Неизв. - Сахароа В. Принц Тор-2
Когда “Забияка” оказался над столицей, две противоборствующие стороны только готовились к схватке. Корабли 2-й бригады линейных кораблей, грозные бронированные монстры, вокруг которых кружилось множество аэрокосмических истребителей и атмосферных перехватчиков, вопреки всем военным правилам, уставам и тактическим наставлениям, продолжали висеть над городом. А рядом с ними, прикрывая императорскую больницу для высокопоставленных чинов государства, зависли боевые корабли эскадры “Арго”, все, кто находился на планете. Кстати, их было шесть: два линейных крейсера (“Иоганн Красс” и “Елизар Кларк”), два крейсера (“Вандал” и “Джунгар”), а так же два эсминца (“Черкес” и “Сак”). Это то, что в небесах, а на земле держали оборону две роты отборных десантников, которые подчинялись только Догоняю, и вокруг них скопилось не менее шести тысяч вставших под знамя Харфагеров солдат и дружинников. Это было началом необъявленной гражданской войны, и в этот час многое зависело от меня и моего экипажа. Старшие дети императора были близки к тому, чтобы отдать приказ на применение тяжелого оружия (позже, виновным в этом злодеянии, конечно же, окажется Гамильтон со своими друзьями). Поэтому нам следовало поторапливаться, и мы делали все, что в наших силах. Игнорируя запросы с наземных постов и кораблей новоявленного местоблюстителя престола, “Забияка”, экипаж и абордажная команда которого уже были в курсе того, что на самом деле происходит в столице, вывалился из стратосферы и начал резкое снижение. Фрегат-десятитысячник опускался точно на старинный трехэтажный особняк, который являлся столичной достопримечательностью и памятником архитектуры. Некогда это была резиденция уничтоженного Серым Львом клана Чатаевых. И по плану Гамильтона особняк должен быть уничтожен. А что делать? Приземляться надо, а негде. Поверхность планеты приближалась стремительно. Я уже видел точку приземления и хотел поторопить десантуру эскадры “Арго”, но бойцы старого адмирала сделали все очень вовремя. Заранее заминированный особняк Чатаевых приподнялся, сложился, и осел. После чего пространство внизу заволокло пылью, и я не мог ничего разглядеть. Однако детекторы и сенсоры “Забияки” просвечивали пылевое облако, и вскоре фрегат приземлился на толстую подушку из камней, бетонного крошева и кирпича. Правда, при этом корабль немного накренился на левый борт, но это не важно, главное, что фрегат ничего себе не сломал и не повредил. Абордажная команда Дымова хлынула наружу и обеспечила охранный периметр. Артиллеристы следили за вероятным противником и были готовы открыть огонь на поражение, а из здания поликлиники, во главе с главным телохранителем империи Ракитиным, появились облаченные в бронепластовые доспехи телохранители Серого Льва, которые тянули на своих плечах тяжелый саркофаг. Кто в нем находился, понятно, дедушка собственной персоной, и я вызвал Пабло Бриана: – Ты готов принять больного? – Да, – медтехник отозвался незамедлительно и добавил: – Только пришли ко мне пару бойцов, мало ли что, опасаюсь я имперских телохранителей. – Хорошо, пришлю, – отозвался я и переключился на другой канал: – Гамильтон на связь! Это Тор! – Слушаю тебя, – старый разбойник ответил сразу. – Вы где? – На “Вандале”. – Своих эвакуировали? – Да. Сейчас они на десантном транспорте “Ромм”, рядом с твоим “орфеем”, и готовы к нам присоединиться. – Что дальше? – Будем прорываться, и драпать, парень. Судя по голосу, адмиралу было весело. Видать, Догоняй, молодость вспомнил. А мне, в отличие от него, было не до смеха, и я спросил: – Как поведет себя космическая