Кира Касс - Наследница
В парламентарии они выбрали Уинслоу, который, глядя на меня преданными собачьими глазами, излагал коллективные претензии группы обиженных:
— Мы просто хотим восстановить справедливость и просим, чтобы вы уделили нам свое внимание.
Я задумчиво потерла висок:
— Это не было свиданием в строгом смысле слова. Мы ничего не планировали заранее. К тому же все происходило в присутствии моей семьи и младших братьев.
— Мы понимаем и, если вы согласитесь прийти, готовы сами все устроить.
— И сколько человек будет присутствовать? — устало вздохнула я.
— Только восемь. Ин просил его не включать.
Я мысленно усмехнулась. Ин, естественно, не хочет иметь ничего общего с этими неудачниками, выпрашивающими хоть немного моего высочайшего внимания. Может, мне стоит прямо сейчас пригласить его на свидание? Хотя, подозреваю, он именно на это и надеется.
— Ладно, берите на себя всю организацию, а я постараюсь выкроить для вас время.
— Благодарю вас, ваше высочество, — просиял Уинслоу.
— Но, — поспешно добавила я, — пожалуйста, передайте остальным, что подобные претензии вряд ли улучшат мое мнение о вас. Это просто детский сад какой-то. Так что вы уж постарайтесь не ударить в грязь лицом и устроить лучшее свидание в своей жизни.
У Уинслоу вытянулось лицо, когда я, повернувшись к нему спиной, стала подниматься по лестнице.
Еще два месяца. Я справлюсь. Да, на моем пути были взлеты и падения, но интуиция подсказывала мне, что худшее позади. Благодаря игре в бейсбол я стала меньше бояться мальчиков — словом, у меня появилась уверенность, что я смогу дать папе желанную передышку.
А вот уверенности, что делать с собственным сердцем, у меня точно не было.
Я поднялась на третий этаж и поймала Арена уже в дверях его комнаты. Он успел сменить пиджак на жилет, и я поняла, что направляется он не куда-нибудь, а в апартаменты Камиллы.
— Тебе не надоело постоянно улыбаться? — Мне не верилось, что человек способен сиять как блин масляный несколько дней подряд.
— Не надоело и не надоест, пока она рядом. — Он одернул жилет. — Ну и как я тебе?
— Как обычно. Спорим, ей без разницы, как ты одет.
— Думаю, да, — вздохнул он. — По крайней мере, очень на это надеюсь.
Мне вдруг показалось, что Арен сейчас где-то очень далеко. Мысленно он уже наверняка в Париже. Осыпает Камиллу поцелуями и обсуждает имена будущих детей. Я чувствовала, что он отдаляется от меня... Но к этому я была не готова.
Собравшись с духом, я решила высказать ему все, что у меня давно накипело:
— Послушай, Арен, она, конечно, замечательная девушка. Спору нет. Но что, если она все-таки не твоя единственная?
Его улыбка моментально поблекла.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что тебе стоит рассмотреть и другие варианты. В Иллеа полно подходящих девушек, которыми ты незаслуженно пренебрегаешь. Не стоит делать того, что невозможно исправить. Если вы с Камиллой разорвете помолвку, то мир не рухнет. А вот если вы разведетесь, наш союз с Францией окажется под угрозой.
Арен удивленно уставился на меня:
— Идлин, я знаю, ты бежишь от любви как от огня, но я абсолютно уверен в своих чувствах. И только потому, что тебе страшно...
— Глупости какие! Мне ничуточки не страшно, — перебила я брата. — Просто я пытаюсь тебе помочь. Ведь я люблю тебя больше всех на свете. Я готова пойти ради тебя на что угодно и вправе рассчитывать на ответные чувства.
— Конечно, я тоже сделаю для тебя все, что в моих силах.
— Тогда, пожалуйста, подумай над тем, что я тебе сказала. О большем я и не прошу.
Он кивнул, с потерянным видом проведя рукой по лицу.
Затем он заглянул в мои глаза, сдержанно улыбнулся и раскрыл мне объятия, словно искал прибежища у меня на груди.
— Я люблю тебя, Иди.
— И я тоже тебя люблю.
Арен поцеловал меня в голову, разжал руки и направился в сторону апартаментов Камиллы.
В моей комнате меня уже ждала Нина с ночной рубашкой наготове.
— Есть какие-нибудь планы на вечер? Или желаете переодеться для отхода ко сну?
— Спать, — твердо сказала я. — Но только сперва хочу тебе рассказать, что выкинули эти придурки.
И я рассказала ей о требовании группового свидания, добавив, правда, что Ин отказался во всем этом участвовать.
— Очень разумно с его стороны, — одобрительно кивнула Нина.
— Согласна. Но вот теперь меня терзают сомнения, не хочет ли он таким образом застолбить свидание наедине со мной.
— Настоящее свидание или назло остальным?
— Откуда мне знать! — рассмеялась я. — Ну и что теперь прикажешь делать со всеми этими парнями?
