Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава
- Я, кажется, пропустила самое интересное?
- Да уж, зрелище было ещё то! - но интересовало нас, конечно, совсем не оно.
На сей раз, ныряя ко мне под плащ, Велия не жаловалась на несуществующий холод, да и я сам уже не маскировал своих действий под стремление "просто согреть"...
- Ты чуть не задушил Алтею, - шепнула она мне, когда наши губы разомкнулись, - Я не за этим послала её к тебе...
- Я был не в настроении...
- Это она хорошо поняла! И я тоже - по её рассказу, хи-хи!
- Будь с ней поласковее вечером! - добавила деваха, когда я снова отлип от её губ, - Представь себе на её месте меня, а я представлю себе на её месте себя, хи-хи!
- Велия!!! Опять?! - всё-таки в глазастости её матери не откажешь! Вообще-то мы сейчас целовались с её дочуркой не "опять", а впервые, но что-то подсказывало мне, что не стоит её поправлять, и мне оставалось лишь искать в этом и положительную сторону. Например, что нашим с Велией детям едва ли придётся жаловаться на плохое зрение, гы-гы! Впрочем, "здесь и сейчас" меня это утешало мало...
Поздним вечером я, конечно, "наказал" её рабыню по первое число! С пожеланием её юной хозяйки представить на месте служанки её саму было куда труднее. Не то, чтоб Алтея была плоха, да и не очень-то видно в темноте, да и не до разглядывания как-то, когда делом занят, но разве спутаешь опытную прошмандовку с шаловливой, но в целом невинной ещё девочкой!
- Теперь-то твой гнев утих, воин? - чисто риторически поинтересовалась Алтея, когда выжала из меня все соки.
- Ты умеешь утихомиривать! - признал я очевидное, - Хотя...
- Ну, не может же девочка сама! Будь доволен тем, что получил - и, возможно, получишь ещё!
- Разве я сказал, что недоволен? - кое-что вспомнив, я имел в виду совсем другое, - Но не могла бы ты поработать ещё и язычком?
- Не сердись, но мне кажется, что сегодня это уже не поможет, - она с сомнением скосила взгляд на моё насытившееся и ни на что больше не претендующее "достоинство".
- Ты права, гы-гы! Но я говорю о другой работе. Ты ловко заложила нас с девочкой старшей госпоже, и теперь я хочу, чтобы ты так же заложила и мне кое-что о ней.
- Тайн госпожи я тебе не выдам! Надеюсь, ты не станешь убивать меня за это?
- Ну, для "досточтимого" Ремда это не тайна. Когда твоя госпожа напоминала мне о разнице в наших положениях, он что-то пошутил насчёт этого такое, отчего она взбесилась. В чём тут дело?
- Ах, это? Ну, это в самом деле не тайна. Но только - твоему слову можно верить - обещай, что не покажешь вида! Я ничего не говорила тебе, и ты ничего об этом не знаешь!
- Хорошо, никто лишний не узнает об этом. Рассказывай!
- Досточтимый Арунтий, отец Велии - старший сын досточтимого Волния, но есть одна тонкость. Госпожа Криула - не жена своему мужу, а наложница. Очень непростая, почётная, очень любимая им, но всё-таки наложница.
- Тогда почему ты называешь его её мужем?
- Попробовала бы я сказать иначе в её присутствии! Да и за глаза... Ты чужеземец и не знаешь ещё всех наших обычаев. Законная жена господина живёт в Карфагене, и госпожа Криула - единственная его женщина здесь. Наложница, но здесь - почти жена. Здесь она и её дети - его семья по нашим обычаям, хоть это и не по закону.
- Но тогда получается, что Велия - незаконная дочь досточтимого Арунтия?
- Ты разочарован этим?
- Наоборот! Если её положение не столь высоко - получается, она не так уж и недосягаема для меня!
- Не спеши радоваться, воин! Хоть и незаконная, но всё равно она дочь своего отца. В Карфагене разница имела бы большое значение, но в Гадесе оно не так велико, а здесь - и вовсе ничтожно. Для иберов госпожа Криула - жена своего мужа, и её дети - настоящие дети очень непростого человека. Да и досточтимый Волний любит внучку и вовсе не считает её "ненастоящей".
- Но всё-таки...
- Да, "всё-таки", и это даёт тебе некоторую надежду. Но не слишком большую. Её судьбу будет решать отец, а у него могут быть и свои планы на дочь. И помни - ты ничего не знаешь! Мне несдобровать, если старшая госпожа узнает, да и тебе это тоже не прибавит её расположения...
- Это я понял, гы-гы! А Велия?
- Она сказала бы тебе и сама, если бы ты спросил её. Но ты не спрашивал, а сама она постеснялась.
- О том, что она - внучка досточтимого Волния, она мне сказать тоже постеснялась?
- Боялась, что ты примешь её тогда за изнеженную и избалованную, которая вряд ли подойдёт тебе. Она ведь уже поняла, что ты не любишь женщин, непривычных к жизненным трудностям...
17. Странные дела в Кордубе.
Утром в город заявились посланцы от Кулхаса, и "досточтимый" Ремд, будучи членом городского совета, отправился на заседание, на котором их должны были выслушать. Вернувшись оттуда, он поговорил с Тордулом и со своим управляющим. По двору засновали рабы и рабыни с деревянными вёдрами, запасая воду, и то же самое происходило в соседних дворах.
