Егор Чекрыгин - Странный приятель.2
…Пленные тут камень долбили. Кредонская республика много воюет, причем по всему миру. Да и на море пираты рабов хватают и сюда продают. Вот они у нее такими делами и занимаются.
Ну мы их в одной казарме зажимать начали. А они вдруг из другой полезли… Мы туда, А они на башню… Мы к башне, а они обратно…
В общем, пока пленного взяли, да пока из него всю информацию вытрясли… — Народу потеряли чуть ли не сотню человек, правда — две три — раненными…
А там уж — пленный выходы из подземелий показывал. А мы возле них засады оставляли — благо — всей толпой одно здание захватывать смысла нет. Часть дыр я вообще закупорить велел, и по паре солдат только в караул ставил, на случай если кредонцы двери ломать начнут. Дымом опять же, как ты башню…, чтоб дышать этим тараканам хреново было.
Ну а там уж, как кредонцы поняли что деваться им дальше некуда… Так они сдаваться и начали. У меня правда подозрение нехорошее есть — среди пленных ни одного офицера не было! А вот в подземельях, когда я спускался оглядеться — трупы их находил. Причем там где мы не стреляли даже. А парочка — точно штыками в спину заколотая была…
— А чему тут удивляться — Покачал головой Готор. — Ты же сам должен знать, что в республиканских войсках, сдавшийся офицер, отвечает имуществом семьи. А коли и солдаты его сдаются — так должен возместить ущерб государству и за них. Так что — верность и стойкость благородных оу, тут подкреплены финансовыми рычагами воздействия… А за потерю крепости, отвечать придется очень большими суммами. — Мертвых-то еще пощадят. — Если кто живой останется — будут разбираться — по какой причине. А вот на сдавшихся в плен — всю вину и свалят, и слова в оправдание сказать не дадут.
…Знаешь, в моем мире, войны этого периода называли «войной в кружевах», и велись довольно мягко. Ну, конечно, когда дрались между собой люди примерно одной культуры. — С теми, кого считали «дикарями» не церемонились.
У нас и правил было побольше. И представления о чести и благородстве несколько иные. — Сдать в плен дабы не увеличивать людские потери, когда положение казалось безнадежным, считалось совсем не зазорным и даже достойным поступком. Да и пленному офицеру, подчас даже оружие возвращали, дабы он и в плену мог отстаивать свою честь благородного человека.
И содержали его в достаточно комфортных условиях… как правило. Могли даже просто слово взять что больше воевать не будет, и отпустить.
А зимой, когда обычно не воевали, — даже давали офицерам вражеских армий специальные пропуски, если им надо было через государство с которым он воюет, к себе домой проехать… Хотя с солдатней, как правило, обращались примерно так же, как и у вас.
А в этом мире, примерно та том же уровне развития цивилизации — куда жестче дела обстоят.
Надо бы изучить вопрос — «почему?». Может пришельцы вроде меня, все вам тут подпортили? А может причина в чем-то другом?
Может по сути, у вас с Кредоном гражданская война идет? — Вы ведь вроде как на одном языке говорите, и обычаями многими схожи.
А по срокам переселения на этот континент, да и по многим другим показателям — фактически братьями являетесь. Только вот немного с разными представлениями о жизни. …Оттого и режетесь так беспощадно из-за «большой братской любви-ненависти»?!
Да. Ваш мир изучать и изучать, с моим сравнивая. А мы тут такой фигней занимаемся!
Утром, даже двужильного оу Ренки Дарээка, охватила апатия и лень. После всей нервотрепки предыдущего дня, хотелось поваляться до полудня в постели — благо, их «банде» выделили отдельный домик для проживания, и отнюдь не из худших.
Но увы — если солдат еще и мог себе позволить пофилонить, то офицеру такое совсем не подобало. Вестовой от генерала разбудил их не свет не заря, и передал приказ через полчаса быть в штабе. А в штабе — сразу оу Дезгоот начал сходу нарезать задачи.
Первая — не допустить грабежа города. …Нет, не то чтобы генерал сильно беспокоился за горожан и их имущество. — Просто он знал, что коли начнется мародерка — про два или три дня, можно смело забыть. А до материка тут плыть сутки. И сутки назад. И если какой-нибудь сторожевик сумел уйти. И коли у республиканцев, тут, где-то недалеко, есть флот — вся эта затея может окончиться очень печально. А учитывая сколько погибло офицеров… — задача эта имеет первостепеннейшей значение.
