Максимов Юрий - Христианский квартал
И она бы смягчилась. Это законы психологии. Как говорится, повинную голову меч не сечёт. Но даже мне, смею надеяться, не самому глупому представителю нашего рода, как видите, понадобился целый день, чтобы найти указанный выход. А вот у моего несчастного брата такой роскоши не было. Немая сцена могла длиться секунд шесть, не более.
Увы, люди в подобной ситуации склонны оправдываться, и свои полдюжины секунд используют для того, чтобы выдумать ложь поправдоподобнее.
- Э... я тут шёл к холодильнику, - так начал мямлить мой братец, - и случайно задел табуретку. Сумочка упала, я подхватил её, но всё высыпалось и я, вот, стал собирать...
"Идиот!" - мысленно воскликнул я, но вслух, стиснув зубы, процедил самым непринуждённым тоном:
- Такое может случиться с каждым.
- Да, конечно, - холодно сказала Марина. - Спасибо. Я, пожалуй, пойду. Мне уже пора.
* * *
- Идиот! Кретин! Дебил! Ты ничего тупее придумать не мог? "Я уронил табуретку, и она упала так тихо, что никто не услышал! Удар же сумки об пол был столь силён, что её молния расстегнулась, и вылетел кошелёк, который, в свою очередь, тоже раскрылся!" Известно, что ложь всегда уродлива, но ты, братец, пожалуй, перестарался в стремлении подтвердить это.
Петька стоял, понурив голову, и ничего не отвечал. Наша беседа проходила в прихожей, которую только что покинула Марина. Ушла в январскую мглу, чтобы никогда не вернуться.
- На хрена ты вообще взял кошелёк?
- Я думал...
- Не смей порочить добрый глагол "думать", прилагая его к себе! Довольно лжи на сегодня! Просто ответь: на хрена ты полез в кошелёк?
- Мне показалось, что там она найдёт листок быстрее всего...
- А чего ты возился столько времени? Пока я её отвлекал, можно было разложить десять рассказов по десяти сумкам и смыться!
Он молчал.
- Ладно, - смягчился я, глядя на его повинную голову. - Марина, конечно, смутилась, однако вскоре она заглянет в кошелёк, увидит твой рассказ, и поймёт, что к чему. Мы ещё посмеёмся все вместе над этим.
- Не посмеёмся, - гробовым голосом объявил Петька и вытащил из кармана джинсов вчетверо сложенный листок. - Я не успел его положить.
Мне захотелось плюнуть с досады на пол, но я сдержался. В конце концов, пол ни в чём не виноват. Стиснув зубы, я ушёл на кухню и сел возле окна. Чуть погодя сюда же притащился и неудачник.
- Слушай, Вадик, что теперь делать, а?
- Ничего. Выкинь из головы Марину. Тебе её не вернуть. Постарайся забыться. Позвони и позови Машку. Или Катьку. Или Нинку. Или всех сразу. Или никого не зови. Сгоняй в магазин и купи пива. Или вина. Или водки. Или никуда не ходи. Просто поставь чайник на плиту и завари чай.
Поразмыслив, он выбрал последнее, а я принялся листать медицинский справочник, чтобы хоть немного отвлечься. Мне, признаться, самому было не по себе. Я ведь мог её задержать... мог и его отговорить от этой глупости... И на тебе - поломал жизнь родному брату. Хотелось убраться куда-нибудь на планету Трамал и окончить свои дни за каким-нибудь тихим занятием вроде написания реалистической прозы.
- Я идиот, Вадик, - признался Петька. - Я кретин. Я дебил.
- Да ладно. Тебе просто не повезло. Глупое стечение обстоятельств.
- Эх, если бы только была в действительности машина времени... если бы можно было вернуться хоть на полчаса назад... блин!
Взгляд мой неторопливо скользил по заголовкам статей.
- Или, допустим, телепатия. Чтобы она сразу поняла, что я ничего плохого не хотел, что я просто пытался сказать, что люблю её!
Я перевернул страницу.
- Ладно, - сказал брат, заметив мою безучастность. - Пойду и расскажу всему интернету, какой я дебил. Проворонил мечту своей жизни.
И с такими словами удалился в маленькую комнату. Плечи его при этом были опущены, голова клонилась к земле, ноги шаркали, как у столетнего старика. Не верилось, что ещё вчера это был пышущий здоровьем молодой человек, готовый выложить на земле знак пронзённого сердца трупами убитых сарацин.
Я продолжал листать страницы, и незаметно для себя увлёкся, переключившись на содержание статей. Каких же, оказывается, болезней и лекарств не бывает на свете! Хватило бы на сотню фантастических романов.
Прошло, наверное, не меньше часа - по крайней мере, я успел и выключить поставленный братом чайник, и выпить чай, и поесть марининых кексов, - как вдруг меня кольнуло странное чувство при чтении очередной статьи справочника.
Секундой спустя я гаркнул:
- Петька, дуй сюда! - и ударил кулаком по стене.
Вернувшись, выглядел он ещё хуже, чем когда уходил. Казалось, ему теперь и впрямь не помешало бы выпить некоторые из лекарств, принесённых Мариной.
- Ну? - хмуро спросил он.
- Есть идея.
- Только не говори, что вычитал её из медицинского справочника.
Я развёл руками:
- Увы, придётся. Ты знаешь о препарате "ленаутил"?
- Не больше, чем о парфеноне.
- Это ингибитор КРЭБ-белка, - прочитал я вслух.
- Какое исчерпывающее определение! Да, Вадик, ты умеешь растолковать. Ингибитор КРЭБ-белка - что может быть яснее? Я мог бы и сам догадаться.
Поскольку в его тоне сквозил лёгкий сарказм, я счёл за лучшее опустить описание воздействия препарата на процессы в гиппокампе, и перешёл сразу к сути:
- При строго рассчитанной дозировке ленаутил помогает забыть то, что было в определённый момент времени. Препарат создан для подавления неприятных, травмирующих воспоминаний, - видя непонимание в его глазах, я пояснил: - Ну, знаешь, вроде того как у тебя на глазах кто-то роется в твоей сумочке...
- Ты хочешь дать эту штуку Марине?
- Да. Тогда у тебя может появиться шанс.
- Ты что, с ума сошёл?
Мягко говоря, я ожидал более благодарной реакции. Но вопрос есть вопрос и на него нужно отвечать по существу:
- Нет, Пётр, несмотря на твои усилия, я всё ещё в здравом уме.
- В самом деле? Ты хочешь, чтобы я травил свою любовь психотропными средствами? Полистай книжку получше и узнаешь, что это очень опасные средства. У них куча побочных явлений. Вплоть до летального исхода.
- Умереть можно от любого лекарства. Даже от аспирина. Однако погляди-ка, сколько она нам его навезла.
- Ни за что! Я не намерен подвергать её риску!
- Никакого риска, болван. Вот здесь в фармакологическом описании специально оговорено, что побочных явлений при разовом употреблении ленаутила не выявлено.
- У меня нет никакого желания выявлять их на Марине!
Вздохнув, я отбросил кладезь оригинальных фантастических названий.
- Ладно. Не хочешь - как хочешь. Действительно, к чему всё это, когда в твоём распоряжении машина времени и телепатия.
Больше я не сказал ни слова до тех пор, пока Петька, предоставленный самому себе, не одумался, и не сообразил, наконец, что никакого вреда здоровью Марины моё предложение не несёт. Скажу откровенно, если бы такая опасность была, я бы и сам его не выдвинул.
Итак, взявшись за остатки ума, братец принялся умолять меня о помощи, и мы вернулись к обсуждению плана.
- Перед нами стоят две проблемы, - начал я. - Первая - приобрести этот самый ленаутил. Вторая - придумать, как незаметно подсыпать его в пищу Марине, учитывая тот факт, что сама она к нам теперь вряд ли заглянет.
Чтобы не терять времени, мы решили разделиться. Петька пошёл шариться в интернете, а я стал обзванивать аптеки и прочие медучреждения, список телефонов которых был любезно приведён составителями справочника.
Четверть часа спустя мы снова встретились на кухне.
- Ну как? - поинтересовался я без особой надежды.
- Глухо, - Петька выглядел задумчивым и удивлённым. - В интернет-аптеках ленаутила нет. Вообще.
- В обычных тоже. Там даже не знают, что такой препарат существует.
- А кто знает?
- Мне удалось дозвониться до одного профессора в институте мозга. Он знает. И он рассказал, что распространение ленаутила жесточайшим образом ограничено. Только по заказу спецведомств. Чуть ли не за каждым пузырьком строгая слежка.
- Для чего это?
- Для того, чтобы не было злоупотреблений. Ну, вроде того, что мы планируем.
- А может, вопрос просто в сумме?
- Я намекнул на это. Профессор посмеялся и сказал, что если я буду достаточно настойчив и стану предлагать действительно серьёзные суммы, то смогу добиться интереса со стороны правоохранительных органов. И пожелал успехов. В общем, как я понял, достать ленаутил невозможно.
Брат приосанился и со значением посмотрел на меня.
- Невозможно - это всего лишь громкое слово, за которым прячутся маленькие люди, - припечатал он. - Им проще жить в привычном мире, чем попытаться изменить его. "Невозможно", Вадик, это не приговор. Это вызов. Это шанс поверить в себя. Невозможное возможно. Поверь в себя!
Несколько секунд я молча переваривал эту тираду. Наконец, признался:
