Егор Чекрыгин - Странный приятель.2
(*погонные орудия. — Расположенные на носу, и стреляющие по ходу движения корабля).
Но в отличии от шхуны — фрегатам приходилось бороться с ветром, нос постоянно рыскал, а корабли переваливало с борта на борт, по мере смены галсов. Так что ядра редко попадали в новенький красивый кораблик, а если и попадали — то не приносили значительного ущерба.
А всеми забытый и позаброшенный серенький «torpeda», видимо нисколько не жалеющей об отсутствии внимания к своей персоне, сумел подойти к одному из «кредонцев» почти в упор, проигнорировав запоздалый залп палубных фальконетов, после чего на высокий борт полетели кошки, а об обшивку разбились какие-то кувшины с резко пахнущей жидкостью. И вот — суденышко мгновенно окуталось густым черным, и на редкость вонючим дымом, среди которого вились языки оранжевого пламени, а оставшиеся в живых члены экипажа, поспешно попрыгали в еще более крохотный ялик, который тащили за собой на буксире, (в холодном море не поплаваешь), и начали поспешно удирать в сторону своего корабля.
В них конечно стреляли. Но не попали. Демонски жаркий огонь, который невозможно было затушить даже водой, уже вовсю лизал борт кредонского фрегата, перепрыгивал на паруса и такелаж, мешая стрелкам целиться.
Не прошло и десяти минут, как гордый и красивый кредонский фрегат, превратился в огромный костер. И языки пламени, ревя от ярости и злобы, прыгали по нему от самой ватерлинии, и до клотика грот-мачты…
Зрелище было настолько жуткое, что капитан второго фрегата, забыв о своей главной цели, отдал приказ развернуться к, направляющейся к нему шхуне, всем бортом, чтобы полноценным залпом, уничтожить этот кошмар. …Ведь коли эффект от шлюпки-переростка, был столь ужасен — чего можно ждать от полноценной шхуны?
Но и офицер, управлявший брандером, и его матросы, тоже не были простачками. Они в свою очередь начали маневрировать, желая избежать бортового залпа. Два корабля, начали свой танец… Очень красивый, если смотреть со стороны, и если забыть что каждое «па» танцоров, преследует одну цель — уничтожить другого…
Неизвестно чья бы взяла, в этом поединке. Если бы одинокий тооредаанский, не то фрегат, не то купец, ведомый лучшим адмиралом Королевства оу Нидшаа, не завершил уже, свой хитрый маневр бортовым залпом, сотрясшим «кредонца» от носа до кормы…
Капитан фрегата, так увлекся своими маневрами с брандером, что прошляпил главного врага. Казалось, что он еще далеко, и вполне безопасен. Но вот приходится чуть отвернуть чтобы поймать ветер, вот марсовые, срывая многолетние мозоли на ладонях, тянут концы, ловя ветер, а рулевой бешено крутит штурвал, пытаясь предупредить очередной маневр брандера…
И вдруг, перед носом борт чужого корабля. И из уже открытых портов, рвется дым и пламя, и ядра проносятся вдоль всего корабля, рвя такелаж, сбивая мачты, и разрывая в клочья людей…
Бушприт, гальюн, и бак, разнесены в щепки. Одно из носовых орудий сорвало с креплений и оно стремительно катится вдоль корабля, калеча тех кто не успел увернуться. Сбитая фок мачта, падает за борт, и с каждой новой волной со скрежетом царапает борт, привязанная к кораблю многочисленными канатами такелажа… Стоны и вопли раненных. Крики офицеров и боцманов, пытающихся навести порядок… Но вражеский фрегат уже заходит с кормы, и «потчует» судно новым залпом.
…Еще далеко не все потерянно! Еще все можно починить и поправить. — Настоящему военному кораблю, таких «порций» надо несколько десятков, чтобы потерять боеспособность и пойти ко дну.
Но к его борту уже подходит брандер, плотно сцепляясь с фрегатом… Тооредаанские моряки удирают на шлюпке… Не слишком удачно. Кто-то что-то не рассчитал. И случившийся чуть раньше взрыв, не только разносит в щепки борт фрегата, но и переворачивает подпрыгнувшую на волне шлюпку. — Впрочем — спасение было рядом.
Остановившись всего на несколько мгновений, чтобы подобрать спасшихся членов экипажей брандеров (увы, таковых оказалось меньше половины) — корабль оу Ниидшаа двинулся навстречу очередному врагу.
После того как загорелась первая «жертва torpeda», шедший последним корабль кредонской эскадры, свернул со своего пути, видимо решив оказать помощь атакованным брандерами товарищам.
На помощь он не успел, но возвращаться уже было поздно, и ему пришлось вступить в поединок.
