Андрей Посняков - Царьград. Гексалогия
– Анну лучше хвали, Турчанку.
– Дай Бог и ей счастья. Анна – славная девушка, хоть и связалась с турком.
Владос прищурил глаза, усмехнулся:
– Без этого турка мы б и не выбрались. Алексей, вы столь похожи, что я весь в сомнениях – не родила ли вас одна мать?
– Да ну тебя!
– Не хочешь, не говори… Однако здесь чувствуется какая‑то мрачная тайна, верно, Георгий.
Ветер унес слова грека в море.
– А? Что? – завертелся на носу раненый юноша. И вдруг, всмотревшись вдаль с гребня волны, громко закричал: – Корабль! Корабль!
Гребцы тут же бросили весла, вскочили, от чего лодка едва не перевернулась.
– Ну‑ну, поосторожнее, – Георгий попытался утихомирить парней. – Не то свалитесь в воду.
– Да мы только посмотреть…
Лешка с Владосом вновь взялись за весла, направляя лодку к темному силуэту корабля под белоснежными парусами. Судно быстро приближалось – уже можно было рассмотреть мощный, украшенный позолоченной резьбой корпус и четыре мачты с яркими разноцветными флагами.
– Вот это кораблище! – еще раз обернувшись, восхищенно воскликнул Лешка.
Георгий засмеялся:
– Да, хорошая марсильяна!
– Какая же это марсильяна? – возмутился Владос. – Что я, марсильян не видал? Тот же неф, только большой, четырехмачтовый. Высокая корма, нос, изящно выгнутый лебединою шеей… Марсильяна – красивое, изящное судно. А это – просто беременная антилопа какая‑то! Вы только гляньте на ее кургузый корпус! Типичная ускиера. В Константинополе подобных полно.
– Эй, эй! – привстав на носу, закричал Георгий. – Эй, на корабле!
– Чего орешь? – перегнувшись через фальшборт, осведомился вахтенный – заросший черной бородой парень. – Если хочешь продать нам рыбы – проваливай, мы ее уже купили у твоих более удачливых собратьев.
– Нам нужен шкипер! – еще громче заорал юноша. – Абдул Сиен, так его зовут, кажется?
– Ну так, – согласно кивнул матрос. – А что вам за дело до него?
– У нас к нему письмо!
– Письмо? Ну, так давайте сюда… Я сейчас кину веревку!
– Нет! Мы должны вручить ему лично.
Поморщившись, бородач все‑таки сходил на корму за шкипером. Правда, тот явиться не соизволил, зато с высокого борта ускиеры спустили веревочную лестницу.
Парни, один за другим, проворно поднялись наверх.
– А как же ваша лодка? – удивился моряк. Лешка с усмешкой махнул рукой:
– Да черт с ней, пусть тонет!
– Не жалко?
– Я как‑то раз трактор в болотине утопил – жалко не было, а тут – какая‑то дырявая лодка!
– Что утопил?
Лешка не ответил – спускаясь с кормы по широкой, устланной малиновым ковром лестнице, к ним направлялся коренастый мужик в длинном синем кафтане с разноцветными пуговицами. Смуглое лицо его с крючковатым носом и глубоко посаженными глазами обрамляла седая кудрявая шевелюра. А вот борода, напротив, была аккуратно подстрижена. Незнакомец недобро взглянул на вахтенного:
– Что это за люди, Саид?
– Говорят, что имеют к вам какое‑то письмо, почтеннейший.
– Письмо? Что за письмо? От кого?
– Вы – шкипер Абдул Сиен? – негромко осведомился Лешка.
– Да, я шкипер Абдул Сиен. А вот вы кто и что делаете на моем судне?
– Вот письмо! – Лешка вытащил из‑за пазухи свиток и протянул шкиперу. – Там все сказано.
– Что ж, посмотрим…
Абдул Сиен немедленно развернул письмо и принялся быстро читать, беззвучно шевеля губами.
– Керим Челери – ваш друг?! – еще раз оглядев всю компанию, изумился он. – Хотя… – он перевел взгляд на Лешку и удивился еще больше. – Вот уж не знал, что у Керима есть брат. Так бы сразу и сказали! – шкипер явно подобрел. – Конечно же, я довезу вас в Константинополь, как просит Керим. Только вот извините, кают предоставить не могу – все заняты. Придется вам спать на палубе…
– Это ничего!
– Скажу боцману – он выдаст циновки и одеяла… Да, еще получите у него продукты – путь хоть и не очень далек, но и не близок, успеете проголодаться. Ну, что же… Располагайтесь. Саид, покажи новым гостям места.
– Слушаюсь, мой господин! – вахтенный поклонился и, потеребив бороду, призывно махнул рукой: – Идем!
«Дойная корова» – так называлась ускиера, принадлежащая Абдулу Сиену. Несмотря на явно турецкое имя, он считал себя греком – точнее, ромеем – и был православным христианином. Получив у боцмана обещанные одеяла и продукты, друзья постелили циновки у левого борта, напротив грот‑мачты и, немного подкрепившись пресными лепешками и сыром, с удовольствием улеглись отдохнуть.