- Так по всему городу, - сообщил нам командир, указывая на улицу, по которой тоже несли воду и песок к стенам.
- Во второй половине дня Кулхас подступит к воротам и потребует впустить его войско, - начал он "вводную", - Когда мы откажемся, небольшой отряд его кельтов пойдёт на приступ. Но у них не окажется ни лестниц, ни верёвок с крючьями, и взобраться на стены они не смогут. Его лучники и пращники будут стрелять в нашу сторону, а мы - в ихнюю. Все, кому следует, всё понимают, и случайные царапины не в счёт, но убитых и тяжелораненых быть не должно. Кельты отступят, а Кулхас прикажет выкатить осадную машину и немножко обстрелять город зажигательными снарядами. Что-то где-то, конечно, загорится, не без того, но огонь потушат...
- А что за машина, почтенный? - поинтересовался я, - Баллиста?
- Нет, маленький полевой онагр из римского лагеря - их там захватили шесть штук. К вечеру или даже раньше Кулхасу надоест бесполезная осада, и он уведёт войско добивать римлян, а мы будем долго и громко радоваться тому, что отстояли город. Все всё поняли?
В общем, на сей раз нам предстояло поиграть в войнушку ради красочного спектакля - специально для слишком уж верных друзей Рима, которые в Кордубе имеются наверняка. Жаль, не семнадцатый век на дворе - грохот, вспышки и дым от мушкетных залпов были бы ещё зрелищнее. Ну да ладно, сойдёт и так для сельской местности.
Так, собственно, всё и вышло - видимо, посланцы и городской совет поняли друг друга правильно и обо всём договорились полюбовно. Сколько серебра - а может, и золота - это стоило "отцам города", нам никто не доложил, но мы как-то и не интересовались. Не из нашего же кармана, в самом-то деле! Дав нам спокойно пообедать и без лишней суеты подняться на стены, великий вождь восставших турдетан в сопровождении разодетой в пух и прах свиты подъехал к воротам и громогласно предложил городу сдаться на его милость. Разумеется, ему отказали. Картинно изобидевшись - куда там до него современным актёришкам - Кулхас ускакал, а к стенам подступили его кельтские вояки.
Прикрываясь щитами, размахивая длинными мечами, а уж гвалт стоял - уши затыкай! Периодически то в стену тюкнет галька, то в щит кельта - пращники ведь с обеих сторон были тщательно отобранные, в курсе расклада, и свинца зря никто не тратил. Зачем, когда галька есть? Немножко постреляли кельтские лучники, немножко мы. Атакующие кельты швыряли горящие дротики - чаще с недолётом, втыкая в земляной вал, но пару раз и в деревянный парапет стены - пришлось заливать водой.
Потом они выкатили онагр, в самом деле оказавшийся небольшим и чисто зажигательным - он даже с колёс не снимался для стрельбы. Дымный след от горящих снарядов - небольшой булыжник, обвязанный вымазанной в дёгте паклей - выглядел эффектно, но серьёзных разрушений лёгкий снаряд не причинял. А потом артиллеристы Кулхаса и вовсе образумились и стали обвязывать паклей вообще небольшие вязанки мелко нарубленного хвороста.
Кое-где в городе, конечно, занялся огонь, но все повсюду были к этому готовы и тушили очаги возгораний сразу же. Как и подобает порядочным людям, с которыми честно договорились, осаждающие не стали томить нас до позднего вечера. Они ещё рычали под стеной и потрясали мечами, когда другая часть войска начала быстренько свёртывать бивак, а онагр, расстреляв десяток бутафорских снарядов, укатили к остальным, стоящим среди обозных телег. Буяны под стенами ещё покричали и мечами поразмахивали, мы со стены поделали то же самое - в общем, хорошо погудели. Вот так бы всегда и воевать!
В награду за вчерашние "ум, наблюдательность и понятливость" каждый из балеарцев стал богаче на три карфагенских статера, а я - и на все пять. Для полного счастья не хватало только встречи с Велией, которую мать снова засадила под строгий домашний арест. Может, и не интересовали её особо тонкости вроде той, сколько там раз мы с её дочуркой поцеловаться успели, но допускать "толстости" она уж точно не намеревалась. Однако Алтея снова пришла и скрасила мне вечер, а заодно и передала маленькое - только на мизинец мне и налезло - простенькое бронзовое колечко со строгим наказом не вздумать его потерять. Не для того оно вместе с одной маленькой бронзовой монеткой в одном свёртке целую ночь в храме пролежало. В храме Иуны, кстати говоря, куда Алтея сама относила этот свёрток по поручению молодой госпожи. Чужеземец не знает этой иберийской богини? Ну, у финикийцев Астарта по этой же части, у этрусков - Турана, у греков - Афродита. А перед этим Алтея носила отдельно ту монетку в кузницу, где в ней пробили маленькую дырочку - как раз нитку продеть можно. Колечко - вот оно, мне передать велено, а монетку Велия у неё после храма забрала и ничего не объяснила. Алтея, впрочем, и без объяснений догадывалась, но мне разжёвывать наотрез отказалась. Если не знаю ни одной из названных мне богинь - невелик труд и у сослуживцев поспрошать, а когда просветят - и сам кое о чём догадаюсь, если не дурак. Например - какой именно богине своей собственной страны помолиться, да жертву принести. В том, что как раз "своей" богини соответствующей специальности я и не знаю, я признаваться служанке, конечно, не стал. К чему эти тонкости, когда понятна "толстость"?