группировка возле точки гиперперехода? – Она в нейтралитете. – А орбитальные форты? – Так же. – А ваших десантников, кто заберет? – Бойцы уйдут тем же путем, каким пришли. После чего разбегутся и затаятся на планете. – Ясно. Отбой! – Отбой! Я отключился, и один за другим стали поступать доклады с боевых постов фрегата: – Докладывает БЧ-4, нас вызывает линейный крейсер “Владимир Скороходов”, на борту которого старший Харфагер! Противник приказывает нам обесточить движки и боевые системы, а иначе он откроет огонь! – Докладывает БЧ-1, к взлету готов! Гости на борту! Десантная партия на борту! – Докладывает БЧ-2, нас облучают лазерными целеуказателями! Наверняка, готовится ракетный удар! Прошу разрешения на включение системы помех “Пелена”! Корабль был готов к взлету, и я, вздохнув, собрался, настроился на драку и стал отдавать приказы: – БЧ-1, взлет! БЧ-2, включить “Пелену”, поднять силовые щиты! БЧ-4, посылайте всех переговорщиков как можно дальше и готовьте к бою генератор импульсных радиопомех! Все, ребята, отныне мы вне закона! Идем на прорыв! Кресло командира корабля приняло меня, и на голову опустился шлем, который давал виртуальную картинку всего, что происходило на фрегате и вокруг него. Я готов, а экипаж и подавно. Поехали! Корпус “Забияки” вздрогнул, и он оторвался от поверхности. С бортов осыпалась пыль и мелкая строительная крошка. После чего фрегат поднялся над мусорным облаком, и наши противники оживились. Ха! Как-то очень уж легко я записал Харфагеров в противники, хотя ничего удивительного в этом нет – империя так и не стала для меня родной. Поэтому прочь ненужные мысли, ближе к делу. Итак, что у нас? Харфагеры должны меня уничтожить – сейчас, наверное, последний шанс, который упускать нельзя. Это понятно и они считают, что, несмотря на поддержку “аргонавтов”, прихлопнут “Забияку”, одним шлепком. Да вот только у меня не обычный фрегат, а прорыватель блокады, который именно для таких случаев и конструировался. Так что шансы у нас очень хорошие и мы ударим первыми. – БЧ-4, – произнес я, – цель линейный крейсер “Владимир Скороходов”. – Есть! – отозвался оператор генератора ИР. – “Скороходов” на прицеле! Расстояние три с половиной километра! Я хотел сказать “Огонь!”. Однако какой там огонь? Радиоимпульс глазом не виден. Поэтому я сказал просто: – Бей! По тактическим экранам проскочила информация о выстреле, и я включил внешнюю обзорную камеру. Грозный линейный крейсер, флагман контр-адмирала Андрея Харфагера, вздрогнул и потерял управляемость, а затем он накренился и носом стал опускаться к планете. “Черт! – промелькнула у меня лихорадочная мысль. – Там же внизу многомиллионный город, а линейный крейсер отнюдь не легкая пушинка. Не дай боги, этот бронированный монстр сейчас рухнет вниз. Это же десятки тысяч трупов, которые будут на моей совести”. Впрочем, вырубить на борту “Владимира Скороходова” всю электронику нам не удалось. На боевом имперском корабле имелись дублирующие системы энергообеспечения и управления, и он выправился. Но меня это уже не интересовало. На пределе своих возможностей, фрегат вырвался в космос, а “аргонавты”, которые не посмели открыть пальбу над столицей, последовали за нами. “Неужели пронесло!? – подумал я. – Не может быть, чтобы все так легко получилось!” – С поверхности планеты стартовало двадцать шесть самонаводящихся противокорабельных ракет класса “земля-космос”! – вторя моим мыслям, доложил командир “Забияки” капитан второго ранга Кутиков, краткая пауза и он добавил: – Линейные крейсера Харфагеров и аэрокосмические истребители покинули атмосферу и преследуют нашу