Аляска Ангелини - Невыносимый
Тело Дианы остается напряженным, но я отталкиваю прочь эту мысль, нацеливаясь на Джейми. На человека, которого считал своим другом. Разве я не говорил ему, чтобы не было ничего интимного? Что я убью его? Он посчитал, что это шутка?
— Должно быть, теперь осталось недолго, — Джейми поворачивается ко мне, чуть приближаясь и наклоняя голову набок. — Ты не передумал насчет напитка?
Правильно. Я все еще тут.
— Да, вообще–то, я передумал.
— Отлично. Я принесу один для тебя.
Мне плевать, слышит ли Джейми мой гнев или нет. Контроль во второй раз ускользает у меня из рук. Я нахожусь между двух огней: сокрушить свой мир или забрать свою рабыню. Ни один из этих вариантов не имеет право на существование, если я хочу сделать все правильно.
Диана надевает прихватки и поворачивается в сторону раковины. Перед ней вздымается пар, но я не могу оторвать глаз из–за того, как шикарно она выглядит. Я уже видел ее с макияжем, и все же… сейчас она так красива. Я почти не узнаю женщину, которая воспользовалась помадой и карандашом для глаз.
Мой взгляд опускается ниже, останавливаясь на декольте, открывающее такой аппетитный вид на ее шею. Черт, я умру за нее. Мне не стоило приходить. Я хочу ее тело больше, чем мне казалось. Даже больше, чем когда она впервые переступила порог моего дома; моя одержимость стала реальной.
— Иди сюда, — передо мной появляется стакан, но я не могу оторвать свой взгляд. — Знаешь, — говорит он, понижая голос, — у нее есть некоторые довольно полезные качества. Она — великолепный повар. И, — подчеркивает он, — на нее приятно смотреть, когда она это делает.
Я поворачиваю голову, ощущая, как ярость от его слов выходит на новый уровень.
— Что я, бл*дь, говорил тебе, когда ты увозил ее?
— В какой именно части разговора?
Я наклоняюсь ближе.
— Ты чертовски хорошо знаешь, о какой части речь. Какого черта здесь происходит?
Озадаченное выражение появляется на его лице.
— Я не понимаю, что ты имеешь в виду, Господин. Диана почти все время ведет себя хорошо. Я не уверен, нужен ли этот разговор.
— Эта… близость. Шепот. Ты пересек с ней границы? Ты ее трахаешь?
Джейми садится и откидывается на спинку стула.
— Давай спросим у нее, — и прежде чем я успеваю сказать ему "нет", он поворачивается к ней и рычит в ее сторону. — Рабыня.
По моей коже пробегают мурашки, когда я слышу, как он обращается к ней моим именем. Я назвал ее так. Он мог бы дать ей любое другое имя. Почему он использует то, которое дал ей я?
Голова Дианы опущена, когда она подходит и опускается на колени у его ног.
— Да, Господин?
Я хватаюсь за стол, используя каждую унцию своего контроля, чтобы не схватить ее и не впиться в губы поцелуем, доказывая, что она моя, а не его. Она моя. Я — Господин. Ее Господин.
Джейми наклоняется, поднимая ее лицо, чтобы заглянуть в него.
— Теперь, ты можешь сесть.
Она поднимается лишь для того, чтобы развернуться и залезть к нему на колени. Диана опять опускает голову, и короткие волосы закрывают ее лицо.
— Спроси ее о чем–нибудь, — говорит Джейми. — Она расскажет тебе все, что ты хочешь знать.
Ничего. Правильно.
— Я спросил тебя. Не ее.
— Я знаю тебя. Мне ты не поверишь. Думаю, если и есть кто–то, кому ты веришь — так это она.
Я наклоняюсь вперед, сильнее поворачиваясь к ней лицом.
— Диана, — мой голос звучит мягко, когда я пытаюсь заставить ее взглянуть на меня. — Могу я задать тебе несколько вопросов?
— О чем?
Я бросаю взгляд на Джейми, но возвращаюсь к ней.
— Как ты здесь?
— Мне… хорошо. Настолько хорошо, насколько может быть, учитывая обстоятельства.
— А как тебе Джейми? Он хорошо к тебе относится?
Ничего. Я не могу понять, что происходит, пока она смотрит на гребаный пол.
— Он помогает мне.
Я сжимаю челюсти.
— Это не то, о чем я спрашиваю. Он хорошо к тебе относится? — я слышу, как мой голос становится все ниже, а Господин во мне пытается вынырнуть из глубин ада. Он требует схватить Диану за волосы на затылке и вынудить бороться со мной. Приказывает целовать и посасывать ее губы до тех пор, пока она не ответит.
— Он относится ко мне очень хорошо. Помогает мне пройти переаттестацию для патронажа и найти квартиру.
Это не значит, что он не насилует ее или всерьез не избивает за закрытыми дверями. Черт побери! Почему она не смотрит на меня?
