Алексей Андреев - Сядьте на пол
Это конечно не означает, что популярность любой музыки определяется только рекламным бюджетом. Есть ещё множество эволюционных факторов, по‑разному работавших в разные времена и в разных странах. Например, форма клавиатуры пианино определяет, какие мелодии на этом инструменте сыграть легче. Зато с пианино невозможно путешествовать; у бродяг и кочевников другие инструменты ‑ и другая музыка.
А чем определяется длительность музыкального произведения? Ну явно же не вашим личным удовольствием! И не «развивающими особенностями» этой музыки для ваших детей. Длительностью управляет целая куча нечеловеческих параметров, начиная от формы носителей записи и заканчивая ценой аренды помещений. Никто не будет собираться на концерт ради «пяти необычных нот», поэтому вместе с парой‑тройкой любимых песен вам придётся терпеть откровенную халтуру кумира, а то и вовсе левых музыкантов «на разогреве». Та же история происходит и в литературе, где никто не будет запускать печатный станок ради короткого стишка или рассказа; поэтому главная единица литературы индустриального мира ‑ это роман.
Хотя есть и обратные примеры: длительность мелодий может сокращаться в среде, где время стоит дороже, чем в других средах. Так возникает культура коротких рекламных джинглов в радиоэфире или звуковых эффектов в смартфоне.
Но всё это ‑ не про человека. Эволюция музыки давно идёт сама по себе, совершенно не интересуясь тем, насколько она развивает людей. Она нами пользуется, это факт. Но вовсе не гарантирует ответной пользы.
Гетто мелкой моторики
Если вы выдержали все предыдущие издевательства над чувствами верующих в музыку, то настала пара получить награду. Даже бессмысленная, случайным образом победившая музыка, обросшая мусором «чисто для размера», может быть полезной для развития детей.
Правда, это касается не пассивного прослушивания, а именно игры на музыкальных инструментах. Тот же Раушер после критики своих первых исследований "эффекта Моцарта" выпустил ряд работ с более содержательными результатами. В частности, он выяснил, что шестилетние дети после занятий музыкой в течение двух лет показывают значительные успехи в решении пространственных задач ‑ по сравнению с теми детьми, кто вместо музыки брал уроки компьютерных навыков.
Более свежее исследование канадских нейробиологов даже уточняет критический возраст: музыканты, начавшие заниматься пианино до 7 лет, отличаются более продвинутыми способностями в задачах на координацию движений (и по результатам тестов, и по картине задействованных нейронов). А те, кто стал заниматься музыкой позже семи, не отличаются в решении двигательных задач от тех, кто вообще не занимался музыкой. [65]
В такие исследования я готов поверить, хотя с одной оговоркой: это не про музыку. Это про работу руками.
Развитие мозга очень сильно связано с движениями конечностей: кто быстрее бегает, кто точнее и крепче хватает. Именно это и было главной заботой мозга на протяжении веков. Но индустриальная цивилизация оставляет людям все меньше и меньше движений. У нас уже нет собирательства и охоты, нет рукоделия и ремесел, нет скалки и лучины, веретена и прялки. Даже мелкая слесарка и столярка, вся эта возня с паяльником или гаечным ключом, что была так популярна в поколении наших родителей, тоже уходит в прошлое: техника теперь сложней, ею занимаются автосервисы и другие узкие специалисты.
А детям остается и того меньше. Сто лет назад они с ранних лет привлекались к домашним и полевым работам, к ремёслам родителей ‑ но современные Институты Детства упорно защищают их от таких «взрослых» занятий. Правильным поведением детей в школе считается многочасовое бездвижное высиживание за партой.
В этих условиях музыка превратилась в гетто мелкой моторики. Она стала чуть ли не единственным «богоугодным» занятием, в котором детям позволено шевелить пальцами во все стороны.
Но пора признать, что это не единственная возможность! Недавно американский математик Джеймс Мерфи опубликовал в Wall Street Journal статью под названием «Может ли колыбель для кошки спасти наши школы?» [66]. В этой статье математик с индейскими корнями говорит то же самое: настоящее развитие ребенка должно в первую очередь «нагружать» его пальцы разнообразными движениями. А не текстами и картинками, которыми завалены школы.
Однако Мерфи использует для раскачки мозгов не музыку, а верёвочные игры своих предков‑индейцев. Его курс верёвочных фигур ‑ это эксперимент с двоечниками, на которых классическое образование поставило крест. А Мерфи с помощью верёвочной "колыбели для кошки" поднимает их математические способности до "твёрдой четверки".
Чтобы вы не подумали, будто я рекламирую собственное увлечение: точно такие же исследования публикуют в Китае и Японии про каллиграфию. Есть и другие способы развивать мелкую моторику. Не буду утверждать, что они лучше, чем музыка. Хотя... почему бы не подразнить эстетов?
В 1995 г. немецкий исследователь Томас Элберт сообщил, что площадь мозговых зон, получающих сенсорные сигналы от пальцев левой руки скрипачей, значительно больше, чем у немузыкантов. С другой стороны, ученые не выявили никакого увеличения площади корковых зон, связанных с правой рукой скрипачей. Почему так? Пальцы левой руки скрипача активно бегают по струнам, а пальцы правой просто сжимают смычок и не совершают отдельных движений [62]. Выходит, от занятий скрипкой мозг становится ещё асимметричнее. Хорошо ли это, думайте сами.
А ещё многие профессиональные музыканты страдают от судорог, подобных "писчему спазму", который преследовал клерков XIX века, вынужденных очень много писать. При этом музыканты склонны скрывать проблему, ведь для них это означает профессиональный крах. По оценкам Оливера Сакса, подобными спазмами может страдать каждый сотый музыкант [57].
Синхронизация и джаз
Итак, вы сели на берегу горной речки, журчание которой вызывает приятные эмоции. Время от времени вы насвистываете собственные короткие мелодии под настроение, или напеваете стихи на китайском языке, который учили с детства, сохранив абсолютный слух. А в руках у вас ‑ верёвка для игры в "колыбель для кошки", или ножик для резьбы по дереву, или пяльцы для вышивания; в общем, инструмент поддержки ясного ума через мелкую моторику. Можно ли сказать, что вы достигли всех эффектов, что дает музыка?
Нет, конечно. Есть много исследований, говорящих о том, что человек лучше запоминает информацию, если её напеть, а не наговорить [67]. И хотя у этой мнемонической техники есть свои ограничения, люди с успехом использовали её задолго до появления "внешней памяти" ‑ например, для запоминания таких огромных историй, как "Илиада" Гомера. Повторяемость ритма и созвучия рифмовки создают дополнительные связи в памяти ‑ как расставленные во временном потоке подсказки о будущих событиях.
С помощью таких подсказок можно управлять не только индивидуальной памятью, но и целым человеческим сообществом – что и используется повсеместно, от детсадовских хороводов и церковных обрядов до армейских маршей и корпоративного караоке. Некоторые ученые считают, что именно согласование человеческих сообществ является основной причиной существования музыки.
Вообще‑то вызвать эмоциональную реакцию можно разными способами: рефлекс может быть "подвешен" на любой орган чувств. Стимулом может быть и запах, и тактильное ощущение, и картинка. Но это будет лишь индивидуальная галлюцинация; чтобы сделать её коллективной, стимул должен воздействовать на многих людей одновременно. Вероятно, именно в этом секрет популярности гигантских сооружений, вроде египетских пирамид или идолов острова Пасхи: такие конструкции видны издалека, многим людям сразу, вызывая общие коллективные эмоции – страх и благоговение.
Но звук работает лучше: он летит не только на многие километры, но и во все стороны сразу (а от каменного идола можно отвернуться). Именно барабан и колокол ‑ главные прообразы общей виртуальной "Матрицы". Заложенный ими формат объединения людей настолько силён, что его можно распознать во многих современных ритуалах. Почему новости на радио принято читать в начале каждого часа? Особого смысла в этом нет, поскольку новости приходят не по часам. Просто раньше люди использовали сигналы точного времени, чтобы заводить и синхронизировать часы, так что объявление каждого часа сопровождалось повышенным вниманием.
Однако современные электронные часы не требуют ручной сверки. А современные люди чаще слушают музыку в одиночестве наушников, чем в совместном танце. Может быть, им уже не нужен этот синхронизатор, потому что появилось много других? Да так много, что впору задуматься о рассинхронизации. Не случайно в самые механистические, самые индустриальные годы XX века в моду вошли джазовые импровизации и другие "асинхронные" виды музыки. Как утверждают вездесущие нейробиологи с МРТ‑сканнерами, джазовая импровизация включает совсем другие отделы мозга, чем обычное исполнение (повторение) уже знакомой музыки.