эскадру! Действительно, корабли старшего Харфагера, три линейных крейсера, а вместе с ними не менее сотни юрких аэрокосмических аппаратов, выскочили за пределы планеты, оказались на орбите и открыли огонь. Все правильно, в космосе можно не стесняться. Однако, что характерно, мощные орбитальные крепости, которых вокруг Ярги несколько, молчали и оставались в нейтралитете. И это замечательно, поскольку против них мы не продержались бы и минуты, слишком мощные там орудия и слишком много в орбитальных крепостях торпед, ракет и мин. “Аргонавты” к подобному развитию событий, к погоне, готовились заранее и ответили. Две группы имперских кораблей без всякой жалости осыпали друг друга снарядами и ракетами, а “Забияка” в это время присоединился к транспортам и направился к точке гиперперехода. И может быть, мы ушли бы без единого выстрела, но часть юрких перехватчиков “сапсан”, не обращая внимания на схватку гигантов, обошла свалку из больших кораблей и направилась к нам. Противник, скажу сразу, не очень опасный, однако истребителей было не менее сорока, и на вооружении у них куча мелкокалиберных ракет, а так же пара лазерных пушек. И если они навалятся на “Забияку” толпой, то смогут повредить мой любимый фрегат. А оно мне надо? Разумеется, нет. Поэтому я отдал приказ уничтожить “сапсаны” и “Забияка” встретил истребители всем, что имелось в наличии. Батареи пучково-лучевых “химер” и шрапнельные орудия “вера” послали навстречу назойливым преследователям тучи свинцовых шариков и пучки высокоэнергичных протонов. Не зрелищно, но зато эффективно. Один “сапсан” разлетелся на кусочки. За ним второй, а следом третий. “Забияку” поддержали транспорты, и когда истребители потеряли полтора десятка товарищей, они отвернули. “Хух-х! – я выдохнул. – Пронесло!” Да, мы выскочили, а вот “аргонавтам” пришлось нелегко. Ветераны 2-й бригады линейных кораблей вояками были превосходными, и ради своего любимого отца-командира Андрея Харфагера они могли выступить против любого противника. Поэтому линейные крейсера сражались, словно в реальном бою, жестко и не отступая. Однако ребята Гамильтона тоже профессионалы, и “аргонавты” понимали, что они делают, ради чего рискуют и кого спасают, так что рубилово на орбите вышло жестокое. Тяжелые болванки из разгонных орудий “орк” вылетали одна за другой. Термоядерные ракеты “гур”, высокоскоростные торпеды, пучки высокоэнергичных энергий, шрапнель, снаряды и лазеры. В ход пошло все, и “аргонавты” имели шанс на победу, ведь их больше и они находились в более выгодной позиции. Но на стороне 2-й бригады, без “Владимира Скороходова”, который так и не смог выбраться на орбиту, были истребители и наземные батареи ПКО. И все, что могли сделать “аргонавты”, задержать мятежников, повредить их корабли и отступить. В общем, все очевидно. Хочешь выжить? Тогда дерись или выкидывай белый флаг. Однако для меня схватка на орбите Ярги осталась позади, и я был доволен тем, что моему фрегату не приходится участвовать в сражении, в коем нам даже “Пелена” не помогла. А мне погибать не хотелось. Хм! Даже ради императора, за лечение которого взялся квалифицированный медтехник Пабло Бриан. Поэтому я следил за выводами нашего БИУСа, который анализировал происходящий бой и одновременно с этим голосом дублировал данные, сохранял спокойствие и думал. – Линейный крейсер “Эдмунд Розенберг” получил повреждения. Прямое попадание в ходовой мостик! Корабль выходит из боя! “Отлично! Первый успех парней Гамильтона”, – отметил я. – Эсминец “Сак” принял на себя основной удар противокорабельных ракет наземного базирования. Шесть попаданий. Эсминец разваливается. “Жаль