Катарина Валентэ - сказка
Плавник двигался вокруг плота, с каждым новым витком приближаясь чуть ближе. Вскоре Сентябрь увидела под водой темный силуэт всей рыбы; она показалась ее совсем не громадной, хотя и довольно большой. Таких размеров мог быть детеныш, и Сентябрь подумала, что, утолив любопытство, он оставит ее в покое и уплывет.
Тем не менее, следя за кружащим черным треугольником, Сентябрь забилась в самый центр плота. Ей хотелось быть подальше от кромки воды, откуда бы не случилось нападение. Круг, описываемый плавником, становился всё меньше и меньше, и в конце концов большая темная туша зацепила плот, заставив скипетры неприятно лязгнуть, а девочку пронзительно испугано вскрикнуть. Сентябрь схватила гаечный ключ так сильно, что побелели костяшки пальцев. «Если все твердят, что это меч, так пусть так оно и будет», - подумала она, приготовившись вонзить его в тело акулы. Ужас предстоящей битвы заполонил её разум.
-Пожалуйста, - прошептала она, - не ешь меня. Я съела рыбу, и я прошу прощения.
Ленивое медленное кружение акулы вокруг плота не прекращалось. Видимая полностью, она перевернулась на ходу, грациозно демонстрируя черное брюхо. Несколько золотистых полос тянулись по бокам черного тела. Крупные золотые глаза безжалостно таращились из воды на Сентябрь.
-И зачем ты просишь прощения? – спросила она скрипучим, но не пронзительным голосом. – Я вот ем рыбу, потому что она для этого создана.
-У меня есть впечатление, что то же самое вы думаете и о маленьких девочках.
-Определенно, - моргнув, ответила акула, - о некоторых из них.
-Значит и Вас кто-то ест?
-Определенно, рыба покрупнее. – Акула всплывала к поверхности, если ей нужно было произносить слова, а всё остальное время продолжала лениво кружить вокруг.
-Вы меня съедите?
-Зачем ты всё время говоришь про еду? У меня вот-вот заурчит в животе от этого.
-А меня вот-вот стошнит, от Вашего постоянного кружения, - ответила Сентябрь, прикрывая рот рукой.
-Я не должна останавливаться, - проскрипела акула. – Если остановлюсь, то пойду ко дну и умру. Такова моя природа. Всегда двигаться. Даже когда добираюсь до своей цели, уплываю к новой. Такова жизнь.
-Правда что ли?
-Для акул определенно.
-А я – акула? – слабым голосом спросила Сентябрь, потирая ободранную коленку.
-Внешне не очень похожа, но я же не натуралист, чтобы утверждать точно.
-Я что сплю? Всё так похоже на сон.
-Я бы не сказала. Но если хочешь проверить, я могу тебя укусить.
-О, спасибо, не надо! Мне нужно еще кое-куда добраться. – тихо пробормотала девочка, вглядываясь в простирающуюся спокойную серую даль.
-Это верно.
-Мне нужно добраться дотуда, чтобы потом получалось добираться еще куда-нибудь, до скончания дней.
-Ну вовсе не так долго.
-Акула, почему ты меня не ешь. Я съела маленькую рыбу, и тебе следует съесть меня.
-С какой стати?
-Но ты же акула. Твое дело – съедать.
-Ничего подобного. Мое дело – плыть. Рассекать волны. Гнаться. Спать. Видеть сны. Я знаю, как выглядит изнутри Королевство Фей, я видела все его темные места. И я видела тень, которой была выкуплена моя маленькая дочка и спасена от смерти. Такой ценой за одну жалкую рыбешку.
-Крошку Пуку? – удивленно воскликнула девочка.
Акула нырнула глубже в море и, ударив плавниками и хвостом по поверхности, совершила искусный пируэт.
-Все мы лишь движущиеся фигуры. Мы движемся и однажды остановливаемся.
Больше акула ничего не сказала. Неожиданно откуда-то набежала большая волна, и она нырнула в нее, устремляясь глубже и глубже. Почти тотчас же, ударившись о плот, волна окатила Сентябрь множеством фиолетовых брызг. Она инстинктивно зажмурилась. И это случилось сразу вслед за моментом, когда она увидела, как превращается в две ноги длинный акулий хвост.
ГЛАВА 17
Столетки
в которой Сентябрь обнаруживает большое количество использованной утвари, но в итоге обнаруживает себя в непроницаемо-темном месте и немного света рядом с собой.
