Владимир Поселягин - Истребитель. Трилогия
«Тренироваться надо!» – думал я, когда очередная очередь прошла мимо.
В это время ведущий зашел ко мне в хвост, и у нас получилось этакая спарка. Мессер, за ним я, и другой «худой» который висел на хвосте.
Я достаточно быстро бросил попытки сбить преследуемый мессер, теперь просто держался за ним, пытаясь не попасть в прицел немцу, что был сзади.
«Квалификация‑квалификация, а попасть не могу!» – думал я, когда рядом снова пронеслись огненные струи, от которых я еле‑еле увернулся.
И тут я вспомнил про капитана Титаренко, который в сорок третьем на Курской дуге попал в такую же ситуацию, правда на «Яке», но особой разницы не было. И я поступил точно так же как и он.
Нажав на кнопку выпуска шасси и рычаг открытия закрылок, я сильно замедлил скорость. Не ожидавший этого немец пролетел на скорости мимо. Нос я уже поднял в ту сторону, где он должен был пронестись мимо и нажал на гашетки.
Дав короткую очередь, пулеметы замолчали, закончился боеприпас, но немцу хватило и этого. Клюнув носом, он понесся вниз и врезался в землю. Судя по тому, что он не дымил, я убил пилота. А вот четвертый, которого я преследовал, не останавливаясь скрылся на большой скорости. Убрав закрылки и шасси, я с разворотом пошел к своим подопечным, под их крылышко. С отсутствием боезапаса, теперь они меня должны были защищать, а не я их.
– «Сокол‑2», я «Малой». Работу закончил, иду к вам.
– «Малой», вас понял встречаем, – услышал я ответ радиста комиссара.
Пока я гонял мессеров, или они меня, бомбовозы уже разгрузились, и повернули обратно, когда мы повстречались.
«Ого, как немцы близко! Не ожидал, быстро они двигаются!» – подумал я посмотрев на дымы оставшиеся на месте бомбардировки. Вдруг среди дымов вспух огненный клубок, выбросив в небо не маленький столб огня и дыма.
«Машина с боезапасом рванула, а то и не одна!»
Пристроившись рядом с бомбардировщиками, я снизил скорость, уровняв ее с их ней, так и дошел до аэродрома, благо больше мы не с кем за это время не встретились.
– Как аппарат? – спросил Семеныч, как только я заглушил мотор.
– Мировой, – показав большой палец, ответил я устало. Подчиненные Семеныча быстро вкатили самолет в капонир в месте со мной, и стали его маскировать срубленными ветками.
– Боезапаса нет. Все отстрелял, до железки, – сказал сержант Оленев, наш оружейник.
– С немцами встретились? – спросил тревожно Семеныч, помогая мне выбраться из кабины. У меня честное слово сил на это не было.
– Ага. Четыре охотника. Заходили на наших со стороны солнца. Ну я на них сверху и…
– Сколько сбили? – спросил механик.
Я в это время уже спустился на землю, меня заметно шатало, поэтому оперся о крыло.
– Троих. Только я тебя прошу Виктор Семенович. Нарисуйте только две звезды, не надо мне тринадцать.
– Нарисуем. Главное чтобы засчитали, а то знаете ли…
– Да знаю… смотри двадцать минут с момента боя прошло, а меня все равно еще бьет.
– Это нервное перенапряжение, бывает.
– Бывает… Ох, и погоняли они меня там, ох погоняли… Ладно, я в штаб, мне еще рапорт писать. Напишу и купаться, вода всю усталость снимает. Посмотрите есть ли пробоины, а то мне кажется были удары по корпусу.
– Посмотрим, товарищ командир, – успокоил меня старшина. Развернувшись, я направился к штабной землянке, где уже собирались летчики после вылета.
Рапорт у меня приняли без особого удивления. Оказалось, комиссар уже рассказал о сбитых, правда он видел только двух, но и это хлеб. В рапорте как обычно я достаточно подробно написал как сбивал, и что делал.
После того как устно доложил майору Никитину результаты вылета, и ответил на его вопросы, я взял сменную форму, то есть комбинезон и направился на речку. Купаться, благо теперь мне это делать можно.
После чего после возращения, когда стало совсем темнеть, я заскочил в столовую, и поев, направился к самолету. Узнать как там дела.
– Три дыры в левом крыле, товарищ командир. Бак пробит. Но мы за ночь заклепаем, не волнуйтесь.
– Спасибо. Я спасть. Утром еще забегу, – ответил я и развернувшись направился в землянку, где не слушая разговоры соседей по койкам, завалился спасть.
Утром был вылет на бомбардировку переднего края, по заявке одной из стрелковых дивизий. По их предположению перед передним краем в глубине немецких позиций, в небольшой роще сосредоточивается крупная механизированная часть для прорыва обороны. По крайней мере, гул множества двигателей они слышали отчетливо.
Привычно заняв свое место на километровой высоте над строем, я расстроено осмотрелся. Небо было чистым. Укрываться в облаках, не получиться.
До расположения дивизии мы долетели спокойно, там нам показали сигнальными ракетами в какой стороне бомбить. Сам я был на четырех тысячах над землей, как бомбили не смотрел, все мое внимание было сосредоточенно на наблюдении за воздухом, поэтому мне показалось, что самолеты крутятся над расположением слишком долго. Потом уже на аэродроме узнал, что это действительно было так. Они никак не могли обнаружить немецкую технику, пока лейтенант Лапин не засек их в соседнем леске. Танки были хорошо замаскированы, и их не сразу можно было рассмотреть.
Делая большой круг над нашими, я летел привычной змейкой, наблюдая не только за подопечными, но и за своим хвостом, так что неожиданного нападения не получилось.
Увернувшись от атаки пары охотников, которые падали на меня с высоты, я неожиданно услышал:
– «Малой», я «Сокол‑2» атакован немецкими истребителями. Требуется помощь.
«Видимо на бреющем подлетели, а я их не заметил, наблюдая за верхней парой» – подумал я, и ответил:
– «Сокол‑2», я «Малой» веду бой с двумя охотниками, иду на помощь.
Двумя словами я сказал, «иду на помощь, продержитесь немного, могу опоздать», думаю комиссар меня понял.
В пологом пикировании догнал пару мессеров, что атаковали меня и на попытке уйти на вертикаль через поворот на левое крыло, срезал ведущего.
«Смотри‑ка, а стрелять я начинаю все лучше и лучше!» – подумал я. Тут я конечно перехвалил себя, просто поставил заградительную очередь в которую немец сам влетел. Сбить я его не сбил, с легким дымком он теряя скорость пошел в сопровождении ведомого на свою территорию, а я бросился к своим, где мелькали хищные худые силуэты четырех мессеров.
– Суки‑и‑и!!! – заорал я увидев как один из СБ, густо дымя пошел к земле. Судя по тому что были видны дымы над лесом, отбомбиться они успели. Уже хорошо.
Первым на прицел мне попал увлекшийся атакой на отбившийся бомбардировщик, и оторвавшийся от напарника одинокий мессер. Очередь вспорола его от левого крыла до кабины видимо убив пилота, так как он скользнул вниз и врезался в землю. Резко развернувшись, я чуть было не сорвался в штопор, от которых при таких маневрах страдали все ЛаГГи, но смог удержаться, так как прекрасно знал о такой мерзопакостной привычке любимого «ястребка».
– «Малой» двое к тебе сзади заходят, – получил я сигнал от радиста комиссара.
Развернувшись, я сам пропустил немцев мимо себя, и бросился в атаку, навязав им бой на горизонталях. Самое плохое что третий «худой» продолжал атаковать сплотившийся и огрызающийся огнем строй оставшихся бомбардировщиков.
Слетанность у пары была просто изумительной, поэтому понимая что крутиться мы можем долго, я резко ушел от них, и вырвавшись из клубка на всей скорости понесся, к нашим. Немец, что атаковал их, видимо получил предупреждение по рации, так как резко со снижением ушел в сторону, а потом полез наверх, видимо собираясь атаковать нас сверху. Ну что ж, хорошая задумка.
От восьми машин осталось только шесть. Одного сбили, я сам видел как он густо дымя моторами шел к земле. Да и «Сокол‑2» подтвердил мне это, когда я, отогнав немцев, крутился вокруг наших бомберов, словно сторожевая собака около раненного хозяина, а тройка оставшихся мессеров кружила вокруг, будто волки вокруг отары, боялись волкодава, но все равно пытались резко наскочить и оторвать кусок добычи. Так продолжалось, как мне показалось не меньше часа, а то и двух. Потом выяснилось что всего минут десять. Вот я и крутился поочередно отбивая атаки пары, и ставя заградительный огонь тому немцу, что постоянно атаковал меня с верху, пока я не подшиб его и он не плюхнулся на вынужденную, неподалеку от дороги, где шли наши войска. Как они его вытаскивали из кабины я уже не видел. Как мог отбивался от разозлившихся немцев, и одновременно не пускал их к бомбовозам. Внезапно они резко встали на крыло и пошли к себе, а через пять минут показался наш аэродром, где подразделения солдаты из БАО засыпали свежие воронки на взлетном поле.
Заняв позицию над аэродромом, я следил за воздухом, пока наши, выстроившись по одному спокойно шли на посадку.
Тут что‑то странное привлекло мое внимание. Присмотревшись я понял что это пара «худых» на бреющем, дав форсаж идут к аэродрому. Их цель явно беспомощные бомбардировщики, идущие на посадку.
