Санин Евгений - Белый гонец
- Что это с тобой? – внимательно посмотрел на него Стас. – Отнес? Прямо на место положил?
- В том-то и дело, что нет! - Ваня всем своим видом показал, что сам ничего не может понять: - Дело в том, что их кто-то уже похоронил!
- Кого их?
- Ну тех, павших…
- Как это? – удивился Стас.
- Сам ничего не могу понять… Причем, все аккуратно, по-человечески! Наших - в братской могиле под православным восьмиконечным крестом, а тех – под четырехугольным. Но главное, склад…
- Что склад?
- Ну тот, артиллерийский, с ящиками и снарядами… - зашептал Ваня. – Помнишь, я тебе о нем говорил? Так вот теперь он пустой… То есть, не совсем, но ящиков со взрывчаткой нет и все, как один, снаряды уже без взрывателей…
- Дела… - озадаченно покачал головой Стас. – Надо, наверное, сообщить обо всем этом старшине. Или даже еще выше!
- Да ты что! – испугался Ваня. – Тогда ведь и мне придется говорить, что я там был… И… отвечать за все!
- Значит, понимаешь все-таки, что нехорошее делал! – многозначительно поднял палец Стас. – Не лучше ли тебе сразу было подумать обо всем здравым умом и встать рядом с теми, кто хочет отстоять Покровку?
- Да ладно тебе, нашел время учить… - Ваня посмотрел в окно и вдруг ухмыльнулся: - И потом, как говорит Молчацкий: а судьи кто?
- О чем это ты? – недоумевая, подошел к окну Стас, и Ваня указал ему на невысокого полного человека в очках, стоявшего на ступеньках рядом с Григорием Ивановичем.
- Видишь его? Это антиквар из района, мне ли его не знать…
- Ну и что?
- А то, что он всякими темными делами промышляет… Смотри, конвертик какой толстый ему дает! Слушай, а может, это он в лесу был и все ценное там собрал, а потом, чтобы грех загладить, похоронил? Или… - лицо Вани перекосилось от страха. - Мою грамоту найти умудрился?!
- Успокойся! – усмехнулся Стас. - Во-первых, грамота не твоя, а Мономаха!
- Смейся-смейся… - упрекнул его Ваня. - Друг называется!
- Ну тогда, если серьезно, и тем более, если друг, - сразу посерьезнел Стас. - То, во-первых, Григорий Иванович не тот человек, чтобы заниматься черной археологией, тем более, связанной с мародерством. Во-вторых, он наверняка не понимает ничего в этом деле, а, в-третьих, если бы и нашел эту грамоту, то обязательно сдал бы ее государству…
- Да-да, конечно… - тон Вани стал просительным. - Но ты все равно сходи, узнай при случае, что там и как!..
- А сам что - не можешь?
- Ну ты же все знаешь… - умоляюще посмотрел на него Ваня. - Да и потом грамоту надо искать, пока снова дожди не начались…
Ваня ожидал, что Стас опять начнет призывать его жить по закону и совести, отговаривать от бесполезных поисков. Но тот неожиданно проявил интерес к грамоте и даже самую серьезную тревогу о ее судьбе.
- Грамоту, говоришь? – переспросил он и внимательно посмотрел на Ваню: - А ты хорошо все везде осмотрел?
- Лучше некуда! – огорченно вздохнул Ваня, широко разводя руками, словно давая понять, что обыскал всю Покровку. Но Стас не унимался.
- И в сарае, и в огородах, и во дворах? – продолжал допытываться он.
- Конечно. Боюсь, что ее куда-нибудь в лес, а то и на озеро ветром унесло…
- Может, и унесло… - задумчиво согласился Стас и вдруг спросил: - Слушай, а там, где она нашлась, ты ее никак не мог оставить?
- Да что я, из ума, по-твоему, вышел? - возмутился Ваня. – Я прекрасно помню, как вытащил эту печать, потом взял в руки грамоту…
- А потом…
- А потом – хоть убей, не помню!.. – беспомощно посмотрел на него Ваня.
- Вот видишь! – упрекнул его Стас. – Мой тебе дружеский совет. Пройдись еще раз по всей цепочке. Но – начни с самого начала, то есть, проверь как следует все под этим камнем!
- Ладно… хорошо… - согласился Ваня. И ушел, оставив Стаса, наконец, доканчивать работу для Владимира Всеволодовича.
2
Старший брат с болью посмотрел на младшего и вздохнул
Стас поставил последнюю точку и блаженно откинулся на спинку стула.
