Андрей Левицкий - Мастер игры. Лаг
* * *
Атила положил мифоган и приподнялся на локтях, выглядывая из травы. Рядом сопел, ворочался Большой, к спине которого была приторочена огромная дубинка, полученная в Речзамке взамен потерянной палицы. У Атилы на ремне висел короткий меч.
Они находились посреди пустыря, далеко от Речного замка, спрятались в густой траве. В этом месте когда-то столкнулись две банды, гнолли с гоблинами, пустырь до сих пор усеивали кости и проржавевшее оружие. Впереди чернела Цитадель, торчала над всем ландшафтом круглая башня, над ней медленно вращался огромный глаз. Справа от ворот Цитадели тянулся, изгибаясь желто-серой запятой, тракт. Он огибал лес, за которым были река и Речзамок, отсюда почти невидимый. В лесу полно искажений, но Леандра обещала на время пригасить их с помощью какой-то магии. Есть у высокоуровневых солнечных эльфов такое умение, если они хорошо прокачают ветку подавления.
Где-то слева, за плотным рядом деревьев, стоял склеп прекрасной маленькой Магдалены. А по тракту от Цитадели двигалась армия Альфы.
"Око" висело над головой, транслируя картинку на Книгу. От очков Атила отказался: в них сильнее мутило, кружилась голова. Сейчас он не смотрел на экран, враги на дороге были видны и так. Бежали гноллы, мерцали полупрозрачные силуэты упырей. За ними неслись вепри, на которых сидели гоблины в набедренных повязках, с корявыми сучковатыми дубинками и кривыми копьями. Среди толпы двигались, словно ходячие башни, несколько огров.
– А ведь не так-то велика армия тьмы, – пробормотал Атила.
Перед выходом на них навешали несколько серьезных бафов, усиливающих заклинаний, но легче ему не стало. Иллюзия больше не помогала, не обманывала истощенный, обездвиженный, перенасыщенный токсинами организм, и ухищрения магов ни к чему не привели: Атила то чувствовал себя совсем плохо, то приходил в себя, но периоды эти становились все короче.
– Что? А, ага! – закивал Большой. – Не, на самом деле их много, но… Короче, Альфа пока явно не успел согнать сюда монстров с чудовищами со всей Пади. И это хорошо, потому что наших тоже ведь относительно немного.
За исключением гноллов, поддерживающих подобие боевого порядка, твари валили беспорядочной толпой. Пушечное мясо, а не организованная армия. Ведут себя неразумно, как будто выполняют простейшую команду вроде "дойти до такой-то точки и там всех убить". Получается, Альфа сейчас занимался более важными делами и на свою армию выделил минимум ресурсов?
Атила глянул на Книгу, покрутил кристаллы. В углу рамки мерцал значок "скайпа", новых сообщений не было. Не пишет Яна, да что ж такое?
Поборов искушение оглядеть поле боя с помощью "ока", что неминуемо привело бы к приступу головокружения и тошноты, снова вытянул шею.
За деревьями, где стоял Речзамок, громко бухнуло, это вступил в дело оставшийся там отряд Крошки Оружейника. Он сказал, что сможет быстро усилить мифопушку… Ну вот, кажется, получилось.
Отсюда была видна только верхушка донжона. Мигнуло, и толстая трескучая молния ударила в тракт. Ну все, началось!
– Пошла жара, – пробормотал Большой, подтверждая его мысли.
Лиловый взрыв разбросал вепрей. Как подкошенный дуб, медленно накренившись, рухнул оказавшийся близко к взрыву огр. Вокруг завизжали и завыли, строй монстров, и без того неровный, нарушился, но движения они не замедлили.
Еще одна молния – и новая вспышка. Поднявшееся бурое облако пыли начало заволакивать тракт.
– Так вам, сволочи! – прошептал Большой, сжимая в кулаке большую, сияющую золотом колбу. Он получил ее лично от Зорана Звездного и страшно этим гордился. В колбе, по словам лучшего алхимика Пади, было суперопасное научно-магическое вещество под названием "гремучая смерть", про которую Фламель Бессребник выразился так, что это "вроде помеси нитроглицерина с пластиковой взрывчаткой и тринитротолуолом, только в алхимическом смысле".
– Ты с ней поосторожней, – нервно сказал Атила. – И вообще, тебе ж специально кошель под нее дали, спрячь пока.
И тут жахнули сразу две молнии. Одна ударила из донжона, другая – из леса за дорогой. Значит, там стоит кто-то в мехадоспехе? А ведь никого не видно. Впрочем, эльфы мастера камуфляжа, это расовый бонус. Может, завесили мехадоспех всякими ветками с листвой, да еще и магию навели.
