Митицуна-но хаха - Дневник эфемерной жизни (Кагэро никки)
- Если хорошенько присмотреться, там есть люди, которых нам приходилось видеть, - сказали мне.
Церемония закончилась раньше, чем всегда; все, кто сопровождал кареты высшей знати, должны были видеть это окружение; задержавшись там, они столпились в одном и том же месте - возле экипажа Канэиэ. Сын, которым были заняты все мои мысли, выглядел с сопровождающими его людьми просто великолепно, хотя и был вызван внезапно. Люди из высшей знати, как это было принято, протягивали ему фрукты и другие дары, что-то говорили, - мое материнское самолюбие было удовлетворено. Кроме того, случилось так, что мой старомодный отец, не осмеливаясь смешиваться с высокопоставленными, находился среди тех, чьи одежды были цвета желтой розы[28]. Канэиэ заметил его, извлек из числа мелких чиновников и послал в свой дом за сакэ, а потом наполнил для него керамическую чарку. В тот самый момент, когда я это увидела, не возликовало ли мое сердце?!
Некоторые уже намекали сыну:
- Ну, наверное, уже пора! - и были женщины, которые добивались его. Сначала он написал той, что жила в районе Восьми мостов:
Ведь сказывается в нашем мире
Знаменье бога Слова одного,
Что жил в Кадзураки[29],
Поэтому и я хочу от Вас
Одно лишь слово откровенья.
Ответа на этот раз, как будто, не было, и он снова написал:
Заплутал Ваш ответ
На перепутье,
Где Восемь мостов.
Но прошу Вас,
Взгляните на послание мое!
Теперь ответ пришел:
О чем Вы просите?
Следов не видно
Здесь, у Восьми мостов,
Возле которых нет дороги,
Где Вы ходить могли бы.
Письмо было написано переписчиком. Юноша ответил:
Но отчего ж
Мне было не ходить
Дорогой той? -
Оставил я следы на ней,
Когда впервые стал просить ответа...
На послание ответили:
Хоть и просили Вы,
От этого не стало толку -
Дорога облаков
В огромном небе
Не хранит следов.
Она решила, что взяла верх в этом состязании, но он опять написал:
В огромном небе
Нет моста из облаков.
Печалюсь оттого,
Что не пройти
Над облаками.
Ее ответ:
Ступать опасно
По мосту
Из облаков.
Об этом, не подумав,
Просили Вы...
Он опять написал:
Я ожидаю
Новой встречи с Вами.
Ведь никакой журавль
По облачной дороге не взлетит,
Не опираясь на крыло надежды.
На этот раз она прервала обмен письмами словами:
- Уже темно.
***
Наступила двенадцатая луна, и он опять написал ей:
Многие годы
В одиночестве сплю.
Только ранее так, как теперь,
Не намокали
От слез одеянья мои.
Ответа не последовало: сказали, что дама куда-то уехала. На следующий день юноша вновь стал просить ответ, но она написала только одно слово: «Видела», - и прикрепила бумагу к ветке парчового дерева[30]. Он снова написал:
Когда обнаружил я
«Видела» в Вашем посланьи,
Сейчас же подумал -
Не отвернулись ли мы
Друг от друга?!
Ее ответ:
Сосна далеко на горе,
Облаками покрытой,
Не меняет так круто
Свой цвет -
Постоянна она.
***
Весна наступила еще в старом году[31].
- Повернула сюда! - выразился сын.
Хочу известить Вас -
Весна наступила
Еще в старом году.
Как об этом мечтал я
В душе!
Ответа не было. Он опять написал, распорядившись: «Будет ответ - сразу ко мне!».
Напрасно ждать -
Ведь год
Уж завершился.
Но буду ль жив я
Новою весной?!
И на этот раз ничего. Пока я думала, что же случилось, услышала от сына:
- Говорят, таких воздыхателей у нее много.
