Юрий Семецкий - Душа в тротиловом эквиваленте
Сейчас новый член семьи без задних лап дрыхнет под столом, а мы с Валентином пошли в тир. Накануне он заметил:
-Я в Москве посмотрел, как ты пистолет из кармана тянул, и понял, что стрелять тебя надо учить, а то, при нашем противоестественном образе жизни, пропадешь ни за грош.
-Оно мне надо? - вяло возразил я. - Мое оружие - язык и авторучка. Будет кому сильно надо - достанут с расстояния или заложат фугас.
Чаще всего пистолет в кармане - это лишь ложное чувство безопасности. Сам видел, шланг и провод оказались полезнее.
- Оно конечно так, - не стал спорить Валентин Михайлович. - Но скажу, что все возможности следует использовать до конца. Возражать будешь?
- Не буду.
- Тогда пойдем, фокусы буду показывать.
Мы взяли из дома кучу пустых бутылок, кнопки, бумагу, и пошли на стрельбище. Дорогой зашел разговор о том, какое оружие я бы хотел иметь. Немного подумав, я спросил:
- А индивидуальные заказы, как, принимаются к исполнению?
- А как же!
- Тогда HP-35, переделанный под патрон 7,62х25.
-А почему не ТТ-33?
- В руке лежит лучше. Магазин двухрядный. Не садится боевая пружина, как у ТТ-33, где она размещена не лучшим образом. Понимаю, что колодка с УСМ в сборе - это прогрессивно и удобно, но не нравится. В принципе, конечно сойдет и просто ТТ, но магазин желательно двухрядный.
- Не боишься, что тяжеловато будет?
- Опасаюсь. Но думаю, что натренировать себя все-таки можно.
- А может быть, пока что-нибудь полегче, например, малый Маузер, Вальтер или Макаров?
- Мазер 7,65 отпадает. У него ударниковый механизм. Зло и просто, но передергивать затвор рукояткой о брюхо, держа пистолет за затвор - удовольствие еще то. Быстро портятся обоймы, отвратительная процедура разборки. Либо вставлять-вынимать обойму, либо чем-то отжимать стопорную пружину.
Из этой троицы лучше всего сделан Макаров. У Вальтера - похуже механика и патрон с отвратительной баллистикой. Но Макарова - откровенно коротковат ствол. Однако, за неимением лучшего - сойдет.
- Так что выберешь?
- Все сразу!
Светило солнышко. Почти не было ветра, поэтому мороз практически не ощущался.
Отстрелял по стандартной грудной мишени пару обойм. Получилось откровенно плохо. Михалыч прокомментировал мою стрельбу так:
-Что, учили по принципу 'три пробных, пять зачетных'?
-Хуже,- ответил я. - Сразу пять в зачет. Но потом пострелять немного удалось.
-Оно и видно, что немного! А я понять не мог, почему ты так недооцениваешь личное оружие.
Затем началось показательное выступление. Сначала, выстрелом навскидку, Валентин разбил подброшенную в воздух бутылку. Спустя пару мгновений, продырявил подброшенную в воздух монету. Посмотрев на аккуратное отверстие в центре пятака, он прокомментировал:
-Вообще-то это промах.
-Почему?
-Отверстие почти по центру. Обычно я стреляю по монетам, когда хочется оставить курсанту сувенир на память, поэтому стараюсь попадать почти в край. Так проще повесить пятак на шнурок. Ну, или на гвоздик.
- А я так смогу?
-Вряд ли. Таких стрелков немного. Лично я знаю всего два-три человека. Но это и ненужно. Монетку проще просверлить. Стрельба, она для другого. Хотя, бывало и так, отстреливали гранаты в полете. Научиться дырявить летящие пятаки нельзя. К такой стрельбе надо быть готовым изначально. Умные люди говорили: особая комбинация психофизических качеств. Короче, талант у меня. Говорят, редкий.
Затем последовала демонстрация стрельбы по двум мишеням из двух пистолетов. Тоже впечатлило.
Интервал не превышал двух секунд, а сектор, в котором показывались мишени, был достаточно широк - градусов шестьдесят. Получилась своего рода олимпийка, только с боевым оружием. Промахов не было.
- А так ты вполне сможешь научиться, - заметил Валентин Михайлович.
Следующим упражнением стала стрельба из пистолета на дистанцию сто метров. И тоже по движущейся мишени. Только теперь уже - ростовой.
- Это каждый стрелок должен уметь. Стреляем с высокой мушкой. Но такое можно вытворять только хорошо изучив свое оружие на практике, научившись видеть, как летит пуля, почувствовать ветер. Не по таблицам просчитать, а по тому, как он холодит щеку.
Стрелок, использующий недокументированные возможности оружия, уже относится к категории 'особо опасен'. Особенно, в лесу, городской застройке, на пересеченной местности. Он способен быстро отбить охоту преследовать себя, наделав подранков. А потом приблизиться и добить.
-Да, за таким и с автоматом гоняться закаешься!
-Точно так. Противник думает, что твой лимит - 25-50 метров, а я и со 150 в ростовую могу. Убить, конечно, вряд ли получится, но боеспособности лишу. И, при случае, обзаведусь более серьезным вооружением. Представляешь, как люди в таких случаях огорчаются?
Потом я увидел, как стреляют на звук с дистанции 10 метров. Мы расставили на земле ряд бутылок. Михалыч закрыл глаза и начал стрелять. Бутылки разлетались после каждого выстрела. Сначала справа, потом слева. И так, пока оба пистолета не стали на задержку. Затем последовал комментарий:
- Фокус простой, но полезный. Только надо иметь хороший слух. Обрати внимание, как ветер в горлышках свистит. Когда порыв или направление меняется, направление на цель чувствуется особенно точно. Полезный навык, особенно, если учесть, что иногда приходится стрелять в темноте.
Кстати, ты теперь понимаешь, что хорошему стрелку магазин большой емкости не особенно нужен? Лично мне в подавляющем большинстве случаев удавалось ограничиться четырьмя-пятью выстрелами. Это при том, что в двух обоймах -16 штук. Пистолет - оружие для скоротечного огневого контакта, не для войны.
Чаще всего так: не хватает обоймы, значит - не повезло.
- По бутылкам на звук у меня дед умеет, - заметил я. - Маузер у него, наградной, еще с Гражданской.
- А интересно посмотреть будет - улыбнулся Валентин Михайлович. Тем более, он завтра приедет. Сходим на стрельбище втроем?
-Конечно! - обрадовался я.
В тот день я начал учиться стрелять. Оказалось, что эффективные методики ускоренного обучения существуют и здесь.
-Да мы коллеги! - восхитился я.
-До некоторой степени, - согласился со мной Валентин. - А что прикажешь делать, если жизнь требует из слегка подготовленных здоровых парней за месяц-два сделать волкодавов.
И помолчав, добавил:
-Когда надо, и не так раскорячишься! Война - строгий учитель. Она оценивает бойца по двухбалльной системе: 'сделал или погиб'.
Потом добавил:
- Бывает и так: сделал, но погиб. Это тоже плохо. Ладно, отставить лирику, продолжаем.
...Как ты видишь, отрабатывать спуск надо не фалангой, а первым суставом указательного пальца. Пока я отрабатывал спуск до появления судорог в руке, мой учитель о чем-то глубоко задумался. Захотелось сделать человеку что-то приятное.
Улучив момент, я спросил:
- Не пробовали помечтать о покое и маленьком уютном домике на склоне? Чтобы рядом река и морской берег. Крики чаек, крабы, выползающие на берег, пенные барашки волн. И играющие дельфины, подходящие совсем близко к берегу в часы, когда восход окрашивает воду в розовый цвет, и это розовое свечение смешивается с клочьями пропадающего под солнцем ночного тумана...
- Не мое это!
- А вот вы представьте, только представьте: летняя кухня, затянутая виноградной лозой, запах мяса, жарящегося на углях, молодое вино, которое ты сам давил из созревшего на твоих глазах винограда, сам ставил на брожение, сливал с осадка...
Сжав челюсти так, что на щеках резко проступили желваки, Валентин Михайлович вытолкнул из себя:
- Юра, а засунь-ка ты этот свой домик себе в задницу!
Слегка удивленный неожиданно грубой репликой, я скромно ответил:
- Не могу, Михалыч. Не влезет. Там уже много чего есть, например мечта о счастье для всех, 'и чтобы никто не ушел обиженным'!
- Знаешь, за что тебя когда-нибудь прибьют, Юра? - слегка успокоившись, спросил Валентин.
- Только догадываюсь.
- А вот я знаю точно! За художества с людскими душами! Ты же как будто записываешь свое в чужие мозги. Напрямую, как пером по бумаге! Это ж уму непостижимо, я увидел тот дом, тропинку к крыльцу, трещины на краске оконных рам, занавески, колышущиеся под легким сквознячком. Хозяйку в легком сарафанчике...
- Что не так? - спросил я.
-Да все! - с болью ответил мой сегодняшний учитель. У меня своя мечта была! Без твоей, я бы славно прожил! А теперь я могу точно нарисовать дельфина, хотя никогда в жизни их не видел. Теперь я помню, как здорово плавать в большом бассейне, уцепившись за скользкое, будто сделанное из мокрой губчатой резины, тело. Помню, как забавно верещат дельфины, загоняя косяк ставриды. Ощущаю запах креветок, сваренных в закопченном мятом ведре на костре, разложенном на песке. Слышу, как трескаются раковины мидий на углях. Вспоминаю, как все это здорово запивать вином, и рот заполняется слюной, как у собаки Павлова. Но ведь это не мое, правда?