Эрмана с его ребятами, – я вспомнил добродушное лицо командира эсминца “Сак”. – Достойные люди... Были”... – Потери истребителей “сапсан” семнадцать единиц, в основном от зенитной артиллерии “Елизара Кларка”. “Если выживем и вернемся, надо будет узнать, откуда у Харфагеров поддержка истребителей. Впрочем, это не моя забота, а императора. Пусть сам со своими подданными и старшими детьми разбирается”. – “Иоганн Красс” получил две ракеты в правый борт. Корабль выходит из боя и посылает сигнал “мэйдэй”. Он сдается”. “Еще один “аргонавт” минус. Жаль”. – Линейный крейсер “Юрко Димитров” потерял ход. “Очень хорошо. У Гамильтона остается единственный серьезный противник”. – Крейсер “Джунгар” получил несколько попаданий в двигательный отсек и потерял ход. Сдается. “Итак, у Догоняя три корабля”. – Линейный крейсер “Елизар Кларк” сдается. Повреждений нет. “Капитан первого ранга Саблин по какой-то причине решил покинуть эскадру “Арго”. Плохо”. – Линейный крейсер “Марий Шунт” отступает. Корабли эскадры “Арго” вышли на курс “Забияки” и начинают разгон. “Вот и конец боя. Теперь бы еще уйти спокойно”. Было, я хотел поговорить с Гамильтоном. Однако не успел, так как пришел вызов из медотсека и я услышал голос Бриана, который был очень взволнован: – Тор, это Пабло! У нас проблема! Требуется твое вмешательство! Срочно! Я покинул кресло, кивнул командиру “Забияки” – ты за старшего, и выскочил в коридор. Медотсек находился неподалеку. Поэтому на месте я оказался спустя минуту. И что же я здесь увидел? Тесное помещение медотсека было заполнено людьми. В углу Пабло Бриан, в руке которого пистолет, и вместе с ним два абордажира из группы Дымова. Рядом с саркофагом, в котором “отдыхал” Серый Лев, находился насупленный Александр Маноцкий, а из-за его спины выглядывал настороженный Алекс Кроуфорд. А напротив моих людей, потрясая штурмовым автоматом, широко расставив ноги, стоял разгневанный командир имперских телохранителей Эд Ракитин, который орал, словно потерпевший, и явно был не адекватен: – Повтори! Повтори, что ты сказал, крыса! Ты хоть понимаешь, что ты мелешь своим языком!? Идиот! Я тебя сейчас пристрелю! Скотина! Тупорез малолетний! Ничего не понимаешь! Говнюк! И зачем я поддался на уговоры Гамильтона!? – Что здесь происходит!? – я остановился за спиной командира ОТ. Ракитин, этот преданный Серому Льву, словно пес, суровый вояка, резко обернулся. После чего он смерил меня презрительным взглядом и сказал: – Строгов, у тебя не медтехник, а недоучившийся баран. Он не может вылечить императора. – Это так? – я посмотрел на Бриана. Пабло покачал головой: – Я этого не говорил. Просто меня не так поняли. – Ах ты, шнырь! Все мы поняли! – Начальник ОТ вновь повернулся к Пабло, быстро передернул затвор штурмового “марлина” и прокричал: – Завалю! Капитан был готов выстрелить, а я не мог этого допустить. Он, конечно, личность легендарная, особа приближенная к императору, большой авторитет и так далее, но все это в прошлом. Сейчас Ракитин на моем корабле и только я могу здесь стрелять. Поэтому я действовал по наитию. Шаг вперед и мой кулак опустился на затылок главного имперского бодигарда, который пошатнулся. Один из бойцов Дымова в этот момент выхватил из ослабевших рук Ракитина оружие, а я обхватил горло неубиваемого капитана левым локтем и слегка его придушил. Маноцкий и Кроуфорд по-прежнему оставались в стороне, а рядовых телохранителей в помещение медотсека не пропустил внешний пост, так что помочь начальнику ОТ было некому. И как только потерявший сознание Ракитин осел на пол, я снова обратился к Пабло: – Докладывай. Бриан прошел к