- Уф-фф! Все! Конец работе! Вот обрадуется Владимир Всеволодович!.. – вслух торжествовал он. – Представляю его удивление: ах, как быстро! ах, как ловко! – подделался он под глуховатый голос академика. - И до чего это техника далеко ушла! Раньше на все это целые месяцы бы потребовались: в запасниках музеев, в архивах, в библиотеках… Потом еще художники, чертежники, машинистки… А тут – раз, и…
Он потянулся за телефоном, не желая отказывать себе в удовольствии прямо сейчас порадовать академика, но в дверь опять постучали.
«Ленка! – ну, наконец-то…»
- Да открывай ты, не заперто! – крикнул Стас.
Стук повторился.
«Не получилось у нее, наверное, коль боится даже входить!» - нахмурился Стас и сам пошел в сени.
- Тебя что - силой затаскивать? – распахнув дверь, с угрозой спросил он и вдруг увидел перед собой двоих, неловко переминавшихся с ноги на ногу мужчин, одного лет тридцати, другого – немного помладше, и очень похожих.
- Ой, извините… - смутился Стас. – Я думал, это… одна моя знакомая пришла!
- Это вы нас простите… - очень красивым голосом извинился мужчина постарше. - Мы, собственно, на минутку. Только передать вам вот это.
И протянул хорошо знакомый Стасу альбом художника.
- На словах просили передать: у вас такие места, что я и так все навек запомнил. А вам в Москве пригодится. И еще: девушку свою, ну, эту знакомую вашу, - уточнил мужчина, - говорит, берегите! Она сама на Покровку похожа!
Стас даже закашлялся от такого – да какая же Ленка девушка - девчонка еще совсем! И, придя в себя, предложил:
- Заходите! До поезда есть еще время, посидите, отдохнете немного. А я вас чаем напою! С пирожками!
Мужчины, переглянувшись, вошли в дом, разулись, не смотря на все протесты Стаса, и сели на папин диван. Старший держал себя, как обычный человек: огляделся, осмотрелся, задал два-три дежурных вопроса… А младший вел себя как-то странно. Он постоянно вертел головой, как будто к чему-то прислушивался и, судя по перемене в глазах, даже слышал. А иногда… собиравшему на стол Стасу сначала показалось, что он ослышался, но потом нет – точно: даже ответил кому-то:
- Нет… не хочу… отстаньте вы все от меня! Надоели…
Старший мужчина увидел, что Стас заметил все это, и когда они сели за стол, объяснил:
- Три года это уже с ним. С братом моим, в смысле…
- Что - это? – уточнил Стас.
- Да всякие голоса слышит!
Стас недоверчиво покосился на младшего брата, и тот, взяв пирожок, утвердительно кивнул.
- И… что же они ему говорят? – осторожно уточнил Стас.
- Разное! – ответил за младшего – старший брат. - Советуют, учат, даже приказывают…
- Что приказывают?
- Да все, что угодно!
- Даже… убить? – с тревогой покосился на лежавшие на столе вилки и нож Стас.
- Нет, слава Богу, в последнее время такого уже нет! – перехватив этот взгляд, поспешил успокоить его старший брат. – С тех пор, как мы стали ездить по монастырям, прикладываться к мощам святых угодников Божиих, поститься, молиться – ему стало гораздо легче, хотя до конца пока еще не прошло…
Младший брат снова кивнул.
- А с чего у него все это началось? – с сочувствием покачал головой Стас.
- Представь себе, казалось бы, с самого невинного желания почитать книгу о магии.
- Да и не читал я ее даже! – возразил младший брат, словно одновременно говоря с ними и еще с кем-то. – Просто полистал, даже не читая толком!
- Читать-то не читал, но по какому-то заклинанию пробежал взглядом, – напомнил ему старший брат, - и, видно, случайно, каким-то образом подключился к ним. С тех пор никак отключить не можем!
- Ничего себе! – зябко передернул плечами Стас. – А ведь такие книги свободно лежат на прилавках магазинов…
- Ну, положим, даже такая литература литературе – рознь, хотя, конечно, любому здравомыслящему, тем более, православному человеку лучше обходить за версту такую… Недавно видел на книжном развале старую теперь уже книгу – «Чудеса без чудес». В ней бывший журналист в конце восьмидесятых годов попытался разобраться, что же такое экстрасенсорика и попытался убедить хотя бы таким способом людей отказаться от участия в столь популярных в те годы в стране массовых сеансов известных экстрасенсов. Сообщить, что эти люди, думая, что лечат - сами не ведают, что творят. Я лично знаю этого автора. Так вот, хотя эта книга просто безобидна по сравнению с другой литературой об этом, он давно отрекся от нее, причем, не только принеся покаяние в церкви, но и публично, на всю страну и даже сжег в отхожем месте остатки тиража… Старший брат с болью посмотрел на младшего и вздохнул:
