Культ Ктулху (сборник) - Коллектив авторов
– Конечно, мэм, – сказал тот. – Прошу за мной – сюда.
Они спустились в хранилище.
– Мистер Майлз, как вам известно, всегда вел с нами дела по почте, – сообщил клерк, задержавшись перед дверью.
– Ну, разумеется, – оборвала его Агата. – Давайте заглянем в сейф.
Он медленно вытащил две сейфовых ячейки и отпер замки.
– В своем последнем письме мистер Майлз сообщил нам, что в этой у него оборотных ценных бумаг на двести тысяч долларов, – бесстрастно сообщил он. – А вот в этой – почти полмиллиона в облигациях…
Тут голос его прервался. Он отчаянно заморгал.
Агата посмотрела в ящик, потом Уолтер посмотрел в ящик, потом голос Агаты вырос до пронзительного, яростного визга, которым она потребовала сообщить, куда, к чертовой матери, девались ее деньги, кто их украл, и почему, вашу налево и направо, банк не в состоянии позаботиться о том, что принадлежит ей, а также, в конце концов, может, это неправильная ячейка?
Где, я вас спрашиваю, деньги?
На этот вопрос банковский клерк ей ответить не смог.
Оба ящика оказались пусты. Таков был свершившийся факт.
На короткое мгновенье, пока Агата хищно зыркала во все стороны, дрожа от гнева и то сжимая, то разжимая кулаки, ей послышался дальний перезвон чьего-то издевательского смеха.
Джонатанова смеха, если называть вещи своими именами.
Президент банка тоже ничего не сумел объяснить. Он со всей серьезностью сообщил им, что фирма предпримет самое тщательное расследование происшествия, но Агата отказалась этим утешаться.
– Мы их засудим, вот что мы сделаем! – мрачно пообещала она Уолтеру. – Сначала дом, потом еще эти деньги! Ты понимаешь, что все это значит?
– Да, дорогая, – ответил Уолтер немного устало. – Полагаю, мне надо вернуться на работу.
– Уж конечно! И, более того…
Тут она разразилась очередным монологом.
Уолтер молчал. Он думал. Думал о том, что сказал тот незнакомец.
«Дом придется забрать вместе со всем остальным…»
С остальным… Банковские активы. Дом. Всё… Учитывая, как выглядела тень этого парня, неудивительно, что президент банка оказался не в состоянии объяснить поведение ценных бумаг во вверенном ему сейфе.
Остаток недели прошел вяло. Им удалось продать участок, на котором стоял дом, за довольно жалкую сумму, но это принесло Агате хотя бы толику удовлетворения.
– Я теперь смогу купить то меховое манто от «Моденс», всегда его хотела, – сказала она ему в пятницу вечером за ужином. – И, может быть, кое-какое новое серебро…
Уолтеров лоб пошел морщинами.
– А как насчет трубки, которую ты обещала мне на Рождество, дорогая? Помнишь, красный вересковый корень…
– Ах, замолчи! Все время только о себе и думаешь. Бывают же на свете мужья, которые хоть немного заботятся о своих женах, а? Так, посмотрим… Надену его в церковь в воскресенье. Пусть все обзавидуются. Уолтер! Ты получил обратно свою работу?
– Да, – медленно проговорил Уолтер. – Получил.
Что он теперь получает на десять долларов в неделю меньше, он решил ей не говорить. Скажи только, и она ему всю жизнь отравит и еще будет донимать расспросами, с какой стати он не отстаивает свои права, почему ведет себя не как настоящий мужчина, а как маленькая серая мышка, всю свою жизнь. А и правда, почему?
– Сахар мне дай!
Ее голос ворвался в его мысли – пронзительный, резкий, сердитый. Уолтер машинально потянулся за сахарницей, и рука его застыла в воздухе.
Сахар был уже у Агаты. Уолтер готов был поклясться, что еще десять секунд назад чертова посудина стояла у его тарелки. А еще он мог поклясться, что видел уголком глаза промелькнувшую через весь стол тускло-красную вспышку.
Это случилось после ужина. Уолтер сидел в гостиной с газетой и привычно грыз себя за то, что не осмеливается закурить сигару.
– Уолтер!
