Синчан - Паутина Белого Паука
Она хмыкнула и улыбнулась Илье, продолжая удерживать Еву за подбородок.
— Мне всегда было интересно, что происходит, когда Источник первым обращает кровного родственника. Что меняется?
— Измаил не рассказывал? — спросил в свою очередь Илья.
— О, пример Ишмаэля ужасен, — слегка потеплел голос Мириам. — Так что скажешь, Илия? В тебе зародилась та же неутолимая жажда обладать сестрой, что никак не утихнет в твоем князе?
Илья перехватил взгляд Евы — в глазах ее было опасение. Она догадывалась, не могла не догадываться.
На губах парня появилась слабая улыбка, но без намека на радость.
Он мог бы соврать или уйти от ответа, и, тем самым, сохранить ее душевный покой. Мог бы продолжить эту игру в легкомысленного старшего брата, бросая намеки и отрицая суть, но зачем?
Зачем поддерживать иллюзию, которую так хочется разрушить?
Ради Евы? Ради родни и друзей? Ради нормального мира, который ты понимаешь и в котором вполне уютно живешь?
Причин солгать было слишком много.
— Да, — игнорируя здравый смысл, ответил он, но не Мириам, а сестре, — я люблю ее. Влюблен, если угодно.
— Почему? — поощряя его продолжить, спросила княгиня.
— «Почему»? — удивленно поднял брови Илья. Взгляд его остановился на чем-то за спиной Мириам. Она обернулась, а он продолжил: — С ней я счастлив. Вот и все.
Созвучно своему ответу парень вывел из строя обоих подручных княгини. Бритоголового Илья сумел отшвырнуть в сторону опрокинутых коек. Вампир налетел прямо на металлические ножки — одна вскользь распорола ему предплечье, другая прошила грудь насквозь, чудом не задев сердце. Его напарник, как и в предыдущий раз, не успел среагировать. Илья сбил того с ног и, не теряя времени, кулаком раздробил ему коленную чашечку, практически отделив голень от бедра. Не замедлившись ни на мгновение, парень вырубил конвоира кратким ударом в челюсть.
Это было быстро. Даже для вампиров.
Лишь многовековая выдержка позволила Мириам сохранить невозмутимость на лице при виде того, что устроил новорожденный за каких-то пару секунд.
— О, впечатляет, — ровно констатировала она, ближе прижав к себе Еву. — Оборотни действительно изумительны. Если твой близнец такой же монстр, у малышки неплохая защита. Чего же ты добился, напав на моих помощников?
— Избавился от них, — пожал плечами Илья. — Они были грубы с Евой. По-моему я еще вполне хорошо с ними обошелся. Что бы сделал Измаил на моем месте?
— Хмм, — улыбнулась Мириам, не показав клыки, — сейчас ты похож на него. На Ишмаэля. Те же жестокие действия и те же ядовитые слова. Видя, как твоя маленькая сестра трясется, я начинаю верить слухам.
— Каким слухам?
— О том, что Двенадцатый Источник, Агарь, не просто умерла, а покончила с собой, не выдержав «любви» своего брата.
38 глава
Все происходившее было для Евы словно дурной сон. Казавшийся непобедимым Измаил, теперь скованный льдом, власть враждебно настроенной Мириам, два изуродованных мужчины — изуродованных Ильей! То, как он раздробил противнику колено, будет преследовать Еву до конца ее дней.
Да, они вампиры, их раны, вероятно, заживут быстрее, чем у людей, но легче от их стонов девочке не становилось. Господи, один из них до сих пор был в сознании!
А были еще слова брата. Его признание.
«Люблю ее».
«Люблю».
«Люблю».
«Люблю».
«Влюблен, если угодно».
Мог ли это быть обман с целью, например, смягчить или отвлечь Мириам? О, какие-то мгновения Ева позволила себе закрыть на все глаза, отдавшись надежде. Но Илья сказал:
«С ней я счастлив. Вот и все».
Он сказал это спокойно, но все же не смог скрыть обреченность в голосе. И этому голосу, этим глазам она поверила — всецело и без остатка, какой бы трагедией не обернулось услышанное в будущем.
Ева стояла, дрожа от холода, чувствуя на шее ледяные пальцы Мириам, и таращилась на брата, что так просто и будто бы даже обыденно признался ей в любви.
— Не надо, — прошептала она, но слезы-предатели все же скатились из глаз, больно резанув обмороженные щеки. Илья сделал шаг к ней, с пальцев его правой руки капала кровь, и у Евы вдруг перехватило дыхание. Это была почти осязаемая сила, марево, что напоминало движение воздуха над костром. И оно двинулось от Мириам к Илье, через Еву, не причинив ей никакого вреда. Однако на груди брата расцвел белоснежный цветок чистейшего инея. Илья вовремя среагировал, переместившись в сторону, и лишь это спасло его от участи Измаила.
Оборотни быстрее. Быстрее любого другого вампира. Такова правда.