Оттого-то генерал и поднял своих офицеров в такую рань, чтобы они с раннего утра могли загрузить своих солдат какой-нибудь работой.
А работы хватало более чем. — Начать с раненых — своих и чужих. Чужих конечно было не так много — милосердного удара штыка, тут для чужаков не жалели. Но среди пленных были люди с ранами разной степени тяжести. И боги не одобрили бы их убийства, но и возиться с ними, не было никакой возможности.
А вот о своих — следовало позаботиться, и как можно раньше переправить их на корабли, хотя лекари и не очень этого одобряли, утверждая что качка, и теснота корабельных помещений — не слишком-то способствуют излечению.
Вторая проблема — трупы. — Свои и чужие.
С чужими проще — вытащить из крепости и побросать под стеной, обязав местных жителей позаботиться о них. А вот свои… — достойно похоронить их на высоких башнях, где тело сможет спокойно истлеть отпуская на свободу душу, не было никакой возможности. И просто оставить на острове, чтобы местные могли поглумиться над ними, зарыв в землю, тоже было невозможно.
Оставалось море… Открытое море, и желательно там, где ветры не прибьют тела к берегу… Капитан Маб знал такое место, где тела подхватит течение, и унесет на северо-запад в открытое море. Но для этого, надо было отойти от острова достаточно далеко, а значить — задействовать придется целый корабль.
Третья проблема — добыча. — Конечно — грабить город было нельзя. Но и оставлять богатства кредонцам — тоже было нельзя! Уж как минимум — оружие и пушки стоило забрать. Да и запасы пороха и ядер, изрядно растраченные во вчерашней битве, необходимо было подновить. Ну и конечно — золото, товары… В бухте стояло несколько купеческих кораблей, которые просто напрашивались на звание «трофеев». А в складах у купцов — полно товаров, оставлять которые кредонцам, было просто-таки предательством.
Еще — уничтожить тут все что только возможно. Включая верфи, расположенные в другой части острова. — Необходимо было выделить людей, которые их сожгут, или взорвут.
А еще Готор, поднял разумный вопрос — что делать с местными жителями? …В смысле — во время взрыва. Ведь на город обрушится град камней и горящих деревяшек, что неизбежно вызовет пожары. Всем в принципе было плевать. Но Готор почему-то настаивал что это дело государственной важности. — Дескать — подобное изуверство лишь ожесточит кредонцев, и мы получим куда больше врагов, чем нам хотелось бы. В тоже время — прояви мы доброту и сострадательность — кто знает, — может кое-кто задумается, и не захочет брать в руки оружия, дабы мстить Тооредаану.
При этом Готор делал весьма значительное лицо, и ссылался на Военного Министра и высокую политику. А учитывая репутацию самого первого лейтенанта оу Готора, за которым почему-то закрепилась слава изрядного головореза, (может сыграло роль каторжное прошлое, может умение одними кулаками доказать свое превосходство, а может — бессознательный страх перед минером, которых многие почитали почти что магами), — слыша из его уст рассуждения о доброте и сострадательности, и впрямь можно было заподозрить что эти слова в его речи, вложил кто-то другой.
…Готор же и предложил выход. — А именно — привлечь горожан к работам, объяснив им суть того что произойдет. — Потом отпустить на волю — сами сбегут из города!
Так что — почти весь следующий день — Ренки пришлось возится сначала с собственными солдатами, заставляя сержантов палками вбивать в них послушание. Потом — помогать перетаскивать раненных на пристань. Потом пройтись по городу, отбирая годных для работы людей, но при этом не позволяя своим подчиненным причинять им значительный вред. (если какая-то вещь из обследуемых домов, и перемещалась в солдатский карман или мешок… ну так значит судьба у нее такая). А вот коли кто-то начинал щупать хозяйскую жену или дочек, или переворачивать дом в поисках тайников и большой добычи… — такое надо было пресекать на корню, потому что потом уже солдатню точно не удержишь. Слава Богам, после вчерашнего дня, авторитет первого лейтенанта оу Дарээка, среди солдат почти всех полков, был столь высок, что слушались его беспрекословно. Его шпага внушала не меньшее почтение чем погон. А уж истории, которые уже начали ходить про этого, еще в сущности весьма молодого человека… — убеждали даже завзятых прохиндеев и бузотеров, с ним не связываться.
Готовить крепость к взрыву, начали на следующий день. Впрочем — день предыдущий, Готор провел отнюдь не зря, составив точный план, и перечень необходимых работ.