Это был не самый большой, но все же — вполне сопоставимый размерами с флагманом тооредаанцев, корабль. Возможно, что по количеству пушек, он даже и имел определенное преимущество. Однако — его капитан, в мастерстве кораблевождения и опыте морских битв, явно сильно уступал лучшему адмиралу королевского флота оу Ниидшаа!
…Правда для Ренки, все то действо, творящееся в сравнительно небольшом заливчике, образованным пятью большими, и десятками малых островов, скал и рифов, так и осталось непостижимым.
Все эти танцы двух парусных кораблей… — грациозные и красивые, однако не поддавались никакому анализу и пониманию…
Это можно было бы сравнить с фехтованием… Тут тоже важна была дистанция, особенности оружия бойцов, их положение относительно противника и относительно окружающих предметов, а так же, характерные особенности того, по чему ступают ноги поединщиков. Но тут…
Адмирал, пожалуй бы мог рассказать Ренки еще о многом… О том, как дуют ветры в заливе, образованном множеством островов… Как высокие скалы, гасят их порывы, и закручивают вихри… Как разбиваются и отскакивают волны от берега, образуя течения, и воронки водоворотов.
Он мог бы поведать юному, замершему на высокой мачте первому лейтенанту, каким беспомощным и беззащитным становится корабль, потерявший ветер, и лишившийся возможности двигаться и маневрировать. Пояснил бы, что в подобных условиях, — сражение равных кораблей, становится сражением за ветер и за морской простор, на котором корабль может «танцевать», избегая вражеских залпов, и обрушивая на противника всю мощь своих орудий…
И как важны в этой битве опыт, знание морского дна, и то чутье опытного морехода, день за днем, год за годом стоящим часы напролет на капитанском мостике, следя за ветром, волнами, и своим кораблем…
Тысячи важнейших мелочей… — знание того как корпус корабля встречается с водой. Какие паруса, каким образом ловят ветер, передавая его силу корпусу, режущему воду… И как использовать силу двух этих стихий на собственное благо…
Ибо любой хороший капитан, становится частью своего корабля, чувствует движение досками его обшивки, набирается силы от ветра, что улавливают его паруса, спотыкается или плавно скользит, в зависимости от того, как распределен груз в трюмах…
Адмирал оу Ниидшаа, мог бы говорить об этом часами, обсуждая с понимающими его людьми, каждый крохотный нюанс любимого ремесла…
Но ему было некогда этим заниматься — он вел свой корабль в бой, спеша на помощь эскадре, которую и так слишком надолго оставил без своего попечения!
…Корабли, то сближались, то расходились в разные строны. Несколько раз произошел обмен залпами погонных* или кормовых орудий, но с такой большой дистанции, что Ренки даже не счел нужным раздувать фитиль своего мушкета.
(*погонное орудие — орудие расположенное на носу, и способное стрелять по ходу движения корабля).
И вот, наконец, оба «поединщика», проходя мимо друг друга, сблизились на дистанцию мушкетного выстрела… Ренки вскинул свое оружие, прицелился в стоящего на мостике рулевого, (одна из приоритетных целей, что ему указали), и даже спустил курок. Но в тот же момент — корабли вновь обменялись залпами. И мачта содрогнулась… Сначала от отдачи полного бортового залпа, а потом — от вражеских ядер, калечащих его борта и такелаж.
При таких условиях, если пуля Ренки куда-то и попала, то это следовало признать официальным чудом. — Тут можно было промазать, даже если целился в целое небо, или океан!
…Ядро, лишь вскользь задевшее грот-мачту, на марсе которой сидел Ренки, тем не менее, откололо от нее несколько щепок, и только благодаря большой удаче, одна из них не нанесла первому лейтенанту и герою многих сражений, весьма обидную и недостойную его славной репутации, рану*. Но к счастью, на ее пути встал какой-то моток веревок и часть паруса, замедливших движение сего снаряда. Так что устрашающего вида осколок дерева, лишь слегка ткнул Ренки в область пониже спины, не пробив плотную ткань штанов, и позволив лейтенанту избежать ранения, которым бы он врятли смог гордиться…
(* Во времена парусного флота, чуть ли не большая часть ранений у моряков, была от щепок, которые откалывали ядра от корпусов кораблей. При тогдашнем уровне медицины, многие из таких ран, приводили к смерти.).
А сражающиеся корабли вновь разошлись. И по «ветвям» мачт, подобно белкам в лесу, запрыгали матросы, мгновенно приводя впорядок порванный и искалеченный такелаж. Тягая, повинуясь командам снизу, какие-то веревки, завязывая и развязывая узлы, поднимая и спуская паруса…