— Не с места, мальчишка! — прошипела княгиня, грубо дернув на себя заложницу. — Не сопротивляйся мне, признай мою власть, и вас с сестрой не тронут.
— Да? А что будет?
— Я отправлю вас ко двору царицы Светланы. В столице у вас будет все.
— Но перед этим ты, как следуешь, попробуешь ее кровь? — мрачно уточнил Илья и сделал один глубокий вдох: — Я чую твою алчную, злобную жажду. Ты хочешь причинить Еве боль — это сложно скрыть.
— Ошибаешься, — мурлыкнула Мириам, рука ее соскользнула с горла девочки к виску, длинные пальцы впутались в пряди волос и дернули, обнажив линию шею. — Мне наплевать на нее. Все, чего я хочу сейчас, это заставить страдать Ишмаэля. Он будет видеть, как я забираю то, что для него столь свято, как я сошлю его ненаглядную игрушку к царице, где она будет ему недоступна. Он пожалеет, что бросил мне вызов!
— Не тебе меня наказывать, Мириам, — с невинной насмешкой прошептал знакомый Еве голос. Мириам рывком развернулась, едва не вывихнув девочке плечо, и обе они столкнулись с улыбкой блаженного и конченного психа.
— Как ты… — договорить княгиня не успела. Со спины к ней подобрался Илья и, перехватив ее за кисти рук, освободил Еву. Та, не долго думая, отскочила от группы вампиров на добрые десять шагов.
— Ишмаэль! — зарычала Мириам, и ее хорошенькое лицо исказила злобная гримаса. Губы оттянулись, оскалив клыки, кожа натянулась, обострив скулы, и стала почти прозрачной — проступили очертания черепа. Красота княгини спала, словно вуаль, обнажив личину живого трупа, в ком не было ничего человеческого.
Княгиня дернулась один раз, второй, но освободиться из хватки оборотня не смогла. И тогда она успокоилась. Глядя прямо в смеющиеся глаза своего возлюбленного, Мириам призвала холод, мороз такой силы, что крошит металл и мгновенно убивает все живое. Холод, что поселил в ее сердце мужчина перед ней.
Но прошло мгновение, а там и вся минута. Измаил все улыбался ей — сочувственно и мягко, как несправедливо обиженному ребенку. Илья все удерживал ей руки — крепко и больно. И не было холода, и под ногами таял лед.
— Почему? — прошептала Мириам, не веря. Он же был в ее руках. Они все были в ее руках! Так почему, почему сейчас ее сила не слушалась свою повелительницу?!
Измаил наклонился к ее лицу и шепнул доверительно в ухо:
— А птичка все поет, все надрывается, и голос, уж, свой сорвала. Да никто ее не слышит, птичку глупую. Позабыла птичка, что родилась безмолвной бабочкой. И не ветви вокруг, а одна паутина. Глух паук к ее песням. Потому как не птичка ты, а всего лишь бабочка.
— Н-нет…
— Не птичка ты, всего лишь бабочка в сетях паука.
Казалось, Измаил ничего более не сделал и не сказал. Но Мириам закричала. Замерев, она кричала от ужаса в улыбающееся лицо возлюбленного, не в силах пошевелить и пальцем.
— Шш, Мириам, — приложил он палец к губам, и голос покинул женщину, словно перетянуло горло. — Моя милая Мириам, разве я не обещал, что не убью тебя?
Некогда гордая княгиня таращилась на него, и больше не было любви в ее глазах, один животный ужас.
— Я - паук, ты — бабочка, — ласково взял Измаил ее лицо в чашу своих рук, — так что все хорошо. Я не убью тебя. Лишь, — приблизился он к ее губам, — съем.
И снова Ева ничего не увидела. Измаил поцеловал Мириам, она безучастно позволила ему это, Илья все еще удерживал ее руки, не доверяя то ли ей, то ли ему. Но когда Измаил отстранился, когда Илья разжал пальцы, Мириам, могущественная княгиня, хозяйка своей территории к югу от Агарта, пала на колени. И вроде невредимая, но она скорчилась на полу, руками жалко и беспомощно заслонив голову и лицо. Из нее словно выдернули стержень, сломили дух. Но как, когда?
— Что с ней? — не двигаясь с места, спросила Ева. Холод ушел, будто его и не было, но девочку не оставляла дрожь. С причиной этой дрожи нельзя было справиться, просто повысив температуру.
— Ева задала вопрос, — обратился к Мириам Измаил. Он присел рядом с ней и нежно провел тыльной стороной ладони по ее волосам: — Говори.
Мириам вздрогнула всем телом, всхлипнула громко, надрывно, замотала головой, отчаянно пряча лицо.
— Мириам. Говори.
Смотреть на эту психологическую пытку Ева не могла. Она уже хотела попросить Измаила оставить вампиршу в покое, когда та что-то негромко пробормотала. Остановилась, повторила громче. И громче, пока до Евы не донеслось обреченное:
