Артур Хейли - Отель
Он выбрал еще одно письмо для ответа, как вдруг из секретарской послышался легкий стук в дверь. Питер поднял взгляд, ожидая увидеть Кристину.
– Это я, – сказала Марша Прейскотт. – Там никого нет, поэтому я… Она увидела Питера. – О господи! Вы же сейчас упадете!
– Пока еще не падал, – сказал Питер и тут же свалился.
Страшный грохот и затем – испуганная тишина.
Очутившись на полу позади стола, Питер лежал на спине и пытался определить размеры повреждений. Левая лодыжка у него болела – падая, он ударился о ножку перевернувшегося кресла. Затылок заныл, как только он до него дотронулся, хотя, по счастью, толстый ковер смягчил силу удара. А главное – пострадало его достоинство, что подтверждалось серебристым смехом Марши и сдержанной улыбкой Флоры.
Они обошли стол, чтобы помочь ему встать. Даже в том дурацком положении, в котором очутился Питер, он не мог не залюбоваться ликующей свежестью и красотой Марши. Сегодня на ней было простое голубое бумажное платье, которое как-то особенно подчеркивало то, что перед ним еще не женщина, но уже и не дитя, а вчера он это остро ощутил. Длинные черные волосы, как и вчера, тяжелой волной лежали у нее на плечах.
– Вам тут нужна предохранительная сетка, – сказала Марша. – Как в цирке.
Питер нехотя усмехнулся.
– Может, еще надеть и клоунский наряд?
Флора подняла тяжелое крутящееся кресло. Как раз когда они с Маршей, держа Питера под руки, помогали ему встать, вошла Кристина. Она остановилась в дверях с пачкой бумаг в руке. Брови у нее поползли вверх.
– Я не помешала?
– Нет, – ответил Питер. – Я вот… упал с кресла.
Кристина перевела взгляд на прочно стоявшее кресло.
– Я перекувырнулся, – пояснил Питер.
– Ну, конечно, они имеют тенденцию опрокидываться, эти кресла. Так и кувыркаются. – Кристина смотрела на Маршу. Флоры в кабинете уже не было.
Питер представил девушек друг другу.
– Здравствуйте, мисс Прейскотт, – сказала Кристина. – Я о вас слышала.
Марша смотрела то на Питера, то на Кристину, как бы оценивая ситуацию.
– Очевидно, работая в отеле, вы слышите всевозможные сплетни, мисс Фрэнсис, – холодно сказала она. – Вы ведь здесь работаете, не так ли?
– То, что я слышала, были не сплетни, – сказала Кристина. – Но я здесь действительно работаю, это верно. И потому могу зайти в другое время, чтобы не вносить сумятицы и не вмешиваться в личные дела.
Питер почувствовал, как нарастает неприязнь между Маршей и Кристиной, но причины ее понять не мог.
И, словно угадав его мысли. Марша очаровательно улыбнулась и сказала:
– Пожалуйста, не уходите из-за меня, мисс Фрэнсис. Я зашла лишь на минутку напомнить Питеру об ужине сегодня вечером. – Она повернулась к нему:
– Надеюсь, вы не забыли?
У Питера екнуло внутри.
– Нет, – соврал он, – не забыл.
В наступившей за этим тишине раздался голос Кристины:
– Сегодня вечером?
– О господи! – воскликнула Марша. – Неужели он должен работать или у него какие-то другие обязательства?
Кристина решительно покачала головой.
– Ровным счетом ничего. Я сама прослежу, чтобы его ничто не задержало.
– Это ужасно мило с вашей стороны. – Марша снова блеснула улыбкой. Что ж, тогда я, пожалуй, пойду. Ах да, в семь часов, – сказала она Питеру.
– Это на Притания-стрит, дом с четырьмя большими колоннами. До свидания, мисс Фрзнсис. – Она взмахнула на прощание рукой и вышла, закрыв за собой дверь.
– Записать вам адрес? – с самым простодушным видом спросила Кристина.
– Дом с четырьмя большими колоннами. А то вдруг забудете.
Он с беспомощным видом поднял вверх руки.
– Знаю, у нас с вами назначено свидание. Но когда мы договаривались, я совсем забыл об этом приглашении, потому что вчерашний вечер… с вами… у меня все из головы вылетело. А когда мы говорили сегодня утром, я, видимо, все спутал.
– Я прекрасно вас понимаю, – небрежно заметила Кристина. – Кто не перепутает, когда столько женщин ползает у ног?
Она твердо решила: пусть это будет стоить ей усилий, но она не станет переживать и даже постарается понять его. Она напомнила себе, что, несмотря на прошлый вечер, у нее нет никаких прав на свободное время Питера и, по-видимому, он сказал правду, что все перепутал.
– Надеюсь, вы проведете приятный вечер, – добавила она.
Питер почувствовал себя неловко.
– Марша еще совсем ребенок, – сказал он.
Всему есть предел, решила Кристина, даже терпению и пониманию. Она внимательно посмотрела ему в лицо.
– Видимо, вы действительно этому верите. Но разрешите женщине дать вам совет и сказать, что эта малютка мисс Прейскотт так же похожа на ребенка, как котенок на тигра. Правда, представляю себе, как смешно мужчине, когда его съедают.
Он решительно замотал головой.
– Вы абсолютно неправы. Просто так получилось, что два дня назад на ее долю выпали серьезные переживания и…
– И ей необходим друг.
– Совершенно верно.
– И тут явились вы!
– Мы с ней разговорились. И я пообещал прийти к ней на ужин сегодня вечером. Там будут и другие.
– Вы в этом уверены?
Он не успел ответить – зазвонил телефон. Досадливо взмахнув рукой, он взял трубку.
– Мистер Макдермотт, – произнес взволнованный голос, – здесь в вестибюле скандал, и помощник управляющего просит вас срочно спуститься.
Когда он повесил трубку, Кристины в комнате уже не было.
А все-таки наступает момент, мрачно думал Питер Макдермотт, когда человеку приходится принимать решения, с которыми, ты думал, жизнь тебя никогда не столкнет. И если такая минута тем не менее наступает, кажется, будто это происходит в кошмарном сне. Более того, кажется, будто твою совесть, убеждения, порядочность, верность определенным принципам разрывают на куски.
Питеру понадобилось лишь несколько секунд, чтобы понять обстановку, сложившуюся в вестибюле, хотя разговоры все еще продолжались. Достаточно было взглянуть на пожилого негра, сидевшего со спокойным достоинством у столика в нише, на негодующего доктора Ингрэма, почтенного президента ассоциации стоматологов, на равнодушного помощника управляющего, слушавшего его теперь уже с безразличным видом, поскольку бремя ответственности принял на себя другой.
Было совершенно ясно, что возникла кризисная ситуация и, если действовать неумело, то произойдет взрыв.
Заметил Питер и двух зрителен. Одним из них был Кэртис О'Киф, знакомый Питеру по многочисленным фотографиям и с интересом наблюдавший издали за происходящим. Другой – моложавый, широкоплечий человек в очках с толстой оправой, в серых фланелевых брюках и твидовом пиджаке. Он стоял чуть поодаль с видавшим виды чемоданом и как бы между прочим оглядывал вестибюль, тогда как на самом деле внимательно наблюдал за сценой, разыгрывавшейся у столика помощника управляющего.
Президент ассоциации стоматологов выпрямился во весь свой небольшой рост, его круглое румяное лицо пылало гневом, губы были плотно сжаты, непослушные седые волосы растрепались.
– Мистер Макдермотт, если вы и ваш отель будете упорствовать и не перестанете наносить людям подобные оскорбления, то, предупреждаю: у вас возникнут серьезные неприятности. – Глазки доктора Ингрэма возмущенно сверкнули, голос поднялся до крика. – Доктор Николасвысоко уважаемый представитель нашей профессии. Разрешите вам заявить, что, отказывая ему в номере, вы тем самым наносите личное оскорбление мне и всем участникам нашего съезда.
«Будь я сторонним наблюдателем, – подумал Питер, – я, наверное, сейчас зааплодировал бы этому старику». Но действительность напомнила о себе: «Я на службе. И мой служебный долг – любыми средствами притушить скандал в вестибюле». И он предложил:
– Не согласитесь ли вы и доктор Николас, – тут Питер почтительно посмотрел на негра, – подняться ко мне в кабинет, где мы могли бы все обсудить в спокойной обстановке.
– Нет, сэр, мы, черт побери, будем обсуждать это здесь. – И раскипятившийся доктор постучал ногой по полу. – Нечего прятаться по углам. Так вот, я вас спрашиваю: предоставите вы номер моему другу и коллеге доктору Николасу или нет?
Головы стали поворачиваться в их сторону, кое-кто из проходивших по вестибюлю остановился. Мужчина в твидовом пиджаке все с тем же безразличным видом подошел ближе.
Какая ирония судьбы, промелькнуло в голове искренне огорченного Питера Макдермотта, что он оказался противником такого человека как доктор Ингрэм, которым, по сути, следует восхищаться. И не насмешка ли то, что не далее как вчера именно Питер доказывал Уоррену Тренту несостоятельность его политики, которая, собственно, и привела к сегодняшнему скандалу.
Президент ассоциации стоматологов, потеряв терпение, спросил его напрямик:
«Предоставите вы номер моему другу?»
На мгновение у Питера появилось искушение ответить «да» и плюнуть на последствия. Но он знал, что из этого все равно ничего не выйдет.