пульту управления регенератором, который был подключен к саркофагу, проверил показания на мониторе и выдохнул: – У императора прионная вирусная инфекция Т-21. – Мне это ни о чем не говорит, – я поморщился. – Давай подробнее. Пабло помедлил, собрался с мыслями и продолжил: – Прионы это белки с третичной структурой, аномалия, которая не содержит нуклеиновых кислот. Они поражают головной мозг и нервные ткани млекопитающих. При этом прионы не являются живыми, это мертвые белки. Однако они размножаются за счет живых и здоровых клеток. То есть тот человек, который подстроил болезнь императора, подсадил ему в голову сразу несколько колоний прионов класса Т-21 и Серый Лев впал в кому. Вылечить его можно, но сделать это будет весьма трудно. Прионы чрезвычайно устойчивы к лекарствам, химическим и физическим агентам, они накапливаются в пораженной ткани головного мозга, и уничтожить их даже с регенератором весьма проблематично. Я с этим справлюсь. Однако есть проблема, про которую я сказал Ракитину. – Имеются побочные эффекты? – я кивнул на тело главного имперского охранника. – И капитана это возмутило? – Да, речь о побочных эффектах. На излечение пациента мне понадобится месяц. Минимум. А потом он долгое время будет восстанавливаться и когда Серый Лев окончательно придет в себя, то часть его воспоминаний будет стерта. Их, вместе с мозгом, сожрут прионы. И Ракитин, как только про это услышал, начал психовать. – А разве он про это не знал с самого начала? – Видимо, нет. Думаю, имперские медтехники толком и не поняли, что произошло с Серым Львом, а может, зная характер Ракитина, решили потянуть время. – Понятно, – мой взгляд пробежался по лицам всех присутствующих, и я кивнул Кроуфорду и Маноцкому в сторону выхода: – Пойдемте, господа, посовещаемся в кают-компании. Не надо здесь толпиться, все равно мы не можем помочь Серому Льву. Секретарь императора и его сын вышли, а я снова посмотрел на Ракитина и обратился к Пабло: – Вколи Капитану успокоительного, пусть поспит. – Сделаю. Бриан кивнул и, направляясь вслед за Маноцким и Кроуфордом, я вызвал командира моих абордажиров: – Дымов, это Тор. Ответь. – Слушаю, – отозвался десантник. – Ты один? – Да. – Где сейчас телохранители императора? – В третьем и в седьмом кубрике. – Сколько их? – Десять. Было больше, но все на борт не поместились. – В общем, так, Дымов. Надо их разоружить, тихо и без выстрелов. Справишься? Заминка и ответ: – Да. – Вопросы есть? – Один – зачем? – На всякий случай. Ракитин не адекватен и может глупостей наделать. – Приказ принят. – Вот и ладно. Действуй. Я замолчал, и мою бедовую головушку посетили невеселые мысли. Что сказать? Плохи мои дела. На руках бесчувственное тело деда, который никогда не станет таким, как прежде. Позади Харфагеры и, наверняка, сейчас они собирают погоню, которая помчится за нами, а впереди неизвестность. Эх-ма! Хотелось бы, чтобы все было по чести и справедливости. Чтобы враги нападали вовремя. Чтобы наши женщины любили нас, и более никого. И чтобы денег было столько, чтобы никогда не знать нужды. Но идеал невозможен, и надо воспринимать жизнь такой, какая она есть. Поэтому, дабы не скиснуть и не опустить руки, придется посмотреть на все происходящее с другой стороны, с точки позитива. Я жив, мои люди рядом, деньги есть, фрегат на ходу, а Барбара и гражданские на “орфее”. Ну и, кроме того, с нами три боевых корабля, а возле моей планеты, координаты которой на Ярге никому не известны, нас будет ожидать инопланетный трофей, а с ним крейсер “Вестгот”. Вот и выходит, что все не так уж и плохо, как могло бы быть, и это не может не радовать.