Сдвоенная лиловая вспышка мигнула посреди толпы монстров. Все было очень красочно: разлетелись ошметки плоти, красным бисером брызнула кровь, заляпав идущих рядом тварей. Часть сразу свернула к лесу, расходясь среди деревьев. Проявились, наливаясь красками, ошметки упырей, посеченных разлетевшимися камнями. Здоровенный вепрь зашатался и рухнул, придавив гоблина. Другой с воем понесся по дороге, будто потерявший управления болид. По упавшим, мертвым и раненым зашагали гноллы с ограми, втаптывая тела в землю.
– А вот интересно – гарпий не видно, – заметил Большой. – Почему так? Куда-то их Альфа в другое место отправил, что ли?
Когда пыль немного рассеялась, стало видно, что монстры расходятся не только к роще, часть свернула на пустырь, продолжая двигаться вдоль тракта, но все дальше отходя от него.
– Уходим, – Большой стал отползать к деревьям слева. – Валить надо, слышишь? Они ж нас сейчас заметят.
Зашелестело, мигнул алый свет посоха. Из-за деревьев крадучись показались Странник с Крабом.
К пустырю они все пришли вместе, но здесь Атила и Большой остались караулить, а эльф и Странник ушли на разведку к склепу. Рыжий эльф-охотник был уже не рыжим, но буро-серым от грязи. Одежда лоснилась от поблескивающих болотно-зеленых пятен, лицо в масляных потеках, напоминающих боевую раскраску. Странник выглядел почти чистым.
– Идем, – произнес он, кинул взгляд на тракт и попятился обратно за деревья, потянув за собой Краба.
Рыжий эльф закашлялся, упал на четвереньки, его затрясло, голова замоталась. Только сейчас Атила заметил вокруг его тела бледное сияние неприятного оттенка. Ого, какой дебаф! Эльф, наверное, сейчас жизнь теряет, с каждой секундой хитпоинты улетают со свистом…
Странник, повернувшись, шагнул в заросли, густо растущие впереди. Теперь пустырь и тракт были за спиной, а Цитадель справа. Глаз нависал над округой, и все время казалось, что он вот-вот рухнет на голову. Хотя эта штука была нематериальной – чистая магия.
Атила с Большим переглянулись. Крабу явно требовалась помощь, и бросить его здесь, недалеко от тракта, по которому шествуют враги…
– Быстрее, – позвал Странник.
– Но… – начал Большой.
– Краб останется здесь. Он показал мне, что к чему, и свою работу сделал.
Атила склонился над эльфом:
– Ты как?
– Нормально, – прохрипел тот, дергая веснушчатыми ушами. – Он мне противоядие дал, и еще элики Леандры… Только в зеленое там не вступайте. Оно самое опасное.
– Зеленое?
– Там поймете. Идите.
Они поспешили за Странником. За кустами открылся еще один пустырь, без костей и оружия, заросший травой. И ни деревца, ни кустика, за которым можно укрыться. Если сзади подоспеют монстры…
Странник упал и по-пластунски пополз дальше, двигаясь на удивление легко для человека, в руках которого тяжелый посох с огромным набалдашником. Пришлось повторять его маневр. Атила двигался быстро, несмотря на слабость, но Большой потихоньку отставал. Тело полуорка для ползанья приспособлено плохо, и он пыхтел, как питон-астматик.
Они были на середине пустыря, когда реальность раздвоилась. Звон иглой ввинтился в уши. Контуры всего, что было вокруг, расплылись, потекли… И снова встали на свое место. Атила оглянулся. Большой недоуменно пучил глаза и трогал ладонью ухо.
– Это что такое?
– Не знаю. Но что-то глобальное.
Что бы там ни было, оно больше не повторялось. "Око" поблескивало над головой, багровело небо, над Башней Конклава вращался глаз, до горизонта тянулись земли Пади, и Атила посреди всего этого казался себе маленьким-маленьким. Муравей, козявка на ладони Альфы. Он поежился и активней заработал локтями. До чего же неуютно! Гигантский глаз смотрел будто в самую душу.
Странник встал и, пригибаясь, побежал влево. Махнул рукой, Атила с Большим вскочили.
За пологим, заросшим травой холмиком стоял склеп.
Приземистый мраморный домик был украшен пышным орнаментом, дверь покрыта переплетающимися лозами, посреди нее мраморное лицо прекрасной маленькой Магдалены. Ну да, симпатичная гнома, ямки на щечках, носик, глазки большие. Но до той же Леандры ей как луже до моря.
Вокруг склепа невысокая ограда очерчивала прямоугольник три на пять метров. Внутри была хорошо утоптанная земля, стояли мраморные вазы, откуда торчали пучки давно увядших цветов. По оси, от калитки до двери склепа шла светлая дорожка из плоских камней.
Вроде ничего такого, но место это Атиле не понравилось. Веяло от него чем-то неприятным, как от морга.
