Брендон Сандерсон - Архив Буресвета. Книга 1 : Путь королей
— Газ, успокойся, — сказал Каладин, отпуская его. — Я тебя не трону. По крайней мере, пока.
Коротышка отпрянул, потирая плечо и не спуская с Каладина глаз.
— Сегодня третий день, — напомнил парень. — День жалованья.
— Получишь через час, как все.
— Нет. Деньги при тебе, я видел, как ты разговаривал с курьером. — Он протянул руку.
Газ заворчал, но вытащил кошель и отсчитал сферы. В центре каждой светился робкий огонек. Бриллиантовые марки, все стоимостью в пять бриллиантовых светосколков. На один светосколок можно было купить ломоть хлеба.
Сержант отсчитал четыре марки, хотя в неделе пять дней. Он вручил их Каладину, но тот продолжал держать перед собой вытянутую руку с открытой ладонью.
— Еще одну, Газ.
— Ты же сказал...
— Сейчас же!
Газ дернулся, потом вытащил сферу:
— Странная у тебя манера держать слово, лорденыш. Ты ведь обещал...
Он умолк, когда Каладин взял сферу, которую только что получил, и протянул обратно.
Газ нахмурился.
— Не забывай, откуда это приходит. Я сдержу слово, но ты не будешь забирать часть моего жалованья. Я тебе ее сам отдаю. Ясно?
Сержант выглядел растерянным, но сферу с ладони Каладина все же схватил.
— Если со мной что-то случится, денег больше не будет, — предупредил молодой мостовик, пряча четыре оставшиеся сферы в карман. Потом он шагнул вперед. Каладин был высоким и нависал над коротышкой Газом. — Помни о нашем уговоре. Держись от меня подальше.
Газ не испугался. Он сплюнул, и темный плевок, прилипнув к каменной стене, медленно пополз вниз.
— Не буду я ради тебя лгать. Если думаешь, что одна дерьмовая марка в неделю — это что-то...
— Я жду от тебя только того, о чем сказал. Где и когда сегодня дежурит Четвертый мост?
— В столовой за ужином. Чистка и уборка.
— А мостовое дежурство?
— Послеполуденная смена.
Значит, утром они свободны. Мостовикам это понравится: можно провести день жалованья, тратя сферы на азартные игры или шлюх, и, быть может, ненадолго забыть о том, до чего жалкую жизнь они ведут. К послеполуденному дежурству придется вернуться и ждать возле склада бревен, на случай если произойдет вылазка. После ужина они пойдут мыть горшки.
Еще один потерянный день. Каладин повернулся к лесному складу.
— Ты ничего не изменишь, — сказал ему вслед Газ. — Эти люди стали мостовиками не без причины.
Каладин просто шел вперед. Сил спорхнула с крыши и села ему на плечо.
— У тебя нет власти! — крикнул Газ. — Ты не командир отряда на поле боя. Ты, забери тебя буря, мостовик! Слышишь меня? Нельзя получить власть, не имея звания!
Каладин вышел из переулка.
— Он ошибается. — Молодой мостовик ощупал сферы в кармане. Сил обошла его голову и зависла перед лицом. Выжидающе наклонилась. — Власть дает не звание.
— А что?
— Люди, которые тебя ею наделяют. Таков единственный способ ее получить. — Он бросил взгляд туда, откуда пришел. Газ все еще стоял в переулке. — Сил, ты же не спишь, верно?
— Разве спрены спят? — Ее, похоже, позабавила эта мысль.
— Посторожишь за меня ночью? Чтобы Газ не учудил что-нибудь, пока я сплю. Он может попытаться меня убить.
— Думаешь, он на такое способен?
Каладин на миг задумался.
— Нет, скорее всего. Я знавал с десяток людей вроде него — мелочные задиры, способные только действовать на нервы. Газ — негодяй, но не думаю, что убийца. Кроме того, он полагает, что причинять мне вред и не нужно, надо лишь подождать, пока меня не убьют во время вылазки с мостом. И все-таки лучше поберечься. Разбуди, если он что-то устроит.
— Конечно. Но если он просто пойдет к тем, кто важнее? Скажет, чтобы тебя казнили?
Каладин скривился:
— С этим я ничего не могу поделать. Но сомневаюсь, что он так поступит. Ведь тогда Газ будет выглядеть слабым перед высшими чинами.
Кроме того, обезглавить могли только тех мостовиков, которые отказывались бежать в атаку. Так что, пока он выполняет долг мостовика, его не казнят. В общем-то, командующие войском, похоже, с неохотой наказывали мостовиков. При Каладине один как-то совершил убийство, так дурака просто подвесили во время Великой бури. Но, кроме этого, парень видел лишь то, как несколько человек остались без жалованья из-за драк, да еще двоих высекли за то, что в начале вылазки с мостом они слишком медленно бежали.
Минимальные наказания. Командующие все понимали. Жизни мостовиков были настолько безнадежны, насколько это представлялось возможным; если их еще чуть-чуть подтолкнуть, они могут просто утратить смысл существования и позволят себя убить.
К несчастью, это также означало, что сам Каладин ничего не может предпринять, чтобы наказать собственную команду, даже если бы у него была такая власть. Ему нужно как-то иначе их мотивировать. Он пересек лесной склад, где плотники сооружали новые мосты. Потратив немного времени на поиски, нашел то, что хотел, — толстый брус, который должны были приделать к новому переносному мосту. Сбоку на нем была рукоять для мостовика.
— Могу я это одолжить? — спросил Каладин у проходившего мимо плотника.
Тот почесал присыпанную опилками голову:
— Одолжить?
— Я останусь тут, на складе, — пояснил Каладин, поднимая брус на плечо. Он оказался тяжелее, чем ожидалось, и молодой мостовик порадовался, что на нем кожаный жилет с наплечниками.
— Он же нам потом понадобится... — начал плотник, но не нашел достойных возражений и позволил Каладину уйти вместе с брусом.
Мостовик выбрал каменную полосу прямо напротив входа в казармы. Потом начал рысью носиться с одного конца лесного склада на другой, с брусом на плече, чувствуя тепло восходящего солнца на коже. Он ходил, бегал трусцой и рысью. Носил брус на плече, а потом — над головой, на вытянутых руках.
Каладин полностью вымотался. В общем-то, он несколько раз чуть не рухнул в изнеможении, но постоянно откуда-то находил новые силы. Так что он продолжал двигаться, стиснув зубы, борясь с болью и усталостью, считая шаги, чтобы сосредоточиться. Подмастерье плотника, с которым он разговаривал, привел старшего. Тот поскреб голову под шапкой, наблюдая за Каладином. Потом пожал плечами, и они оба ушли.
Вскоре вокруг собралась небольшая толпа. Рабочие с лесного склада, несколько солдат и много мостовиков. Кое-кто из других мостовых не жалел насмешек, но мостовики из Четвертого моста большей частью помалкивали. Многие не обращали на него внимания. Другие — седеющий Тефт, юный Данни, кое-кто еще — просто стояли рядком и смотрели, словно не веря своим глазам.
Эти взгляды — хоть они и были потрясенными и враждебными — отчасти вынуждали Каладина продолжать. Он бегал и для того, чтобы изгнать свою досаду, угомонить кипевший и бурливший внутри гнев. Гнев на самого себя за то, что подвел Тьена. Гнев на Всемогущего за то, что тот создал мир, в котором кто-то поглощал роскошные обеды, а кто-то погибал, пока нес мост.
Усталость от занятия, которое Каладин сам для себя выбрал, оказалась на удивление приятной. Он уже испытывал подобное в те первые месяцы после смерти Тьена, когда упражнялся с копьем до бесчувствия. Прозвонили полуденные колокола, призывая солдат к обеду. Каладин наконец-то остановился и опустил большой брус на землю. Размял плечо. Он бегал несколько часов. И откуда только силы взялись?
Он пробежался до плотницкого дома, роняя на камни капли пота, и глотнул воды из бочки. Плотники обычно гнали прочь мостовиков, которые пытались это делать, но никто даже слова не сказал, когда Каладин выхлебал два полных ковша дождевой воды с металлическим привкусом. Потом стряхнул ковш, кивнул паре подмастерьев и потрусил обратно к своему брусу.
Камень, смуглокожий громила-рогоед, оценивающе взвешивал брус и хмурился.
Тефт заметил Каладина и кивнул на Камня:
— Он проспорил нескольким из нас по светосколку — думал, ты используешь легкую доску, чтобы произвести впечатление.
Если бы они могли почувствовать его усталость, не были бы такими недоверчивыми. Он заставил себя забрать у Камня брус. Здоровяк отдал его с растерянным видом и наблюдал, пока Каладин относил его туда, где взял. Он благодарно махнул подмастерью, потом побежал к маленькой группке мостовиков. Камень с неохотой отдавал проигранные светосколки.
— Идите обедать, — сказал им Каладин. — Впереди у нас послеполуденное дежурство, так что будьте здесь через час. Соберитесь в столовой, когда прозвонит колокол перед закатом. Наше лагерное дежурство сегодня — вечерняя уборка. Кто придет последним, будет чистить горшки.
Он побежал прочь от лесного склада, и мостовики проводили его изумленными взглядами. Через два квартала Каладин нырнул в переулок и прислонился к стене. Потом, выдохнув со свистом, сполз на землю и растянулся без сил.
Каждая мышца в теле вопила о пощаде. Ноги горели, а когда он попытался сжать кулак, пальцы оказались слишком слабыми и непослушными. Он глубоко дышал и кашлял. Проходивший мимо солдат остановился, но потом заметил наряд мостовика и ушел, не сказав ни слова.