И вот, видимо, об этом:
Если Вы ждете кого-то,
Но не меня,
Слово «сосна» не пишите[32].
Не надо, чтоб в море вздымались
Белые волны обмана.
Ответные стихи:
Пусть она не вздымается
Иль не останется спокойной,
Но берег залива
Наката волны
Годами готов ожидать.
***
В конце года:
Да, это так,
Но жестока душа у волны -
Вот уже год
Жду я,
Чтобы вздымалась волна.
Ответные стихи:
Когда подряд
Накатывают волны,
Сосне тысячелетней
Такими редкими
Ведь кажутся они!
«Странно, - подумала я, - что бы все это значило?».
Однажды, когда дул сильный ветер, сын написал ей:
По случаю того,
Что дует ветер,
Я думаю,
Как сердце беспокойно, -
Сильней, чем на море волна.
Он отослал это, и обратно принесли записку, написанную чужой рукой и прикрепленную к ветке, на которой держался один-единственный лист: «Человек, что должен был ответить Вам, сегодня занят другим делом». Сын написал: «Я очень сожалею». И стихотворение:
Вы - тот листок,
О котором все думы мои.
Но на душе у меня беспокойно -
Сохранился ли лист
На ветке печальной.
Так он выразился.
***
Погода в этом году не свирепствовала, только два раза шел редкий снежок. Пока я была занята приготовлением для сына нарядов к Новому году, а потом - к процессии Белых коней, наступил и завершающий день года. Своим дамам я велела завтрашнее его платье где заложить складками, где закрутить, а потом задумалась и изумилась, что дожила до нынешнего дня. Смотрю - вот и праздник Душ усопших. Подошли к концу обычные нескончаемые воспоминания. Здесь - окраина столицы, поэтому, когда настала ночь, стали слышны удары в ворота...
Примечания
1
John W. Hall. Kyoto As Historical Background. – Medieval Japan. Essays in Institutional History. Ed. by John W. Hall and Jeffrey P. Mass., New Hawen and London. Jale University Press, 1974, p. 11.
2
Op. Cit., p. 10.
3
Сэй-сёнагон. Записки у изголовья. Пер. со старояп. В. Марковой. М., 1975, с. 117.
4
Подробно см.: Н. И. Конрад. Избранные труды: История. М., 1974, с. 85—95.
5
Нужно, правда, иметь в виду, что Фудзивара Санэсукэ относился к младшему брату и покровителю Митицуна регенту Фудзивара Митинага без симпатии и мог в своих заметках несколько сгустить краски в пику ему.
6
На современном языке: Они-ва сото, фуку ути.
7
[А. Лаксман]. Описание путешествия из Иркутска с возвращением спасенных при кораблекрушении. 13.IX.1792-21.1.1793 гг. - В. М. Головнин. Записки флота капитана Головнина о приключениях его в плену у японцев в 1811, 1812 и 1813 годах, с приобщением замечаний его о Японском государстве и народе. Хабаровск, 1972, с. 462.
8
С. А. Арутюнов. Современный быт японцев. М., 1968, с. 184.
9
Такие ансамбли в миниатюре изображают хэйанский двор: сверху вниз в них располагаются император и императрица, министры, придворные музыканты и даже два дерева, росшие на территории дворцового комплекса. Набор кукол в них бывает очень дорогим и переходит из поколения в поколение по наследству. Хранится в особых коробках, тщательно завернутым.
10
[Л. М. Ермакова]. Ямато-моногатари как литературный памятник. - Ямато-моногатари. Пер. с яп., исслед. и ком. Л. М. Ермаковой. М., 1982, с. 10-11.
11
Подробнее см.: В. Н. Горегляд. Дневники и эссе в японской литературе X-XIII вв. М., 1975, с. 80.
12
Като Масао. «Дневник эфемерной жизни» с необходимыми объяснениями. Токио, Юсэйдо, 1967, с. 1.
13
Сорагото - пустая болтовня; вранье, выдумки.