Он поднял глаза. Агата стояла в дверях. Лицо у нее было очень белое.
Он медленно встал и проследовал в кухню.
– Уолтер… смотри…
Он посмотрел. Вся посуда, чисто вымытая и сверкающая, аккуратными рядами стояла, где ей и полагалось.
– Очень хорошо, дорогая, – похвалил Уолтер, попутно стараясь выдумать еще какой-нибудь комплимент. – Очень быстро и…
– Не дури, Уолтер! Я ее не мыла!
– А?
– Ага. Я стояла у морозилки, убирала еду и думала… о‘кей, я думала, что вот бы у меня был муж, который достаточно заботится о своей жене, чтобы помыть за нее всю посуду. А потом я вроде бы увидела что-то красное.
– Красное?
– Да. Оно промелькнуло позади меня. Как бы вспышка такая. Я обернулась – а оно уже все. Помыто!
– О! – слабо пролепетал Уолтер.
А потом взгляд его упал на Агатино кольцо. Оно пламенело рубиновым огнем.
Часов около четырех утра на следующее утро Уолтера Симмонса довольно грубо разбудили. Рядом с ним Агата истошно вопила фальцетом – не просыпаясь.
Потом она резко подскочила, вцепилась, дрожа, в него и так провисела добрых минут пять, пока ему не удалось, наконец, ее успокоить.
– Ах, Уолт! – истерически всхлипывала она. – Ох, Уолт, мне приснился плохой сон!
Уолтом она его не звала уже лет десять.
– Мне снилось, что в этом кольце сидит такой забавный красный человечек, он все смеялся надо мной и прятал лицо. Я хотела, чтобы он разбил кристалл и дал мне на себя посмотреть, но он не соглашался. А потом он таки показал мне лицо… и оно было ужасно!
Она судорожно захлюпала, потом замолчала и рассеянно уставилась на перстень.
Уолтер Симмонс облизнул губы.
– Агата… – сказал он. – Агата!
Она снова подскочила и воззрилась на него.
– Чего тебе?
– Слушай, Агата, может, ты продашь это кольцо?
– Продам?
Он сглотнул и попытался взять себя в руки.
– Ну, да. Ты говорила, что оно тебя пугает…
Она посмотрела на кольцо и странно улыбнулась.
– Говорила. Но я передумала.
Утром Уолтер Симмонс пошел на работу со скверным предчувствием, которое угнездилось у него во внутренностях и, кажется, с увлечением их глодало. От зрелища Агаты сидящей на диване и не отрывающей взгляда от подмигивающего розового кристалла у себя на пальце, ему легче не стало. Она ему даже до свиданья не сказала! Вечером Уолтер домой не пошел – а пошел вместо этого в библиотеку и целых полтора часа копался там в секции «Демонология»… пока не нашел то, что искал.
Фамильяр, – прочел он, – есть демон, приданный колдуну или ведьме как часть договора с Сатаной. В прежние времена обитал обычно в теле жабы или черной кошки. В дальнейшем, однако, сформировалась традиция выбирать в качестве местопребывания фамильяра какой-нибудь более личный предмет обихода – браслет, ожерелье, кольцо…
– Ага, – тихо сказал себе Уолтер.
И продолжил читать.
…если владелец фамильяра умирает или срок его договора с Сатаной истекает, беса надлежит похоронить вместе с владельцем. Если в обладание им вступит другое лицо, бес обязан временно ему повиноваться, но может попутно вытворять какие ему заблагорассудится шалости. Если же упомянуть в присутствии фамильяра Имя Господне…
Тяжело сглотнув, Уолтер Симмонс прочел следующие несколько строк. После чего вскочил и спешно покинул библиотеку; его коротенькие толстые ножки так и мелькали, а глазки перепуганно таращились в ночь.
Теперь понятно, кто был этот разряженный в пух и прах незнакомец.
Теперь понятно, что это за кольцо.
И кроме того ему было совершенно ясно, что случится, если Агата наденет его завтра в церковь.
Когда он прибыл домой, Агата лежала, свернувшись, на диване и все так же завороженно пялилась в кольцо. Она подняла взгляд и подарила мужу сонную улыбку.
– Ах, ты уже дома?
Уолтер заморгал.