В этот раз приближение острова не стало для Сентябрь неожиданностью. Зелено-золотистый бугорок возник на горизонте к концу пятого дня плавания, и корабль был незамедлительно перенаправлен в его сторону. Девочка страстно желала ступить на землю, ощутить ее твердость. Ну и естественно напиться настоящей воды и поесть хлеба. Причалив к берегу, она долго и радостно возилась в теплом песке пляжа, почти как несмышленый щеночек. Потом отыскала несколько кокосовых орехов, прикатившихся к берегу из недалеких джунглей. Расколотить об камень самый крупный из плодов не составило ей труда; даже двух ударов не понадобилось.
В море девочка становится сильной, это факт.
Не отрываясь от водянистого молочка кокоса, причмокивая и хлюпая, Сентябрь затащила плот на берег и принялась одеваться. Она туго затянула пояс зеленого жакета, снова взяла половину ореха и приступила к выскабливанию и поеданию нежной белой мякоти. Всё это происходило на ходу. Ноги сами вели девочку вглубь острова, где, скорее всего, могла оказаться еда получше и посытнее. Ей не жалко было потратить какое-то время ради ланча, благо, что Одинокая Темница, по ее мнению, должна была быть уже где-то поблизости. Ну и конечно, этим поиском она избавляла себя от необходимости снова рыбачить.
К ее разочарованию нигде по всему островку не показывались стены или крыши деревушек. Струйки дыма, поднимающиеся из печных труб, нигде не указывали на существование дома или жизни. Густая зелёная трава бесшумно трепетала на легком ветру, который не приносил ни выкриков глашатаев с главной площади поселения, ни колокольного перелива из местной часовни. Потом она обнаружила в траве какой то хлам.
Его оказалось очень много, как будто тут был специально устроен пункт приема утиля. Чего тут только не было: и старые сандалии, и алюминиевые чайники, и поломанные зонтики, и ширмы, с разорванными шелковыми полотнами, какая-то глиняная посуда, много разбитых часов, фонарей, бус и четок, у которых не хватало звеньев или косточек, даже заржавевшие мечи.
-Ау! – крикнула Сентябрь. Ветер подхватил ее крик, но скоро обронил его где-то среди травы. – Какое одинокое место! Такое ощущение что кто-то позабыл убрать за собой… Как будто вообще никогда не убирался. А впрочем, тут наверняка найдется для меня пара туфелек…
-Держи карман шире!
Сентябрь от неожиданности чуть не подпрыгнула. Сначала ей захотелось пуститься наутек, забраться на плот и уплыть подальше, однако потом любопытство взяло верх над здравым смыслом. Девочка с интересом всматривалась в высокую траву, однако обладатель странного голоса не спешил показываться. Всё, что она смогла разглядеть, было парой старых соломенных лаптей.
Останавливая протягиваемую руку девочки, которой хотелось рассмотреть предмет поближе, на пятках лаптей открылись два старых желтых глаза и знакомый голос зазвучал вновь:
-С какой стати ты считаешь, что я стану твоим? Я уж точно, и по опыту тех, чьи ноги я уже поломал или раззудил, я догадываюсь, что недалек от истины!
-О, я… прошу прощения! Я даже не думала, что вы живой!
-Совсем неудивительно. Все двуногие мыслят одинаково, - только о себе.
Последние звуки слов потонули в сумбуре грохота, скрежета и клацанья, с которым свалка утиля пришла в движение. Предметы оживали и подбирались ближе к Сентябрь, окружая ее. Складываясь и раскладываясь, движущаяся ширма напоминала одновременно гусеницу и аккордеон. Чайники направляли носики в землю и, резко выпуская пар, подскакивали и выпрыгивали вперед. У глиняных горшков отрастали мускулистые толстые ноги. Большой оранжевый абажур парил, покачиваясь на ветру и размахивая зеленой кисточкой, приделанной к низу.
-Мистер Лапоть…
-Меня зовут Ганибал, к твоему сведению.
-Ганибал, да…Прочитав довольно много книжек, повстречавшись с черешидами, узнав Пуку и Вивертеку, я всё равно бессильна даже предположить, что Вы такое!
-КТО! – негодующе воскликнул лапоть, подпрыгнув на месте и примяв траву, словно от топота. – Что за неуважительное отношение к вещи! Я живой к твоему сведениюЕсли со мной говорить, то как с КЕМ-ТО! По крайней мере, как КОМУ-ТО. Потому что мы – Цукумогами.
Сентябрь сразу вспомнился Мистер Атлас и его характерный полу-всхлип, полу-кашель, - смысл которого так остался для нее не ясен, но сочетание звуков вызывало улыбку. Услышав последнее слово, Сентябрь невольно улыбнулась, (чем вызвала недовольство у пары шпор, которые заклацали и заметались на маленьком пятачке на длинных, похожих на паучьи, ногах).