– Чудесный человек этот Абдул Сиен, – улыбаясь, негромко промолвил Георгий. – Просто чудесный.
– Все – благодаря Кериму, – напомнил Лешка. – Что б мы и делали без этого турка? – он помолчал и, ехидно ухмыльнувшись, добавил: – Наверное, придумали бы что‑нибудь. Например, продали бы Георгия в рабство, а на вырученные деньги добрались бы, куда надо.
– Чего это меня – в рабство? – возмутился юноша. Серые глаза его недовольно сверкнули.
– Ого, Георгий! – захохотал Владос. – Ты, оказывается, умеешь сердиться?! Настоящий Георгий Победоносец!
– Да ну вас, богохульников, к черту! Ой, прости, Господи! – юноша быстро закрестился.
– Не помешаю? – вынырнув из‑за мачты, к приятелям подошел вахтенный.
– А, Саид! Конечно, нет. Садись с нами, выпей.
– Не сейчас, – матрос улыбнулся. – Хозяин сказал, чтобы кто‑нибудь сходил на корму, к его помощнику, записал всех в судовую книгу. Такие уж правила.
– Да мы знаем, – Владос махнул рукой. – Спасибо, что передал, сходим…
Лешка придержал вахтенного:
– Саид, ты это, заходи вечерком – поболтаем.
– Обязательно! – приложив руку к сердцу, заверил матрос.
– Ну, что, Георгий, сходишь? – смачно зевнув, осведомился Владос. – Алексий, тебя как записать?
– Да как хотите, не все ли равно?
– Э, не скажи! – грек подавил зевок. – Запись в судовой книге – отнюдь не пустая формальность. В Константинополе ее будет тщательно изучать особый портовый чиновник. Не превысил ли владелец судна допустимую нагрузку? Всем ли пассажирам хватило циновок и одеял? Кто они и с какими целями прибыли в столицу? И это еще далеко не все вопросы.
– Ну, надо же! – Лешка озадаченно почесал голову. – И у вас на каждом шагу – бюрократия. Вот уж не думал! Даже не знаю, как и записаться… Может быть – русский купец?
– Тогда ты должен будешь задекларировать товары, какие везешь. А где они у тебя? Купец без товаров – подозрительно.
– Тогда, может быть – торговый агент? – неожиданно предложил Георгий. – Уж ему‑то товары не нужны… ну, разве что в качестве образцов.
– Торговый агент? – Владос наморщил лоб. – Да, это было б неплохо: Только вот – какого купца? У тебя есть кто‑нибудь на примете?
– Гм… нет.
– Погоди, погоди… Ага! Вот! Был у меня один шапочный знакомый – Михаил Ксанф, торговец сукном. Вот мы Алексия так и запишем, его торговым представителем.
– Адрес купца?
– Ммм… Горбатая улица, дом с зелеными ставнями. Это в том районе, что между церковью Хора и Влахернской гаванью.
– Знаю, – мотнул головой Георгий. – За стеной Константина. У дворца?
– Ну, не у самого…
– Хорошо, запомнил. Тебя самого‑то как записать?
Владос расхохотался, взъерошив рыжую шевелюру:
– А пиши, как есть – Владос Костадинос, владелец гончарных мастерских у Меландзийских ворот.
– Ого! Далековато забрался. Райончик тот еще – вечером не стоит и ходить.
– Ну, это кому как… К тому же… – Лицо Владоса на миг затуманилось. – Думаю, давно уже проданы все мои мастерские по решению суда за долги. Наверное, и дом тоже продан. Не знаю, где и жить будем.
– Ну, об этом после помыслим, – улыбнувшись, Георгий поднялся на ноги и быстро зашагал к корме, стараясь не наступить на спящих людей.
Они расположились прямо на палубе, и Лешка, опершись руками на фальшборт, с удовольствием принялся смотреть на море, которого в той, прежней, жизни так никогда и не видел, а только мечтал к нему съездить. Что же касается жизни, так сказать, здешней –
то в ней, конечно же, уже было море… только в таких ситуациях, что лучше и не вспоминать!
А вот сейчас, здесь, море выглядело замечательным, красивым, играющим: иногда темно‑голубым, иногда – изумрудно‑зеленым, а иногда и золотисто‑желтым с нежными палевыми оттенками. Изумительно красиво все это было, красиво и благостно – и разноцветное море, и нежно‑лазурное небо над головою, и надувавший паруса ветерок, и появившиеся на горизонте кораблики, маленькие такие, но быстро приближавшиеся. Так быстро, что совсем скоро уже хорошо проглядывались невысокие, украшенные круглыми зелеными щитами надстройки на носу и корме, косые ослепительно белые паруса и пенящие воду весла. Да‑да, весла – суденышки (а их было три) оказались галерами…
– Военные суда, – взглянув, негромко сказал Владос. – Интересно – чьи? Если турецкие – плохи наши дела!
– Неужто не отобьемся? – Лешка усмехнулся. – У нас и мощь, и пушки, да и людей ты только посмотри, сколько!
