жизнь, но я решила ответить немного по-другому.
— Я бросила ему в голову камень. А потом я спрыгнула на него с того дерева, — я
неопределенно махнула в сторону дерева одной рукой.
Дин уставился на меня. Я не могла распознать его эмоции, пока кончики его губ не
изогнулись вверх.
— Я ошибался, — произнес он, — когда сказал, что чувствую что-то, – он дышал тяжело. Я
и вовсе не могла дышать. – Когда сказал, что не уверен, что этого достаточно.
Он был напуган, как и я. Но он чувствовал это, как чувствовала это и я, и он был рядом. Я
так долго старалась на выбирать, старалась не чувствовать, но в один миг что-то во мне сломалось,
словно вода хлынула через плотину.
Дин ласково притянул меня к себе.
Его губы легко коснулись моих. Движение было нерешительным, неуверенным. Мои руки
опустились на его шею, и я притянула его ближе.
Может это ошибка. Может, стоит дыму развеяться, всё станет иначе. Но я не могла
остановиться, не могла больше жить, думая о том, что может случиться, если я по-настоящему
хотела жить.
Я встала на цыпочки, прижимаясь к нему всем телом, и ответила на поцелуй, забывая о
боли в моём лице и о мире вокруг, пока не остался лишь этот миг – миг, до которого я уже и не
думала дожить.
Глава 46
Я провела ночь в больнице. У меня было сотрясение, синяк на шее, от того, что меня чуть
не задушили и бесчисленные порезы и ссадины на руках и ногах.
Им с трудом удалось увести от меня Дина.
Я была жива.
На следующее утро доктора отпустили меня на попечение агента Бриггса. Мы были на
полпути к его машине, когда я вдруг осознала, что он слишком уж молчалив.
— Где агент Стерлинг? – спросила я.
— Уехала, — мы забрались в машину. Я робко пристегнула ремень безопасности. Бриггс
выехал на дорогу. – Её ранения были незначительными, но ей пришлось уехать до тех пор, пока
психолог Бюро не позволит ей заниматься оперативной работой.
— Она вернется? – я почувствовала жжение в глазах, стоило мне задать этот вопрос.
Неделю назад я была бы рада избавиться от неё, но теперь…
— Я не знаю, — сказал Бриггс, мышцы его подбородка напряглись. Он был из тех, кто
ненавидел признавать неуверенность в чем-либо. – После того, как Рэддинг поймал её – после
того, как Дин помог ей спастись – она хотела вернуться к службе. С головой погружалась в работу.
Но так было тогда. Сейчас всё было по-другому. Я думала, что агент Стерлинг поменяла
своё мнение о нашей программе, но я не могла выбросить из головы мыслей о выражении её лица,
когда она спросила меня о том, почему. Почему я не послушала её? Почему заставила безумца
забрать с собой и меня?
Всё чего она хотела в последние моменты своей жизни – убедиться в том, что я выберусь из
этой дыры живой.
— Она винит себя? – спросила я, хоть это был и не совсем вопрос.
— Себя. Своего отца. Меня.
Что-то в голосе Бриггса подсказало мне, что не только агент Стерлинг считала себя
виноватой.
— Вы не должны были заниматься оперативной работой, — сказал он мне. – Ваши жизни
не должны были оказаться под ударом.
Если бы «естественные» не работали над этим делом, Кристофер Симмс убил бы ту
девушку. Если бы я не поехала с агентом Стерлинг, она была бы мертва. Не важно, насколько
сильно агента Бриггса будет преследовать всё, произошедшее со мной. Я знала наверняка, что, в
конце концов, он мог смириться с рисками этой программы. Но я не была уверенна в том, что
агент Стерлинг могла.
— Куда мы едем? – спросила я, когда Бриггс проехал мимо съезда с шоссе, ведущего к
нашему дому.
Несколько минут он ничего не говорил. Миля перетекала в милю. Мы остановились у
квартирного комплекса через дорогу от тюрьмы.
— Я хочу, чтобы ты кое-что увидела.
В квартире Уэббера было две спальни. Его жизнь была четко разделена. В одной комнате он
спал – аккуратно застеленная кровать, затемняющие занавески на окнах – а в другой он работал.
Когда мы зашли, команда Бриггса как раз составляла списки улик: тетради и фотографии,
оружие и компьютер. Сотни – если не тысячи – полиэтиленовых пактов для улик рассказывали
историю жизни Уэббера.
Историю его отношений с Дэниелом Рэддингом.
— Не стесняйся, — сказал мне Бриггс, кивая в сторону осторожно сложенных пакетов. –
Только надень перчатки.
Он не привез на место преступления Дина. Не привез Майкла, Лию или Слоан.
— Что я ищу? – спросила я, натягивая пару перчаток.
— Ничего, — просто ответил Бриггс.
Ты привез меня сюда, чтобы я взглянула на это, — подумала я, сама не заметив, как
переключилась в режим профайлера. – Почему?
Дело было не в исследовании улик. Дело было во мне и в том, что я пережила в лесу. Я
всегда буду задаваться вопросами насчет Лок, как Дин всегда будет задаваться вопросами о своём
отце, но этот Н.О. – человек, пытавшийся убить меня — не должен был стать ещё одной
запоминающейся личностью, очередным призраком, преследующим меня во снах.
Аккуратно заправленная постель и охотничья винтовка.
Бриггс привез меня сюда, чтобы я поняла его – и смогла двигаться дальше, насколько
человек вообще мог двигаться дальше после подобного.
Мне понадобились часы, чтобы просмотреть все улики.
К одной из страниц дневника был приколот снимок Эмерсон Коул. Почерк Уэббера – только
заглавные, наклоненные набок буквы – украшали страницы, рассказывая мне его историю – всю,
до ужаснейших, тошнотворных деталей. Я читала её, анализируя эти детали, впитывая их и
сооружая профиль.
Шесть месяцев назад тебя перевели в тюремный корпус Рэддинга. Ты был очарован им,
загипнотизирован тем, как он играл с другими заключенными, с охранниками. Лишь в тюрьме у
тебя была хоть какая-то власть, какое-то подобие контроля, но когда из полицейской академии
пришел очередной отказ, этого стало мало.
Ты хотел другой власти. Нематериальной. Неоспоримой. Бесконечной.
Уэббер стал одержим Рэддингом. Он считал, что ему удавалось скрывать свою
одержимость, пока однажды Рэддинг не предложил ему довольно специфическую работу.
Он разглядел твой потенциал. Ты должен был показать, на что ты способен – доказать,
что ты умнее и лучше, чем все те, кто глядел на тебя свысока, кто отвергал и отталкивал тебя.
Рэддинг попросил Уэббер о двух вещах: следить за агентом Бриггсом и найти Дина. Уэббер
справился с обоими заданиями. Он преследовал Бриггса. Он нашел дом, где жил Дин. Он доложил
об этом.
То был переломный момент. В тот миг ты понял, что для того, чтобы снова увидеть в глазах
