Джеральд О'Фаррелл - Великая мистификация. Загадки гробницы Тутанхамона
Когда гробница была впервые открыта, Картер и Карнарвон пригласили нескольких специалистов, чтобы те помогли им разобрать находки. Картер писал: «Приехав в Каир сразу после официального открытия, я имел возможность критически оценить положение после того, как улеглась первоначальная эйфория. Мне все более и более становилось ясно, что помощь — причем, в очень большом масштабе, — совершенно необходима, если мы хотим, чтобы работы в гробнице шли надлежащим образом. Вопрос заключался в том, куда обратиться за такой помощью»[220]. Одним из таких людей стал профессор Джеймс Бристед, основатель и директор института востоковедения при чикагском университете, а также специалист по дешифровке иероглифов и переводчик с древнеегипетского языка. Говард Картер пригласил его в Луксор специально для изучения этих «важных папирусов»[221].
Однако по прибытии в Долину царей Бристеду было сказано, что произошла ошибка. То, что в полумраке гробницы приняли за папирусы, на самом деле оказалось простыми тканями и льняными пеленами, принадлежавшими юному фараону. Именно тогда общественность в последний раз услышала о папирусах и вообще каких-либо документах из гробницы Тутанхамона. Согласитесь, маловероятно, чтобы кто-то, обладающий таким опытом, как Говард Картер, и его дотошностью, вызвал бы специалиста из Америки, не убедившись предварительно, имеются или нет надписи на интересующих его предметах. В те времена поездки и общение между материками были довольно затруднительны и занимали уйму времени. Никто не отправлялся в путешествие, предварительно не спланировав его самым тщательным образом. Да и вообще, сама мысль о том, чтобы Говард Картер по ошибке мог принять за папирусные свитки льняные ткани и одеяния, выглядит более чем нелепой[222].
Опять же трудно представить, чтобы в таком богатом собрании находок, как то, что удалось обнаружить возле мумии Тутанхамона, не оказалось никаких письменных документов. В гробницах, вскрытых в новейшее время, почти в каждой находили папирусные свитки, даже в тех, что были ограблены. Дело в том, что древние грабители не проявляли к папирусам никакого интереса, поскольку папирусы не имели практической ценности, а порой их просто никто уже не мог прочитать. Следовательно, будет логичным предположить, что и в гробнице Тутанхамона они должны были присутствовать. Тогда почему же этот факт замалчивается? Единственное объяснение, которое я могу найти, заключается в следующем. Очевидно, Картер, вполне сносно читавший древние египетские тексты, ожидая прибытия Бристеда, обнаружил в них нечто такое, что подвигло его к сокрытию найденных папирусов. Однако к тому времени, когда он принял это решение, предотвратить приезд профессора было уже невозможно. Мы же понимаем, что в первой половине XX века трудно было связаться с человеком, который находился в поездке.
Заметка в «Таймс», как мы уже говорили, стала не единственным упоминанием о существовании таинственных папирусов. Сразу после обнародования факта открытия гробницы Тутанхамона Карнарвон написал своему приятелю Уоллису Баджу о том, что им удалось обнаружить тексты, которые «могут изменить наше представление о мире»[223]. Любопытно, что затем и Карнарвон погрузился в молчание по поводу этого события — так, словно воды в рот набрал.
Исчерпывающее признание о существовании документов, которые никогда так и не увидела общественность, прозвучало из уст самого Говарда Картера. К концу своего пребывания в Египте он начал все больше раздражаться по поводу того, что его родное британское правительство прекратило оказывать ему поддержку в вопросе о вознаграждении, которое, как он полагал, ему следовало получить за его находку. Картер попытался организовать встречу с лордом Алленби, занимавшим пост британского верховного комиссара, однако потерпел неудачу. Потеряв терпение, археолог ворвался в британское посольство, чтобы лично сказать чиновникам все, что он о них думает. Самого Алленби на месте не оказалось, и, в конце концов, Картера направили в офис вице-консула. К этому моменту Картер уже кипел от злости и был готов затеять драку с первым, кто попадется ему на пути. Один из тех, кому довелось присутствовать при этом событии, позже заметил, что Картер пребывал «в сварливом и скандальном расположении духа»[224].
Как уже отмечалось, дипломатические отношения между Британией и египетским правительством в ту пору были чрезвычайно напряженными, главным образом, из-за растущих в стране националистических настроений. Среди арабов, и египтян в частности, росло недовольство по поводу планировавшегося переселения евреев в Палестину. Последнее, чего могли желать в осложнившейся обстановке британские официальные лица, — то, что неуклюжий как слон Картер начнет все крушить в их посудной лавке. Вице-консул, раздраженный его поведением, заявил, что после всего сказанного и сделанного они не будут помогать ему в удовлетворении личных обид. Начался спор на повышенных тонах, и настроение Картера еще более ухудшилось. В конце концов, судя по всему, он просто потерял способность следить за своим языком и начал говорить все, что приходило на ум. В частности, он нанес оскорбление всем присутствовавшим при встрече, нелестно отозвавшись о компетентности сотрудников Службы древностей и самого вице-консула.
«Если я не добьюсь полного удовлетворения и правосудия, — по воспоминаниям очевидцев, кричал он, — то опубликую по всему миру документы из папирусов, найденных в гробнице. И тогда все узнают правду и скандальные подробности об исходе евреев из Египта!»[225]
Таким образом, Картер угрожал еще сильнее разжечь вражду между евреями и арабами как раз в тот момент, когда стабильность в регионе больше всего зависела от сохранения отношений. Поэтому неудивительно, что вице-консул также пришел в ярость. Он отбросил всякую дипломатию и запустил чернильницей в голову археолога. По всей видимости, тому удалось увернуться, а присутствовавшие на встрече поспешили разнять разгоряченных мужчин, однако было поздно. Под влиянием вспышки гнева правда все-таки прозвучала, и с тех пор скрыть ее уже не удавалось. Этот разговор Картера с вице-консулом никогда не составлял тайны и приводится во многих книгах, посвященных данной теме. (Томас Ховинг, например, нашел упоминание о нем в записках Ли Кии-дика, организовывавшего американское турне Картера.) Однако никто так и не узнал, что скрывалось за словами Говарда Картера. В книге «Тутанхамон: нерассказанная история» Томас Ховинг приходит к заключению, что Картер попросту блефовал, пытаясь запугать чиновника, который вывел его из себя своим упрямством[226]. Однако, заметим, что тогда речь идет об очень своеобразном способе блефовать. Разве возможно придумать такую историю в разгар спора? И почему, в таком случае, подобный же драматический пассаж прозвучал в разговоре лорда Карнарвона с Уоллисом Баджем несколькими годами ранее? Как хотите, я просто не могу поверить, что они оба блефовали.
Я абсолютно уверен в том, что в гробнице были найдены какие-то свитки папирусов, и они имели отношение к истории об исходе евреев из Египта. Наверняка в набедренных повязках — «схенти» — двух божеств-стражей, стоявших в передней комнате на пороге погребальной камеры, помещались папирусы, в которых содержалась информация о подлинной личности юного фараона, его отце, матери и всей родословной. Собственно, для подобных целей «схенти» и создавались. В одной из своих книг («Гробница Тутанхамона») Картер упоминает, что к середине февраля 1923 года работы в передней камере завершились, все находки были перенесены, «за исключением двух статуй — стражей, оставленных в неприкосновенности по особой причине»[227]. Заметим, что к тому моменту остальные предметы уже перенесли из переднего помещения в лабораторию, а каждый сантиметр пола едва ли не вылизали, чтобы найти все, вплоть до последней бусинки и мельчайшего фрагмента мозаики. Однако «особая причина», по которой две статуи оставили на своих местах, так никогда и не была названа, и, похоже, никто не осмелился поинтересоваться, в чем тут дело. Наиболее вероятное, на наш взгляд, объяснение заключается в том, что треугольные передники, украшавшие статуи, были обследованы кем-то прямо внутри гробницы, когда никого рядом не было: папирусы вынули, после чего их вновь загрунтовали так, чтобы не осталось никаких следов. Между прочим, результат данной операции и сегодня может увидеть любой, кто повнимательнее присмотрится к этим двум статуям. А Картер, естественно, желал, чтобы посторонние как можно дольше не могли исследовать эти две находки, потому и оставил их под землей.
Я уверен, что тексты папирусов сказали Картеру о том, что гробница, на которую он наткнулся, являлась могилой Сына Божия. Более того, я уверен, что библейские сюжеты, включая историю о непорочном зачатии, основывались на рассказах о династии египетских фараонов, и можно только предполагать, какие еще тайны содержались в тех древних текстах.