— Отсеять их. Ха! Смотрите, я нашла травинку, которую мы с вами не заметили. — Она продемонстрировала мне издержки моей игры в бейсбол.
— Эх, ну и здорово же мы повеселились! — воскликнула я. — Никогда не забуду, как мама, высунувшись из окна, гнала меня вперед. А я-то, глупая, думала, что меня ждет хорошая головомойка.
— Жаль, что я этого не видела.
— Тебе вовсе незачем весь день торчать в моей комнате. Тут и так идеальный порядок, а процесс утреннего одевания занимает не слишком много времени. Ты должна выходить вместе со мной, ведь ты толком даже не видела дворца, кроме моей комнаты, ну и своей, конечно.
— Я в принципе не против, — передернула она плечами.
По ее голосу я поняла, что подобная перспектива Нину действительно вдохновила. Может, пора начать готовить Нину к путешествиям? А что, было бы здорово, если бы она составила мне компанию во время следующей поездки за границу! Хотя если она реально планирует бросить работу во дворце уже через год, то стоит ли стараться. Я знала, что не смогу вечно держать Нину при себе, но сама мысль о том, что придется искать ей замену, меня угнетала.
Когда наутро я спустилась к завтраку, то обнаружила, что Арена за столом нет. А вдруг я перестаралась и слишком его расстроила? Мы не умели долго дуться друг на друга, я вообще не любила с ним ссориться. Ведь Арен был частичкой меня.
Более того, я не сразу, но заметила, что Камилла тоже отсутствует. Значит, случилось одно из двух: или Арен взялся за ум и сообщил ей, что хочет рассмотреть другие варианты, или они провели вместе ночь и до сих пор валяются в постели.
Интересно, а что думает по этому поводу папа?
А затем я заметила, что не хватает и нескольких парней. Тогда, возможно, Арен с Камиллой в данный момент и не воркуют у себя в комнате. Возможно, их всех подкосил какой-то неведомый вирус. Что, конечно, более вероятно, но не так... волнующе.
Покинув обеденный зал, я столкнулась с поджидавшими меня Лиландом и Айваном.
— Ваше высочество, ваше присутствие необходимо в Главном зале. Вас ждет величайшее свидание в вашей жизни, — с низким поклоном произнес Айван.
— Ой ли? — скептически хмыкнула я.
— Мы трудились всю ночь, — вступил в разговор Лиланд. — Ну пожалуйста, скажите, что вы свободны.
Я бросила взгляд на настенные часы:
— Ладно, даю вам один час, но не больше.
— Это куча времени, — оживился Айван. — Прошу, следуйте за нами.
И они проводили меня в Главный зал.
У дальней стены было сооружено нечто вроде маленькой сцены, накрытой скатертями из наших рождественских запасов. На сцену были направлены софиты, которые мы иногда использовали по торжественным случаям. Когда мы вошли, находившиеся в зале парни мгновенно притихли и выстроились в ряд.
Меня усадили в кресло напротив сцены. Я была смущена и в то же время сгорала от любопытства.
Уинслоу, раскинув руки, торжественно произнес:
— Добро пожаловать на первое в истории Отбора варьете-шоу, где выступают неудачники, соревнующиеся за ваше внимание!
Я рассмеялась. Право слово, они это заслужили.
Выскочивший из-за кулис Калвин сел за фортепьяно и начал играть нечто похожее на регтайм. И все парни, кроме Уинслоу, ушли со сцены.
Уинслоу торжественно поклонился. Затем широко улыбнулся, продемонстрировав три круглые подушки, наполненные полистиролом. И начал жонглировать. Это выглядело так глупо, что невозможно было удержаться от смеха. Уинслоу повернулся, и из-за кулис в него полетела четвертая подушка. Затем пятая и шестая. Ему удалось еще немного пожонглировать, но потом подушки попадали на пол, а одна даже стукнула его по голове.
Все, включая меня, сокрушенно заахали, но отметили аплодисментами его усилия.
Лодж, достав лук и стрелы, установил мишень из воздушных шариков. Молодец. Ему удалось разорвать каждый шарик в клочья. А когда шарики лопнули, из них посыпались блестки, медленно оседавшие на пол. Калвин тем временем продолжал играть, подбирая для каждого выступления отдельную мелодию.
Фокс, который, к моему удивлению, тоже решил поучаствовать в затее, хотя и не входил в число обиженных, вышел на сцену, чтобы нарисовать мой портрет. Это было ужасно. У Остена в раннем детстве и то лучше получалось. Но если целью парней было подчеркнуть свои сильные стороны комичным обыгрыванием их слабостей, то все вышло просто прелестно. У меня даже возникло желание незаметно стянуть свой портрет, сделанный в стиле: палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек. Правда, на картине Фокса огуречик, а именно моя голова, был в обрамлении коричневых волнистых линий, подразумевающих волосы. Мои портреты писали бесчисленное число раз... но такого милого у меня еще не было.