— Рабыня, — я поджимаю губы, и ее взгляд встречается с моим. Гнев. Боль. Еще больше гнева. Мое дыхание перехватывает, когда я выдавливаю свои извинения. — Мне жаль. Я не хотел это говорить. Послушай, то, что ты больше не моя рабыня, не означает, что ты не можешь довериться мне. Если что–то не так или ты несчастна… — я замолкаю. Несу полную ху*ню. Будто собираюсь дать слово, которое не смогу сдержать.
Ее голова дрожит.
— И что тогда? Что ты можешь сделать с этим, Севастьян?
Тишина. Я не произношу ни слова и даже не могу из себя ничего выдавить.
— Я в порядке. Тебе не о чем беспокоиться.
Джейми сильнее прижимает ее к себе.
— Есть ли что–нибудь еще, что ты хотел бы узнать, прежде чем я отправлю ее обратно?
Я отрицательно качаю головой.
— Ты ответишь на все вопросы, которые я хочу задать. Она может идти.
— Закончили, рабыня, — его руки помогают ей подняться, и она снова исчезает в кухне. Разъяренный, я обращаю свое внимание к нему.
— Она не должна больше быть расстроенной. Скажи мне. Ты трахаешь Диану или нет?
Джейми допивает свой стакан виски.
— Пока нет, но если ты ее не хочешь, то я по–прежнему хочу.
Рычание угрожает вырваться из моего горла, когда я отрицательно качаю головой.
— Ты ее не получишь. Не таким образом.
— Даже если она захочет, да?
Диана вытаскивает тарелки, когда я смотрю на нее.
— Она это сказала?
— Пока нет, но я легко могу претворить свои намерения в жизнь. Я знаю, что ты, предположительно, любишь ее, но не вижу для вас другого выхода. Ты упомянул какой–то план. Возможно, мы могли бы поговорить об этом. Если ты не готов или передумал, то я буду безумно счастлив освободить от нее твои руки и позволить тебе двигаться дальше с будущими рабами.
Закрываю глаза, а в это время жадность и самоотверженность сражаются друг с другом. Они воюют, подкидывая моменты сомнений и коротких размышлений. Жадность побеждает.
— Нет. Я не позволю тебе заполучить ее. Никогда. Позже мы поговорим об этом.
Вижу, как светятся его глаза, но не понимаю почему. Может потому, что я сказал ему "нет" или из–за того, что мы обсуждаем. Ненавижу то, что он кажется другим. Что–то не так.
Джейми отталкивается от кресла, направляясь обратно к графину через всю комнату. Делаю большой глоток, наблюдая за ним. Это так не похоже на него, двигаться по наклонной точно зная, что я не одобряю его действия. Он заходит слишком далеко в желании обладать своей собственной рабыней и это после того, как я угрожал его гребаной жизни… о чем, черт возьми, он думает?
— Почти готово, Господин.
Оба: Джейми и я поворачиваемся к ней. Диана ставит на стол корзинку, в которой лежат кусочки хлеба. Это выглядит и пахнет замечательно, идеально сочетаясь со спагетти, которые она приготовила. Бл*дь, почему я никогда не позволял ей готовить для меня? Я даже не спросил, нравится ли ей это и хочет ли она. Кажется, что она наслаждалась процессом, особенно если учесть, что последние несколько часов она провела у плиты словно рабыня. Есть что–то еще, чего я о ней не знаю?
— Диана, какое у тебя любимое блюдо?
Она замирает, рассматривая деревянную ложку. Девушка опускает ее к бедру и начинает обдумывать ответ, а я смотрю на ее обнаженные ноги. От вида синяков мои глаза округляются. Я был настолько занят, рассматривая ее лицо, что даже не заметил их, когда она сидела у Джейми на коленях. И хотя я много раз оставлял на ней метки, когда она была моей, сама мысль — видеть "работу", к которой приложил руку другой мужчина, тем более, что она выглядит как моя, посылает по мне волну смятения снова и снова. Я должен остановить это.
— Что же, я не уверена, что у меня есть любимое блюдо. Возможно, что–то из итальянской кухни, паста, например. Раньше я использовала собственные рецепты.
— Можешь поверить, она сделала хлеб из ничего, — приближаясь, говорит Джейми. — Отличный повар.
— Из ничего? Вау, — я еще столького о ней не знаю, а мне хочется знать все. — Ты танцуешь?
Она оборачивается к нам с улыбкой.
— Я бы хотела. К сожалению, у меня обе ноги левые. Могу сделать что–то простое, но у меня нет никакого опыта.
Я открываю рот и тут же его закрываю. Мне приходится посещать много светских мероприятий, где нужно танцевать. Я мог бы научить ее… очаровать своим мастерством. Если только…
— Какой позор, рабыня. Мы поработаем над этим, — Джейми ставит графин на стол, пододвигая его ко мне. Он или слишком умен, пытаясь ослабить мой контроль, или слишком туп, чтобы напоить меня в стельку. В таком случае я перестану быть хорошим человеком.
