Мила Серебрякова - Три с половиной любви
Пожав плечами, Стас продиктовал номер, который Катка не замедлила внести в телефонную книжку мобильника.
Аля появилась в гостиной, насупив брови.
– Так-так, и чего здесь происходит? Против кого плетем интриги?
– Пытаюсь отбить у тебя жениха, – засмеялась Копейкина, но, увидев вытянутое лицо Алевтины, быстро добавила: – Аль, ну я же шучу.
На улице Ката позвонила Вере Петровне, справедливо полагая, что в воскресный день таобязательно окажется дома.
Договорившись о встрече, Катарина запрыгнула в «Фиат».
Как и во время их первого визита, Вера Петровна была сама любезность. Усадив Катку на диван, она, явно заинтригованная ее неожиданным звонком, закурила и вся превратилась в слух.
Ката начала излагать суть дела.
– Вера Петровна, вы говорили, что работаете экспертом-почерковедом?
– Верно.
– А можно поконкретней узнать о вашей профессии?
– Встречный вопрос: для чего вам понадобились эти сведения?
Катка достала из сумочки фотографию, позаимствованную из папки Зинаиды Андреевны.
– Понимаете, мне необходимо узнать, кто сделал эту надпись.
– «Дорогой подруге от Макара и Радмилы Победоносцевых», – прочитала Вера. – Снимок довольно-таки старый.
– Неужели нет ни малейшей надежды?
– Ну, во-первых, это не так легко сделать, как кажется на первый взгляд, во-вторых, постоль короткой надписи невозможно узнать пол, возраст и психологические особенности писавшего и, в-третьих…
– Вы не поняли. – Ката вытащила газетный лист. – Меня интересует, возможно ли выяснить, идентичен ли почерк на фото почерку в отгаданном кроссворде?
Вера Петровна лукаво посмотрела в глаза Катке.
– Вы меня интригуете, Катарина. Установить исполнителя кратких записей, конечно, возможно, но… Вы должны понимать, ваша просьба даже не станет обсуждаться, пока я не узнаю, зачем вам понадобилась данная экспертиза?
– Я могу быть с вами откровенна?
– Иначе и быть не может.
В течение двух часов Катарина разъясняла Вере Петровне ситуацию, а та лишь поднимала иопускала тонкие брови.
Закончив рассказ, Ката услышала:
– Вам надо немедленно обратиться в органы.
– Нет! Вера Петровна, сначала я должна сама убедиться в своей правоте и, только когда сомнений не останется, с чистой совестью пойду в милицию.
Вера вновь закурила.
– Интересная вы женщина, Ката. Рисковая.
– Вы мне поможете?
Последовала минутная пауза.
– Вера Петровна, поймите, мне вас послал сам Господь Бог.
– На проведение экспертизы потребуется время.
– Не страшно, я готова ждать.
– Вы – да, но готов ли ждать преступник?
– Не беспокойтесь, объект ничего не подозревает.
– Ой-ой-ой, Ката, не зарекайтесь.
– В любом случае будем полагаться на удачу и мое феерическое везение.
Вера Петровна чиркнула зажигалкой в третий раз.
//-- * * * --//
Мать Стаса связалась с Копейкиной, когда та уже потеряла всякую надежду на удачу.
– Катарина, результаты экспертизы готовы.
– И? – Чтобы не грохнуться оземь, Ката села на корточки.
– Думаю, вам лучше подъехать ко мне.
– Вы только скажите, да или нет?
– Практически со стопроцентной гарантией можно утверждать, что почерки идентичны. Писал один человек и, несмотря на возрастные изменения…
Катка уже не слушала. Перед глазами замелькали темные точки, ноги сделались ватными, в висках закололо. Промямлив, что подъедет, как только сможет, она бросила мобильник на диван.
– Не может быть! Я ведь до конца не верила. Боже, это невероятно!
//-- * * * --//
Даниил Львович нажал кнопку двенадцатого этажа. Как только створки лифта открылись, старик вышел и шаркающей походкой направился к обшарпанной двери. Позвонил. Открывать не спешили. Он начал стучать в дверь кулаком.
– Ну, давай, старая карга, поторапливайся.
Через минуту дед услышал признаки жизни. Дверь открыли. На этот раз Анна Александровна была в более опрятном виде, чем когда к ней приходила Копейкина, да ивзгляд пенсионерки не казался безумным.
– Даниил, почему ты стучишь, думаешь, я глухая?
– Конечно, ты глухая. – Старик прошел в квартиру.
– Я прекрасно слышу! – оскорбилась пожилая женщина.
– Ань, ты сейчас в нормальном состоянии?
– Что ты имеешь в виду? Я всегда в нормальном состоянии.
– Рассказывай это кому-нибудь другому, а я знаю тебя как облупленную.
– Ты всегда был грубияном, таким и остался, хоть и превратился в дряхлого старика.
– Не старше тебя, – парировал Даниил Львович. – Ты помнишь, какой сейчас месяц года?
– Август.
– А какой сегодня день недели?
– Вторник.
– Отлично! А теперь скажи, к тебе вчера днем кто-нибудь приходил?
Анна Александровна нахмурила брови.
– Да, помню, приходила девушка. Рыженькая. Симпатичная.
– О чем она с тобой разговаривала?
Старуха задумалась.
– Сейчас вспомню, ах да, она спрашивала про Макара и Раду.
Даниил Львович напрягся.
– И что ты ей сказала?
– Ничего.
– Совсем?
– Да.
– Это точно?
– Макар и Радка умерли, а я не говорю о покойниках ничего плохого.
– Если она появится еще раз, не впускай ее в квартиру.
– Кого, Радмилу?
– При чем здесь Радмила? – вскипел старик. – Эту девицу.
– Ты думаешь, она оттуда? – Анна Александровна указала на закрытую дверь, ведущую в кухню.
– Откуда оттуда?
– Ну, оттуда, – старуха понизила голос. – Из норы.
– Опять началось.
– В кухне у меня ужасно большая нора, раньше там жили эльфы, а теперь живут гномы. Такие страшные и злобные. По ночам они выходят и хотят пробраться ко мне в комнату. Я вся трясусь от страха, а они грызут мою дверь. – Старуха подошла к старой двери. – Видишь, это следы их зубов, они у них очень острые.
– Совсем тронулась, – пробормотал старик, направляясь к выходу.
– Даниил, постой.
Он обернулся.
– Я дам тебе зелье, разлей его у себя в квартире, и гномы к тебе не перейдут.
Старик молча вышел на лестничную клетку, прикрыв за собой дверь.
– Не дай бог, дожить до таких лет и потерять разум, – пробормотал он, садясь в лифт.
Даниил Львович немного успокоился, решив, что старая Анна в силу болезни не могла разболтать ничего лишнего. Но на сердце все равно было тревожно. Даниил сам не мог понять причину тревоги, просто каким-то шестым чувством ощущал: что-то не так. Зайдя к себе, он прошел в большую комнату, сбросил с кресла кота и сел сам.
На журнальном столике лежал альбом. Дрожащей рукой старик открыл первую страницу. С черно-белой фотографии на него смотрело лицо улыбающегося Макара Победоносцева. На другой странице был снимок Радмилы.
//-- * * * --//
– Наталья, принеси кофе, – командовала Розалия, – и захвати пару салфеток.
– Роза, ты проиграла, – захлопала в ладоши довольная собой Марта Анатольевна.
– А чего ты веселишься, ты же не миллион евро выиграла? Откуда вообще эта извращенная радость, Марта, советую тебе обратиться к врачу, – закипела Розалия.
– Хватит нести ахинею, хочу и радуюсь. А ты, между прочим, остаешься дурой в четвертый раз.
– Кому не везет в картах, везет в любви, и наоборот.
– Издеваешься, да?
– Ничуть.
– Смейся-смейся, теперь мне до лампочки все твои подколы.
– Что так?
– Артур свободен, и кто знает…. – Смирнова дотронулась до подбородка и умолкла.
– Что ты нашла в этом Люблинском? Старый, седой, ничего общего с накачанным мачо.
– Любовь зла.
– Действительно.
– Слушай, мы будем обсуждать мою личную жизнь или играть в карты? Давай сдавай, – предложила Марта.
– Я не хочу играть вдвоем, скоро придет Нинель.
Марта пожала плечами и отхлебнула горячий кофе.
В этот момент входная дверь открылась, и на пороге появилась Катарина.
– Где шлялась? – задала невестке шаблонный вопрос Розалия.
Не обращая внимания на сарказм свекрови, Катка пропустила вперед Антонину Андреевну.
– Всем добрый вечер, – крикнула Агеева своим звонким голосом.
Рука Марты Анатольевны дрогнула, чашка выпала и раскололась на мелкие кусочки.
– Ты не поранилась? – засуетилась Розалия. – Марта, ну что ты как маленькая.
– Все в порядке, – проговорила Смирнова, косясь на Агееву.
– Натали, у нас ЧП. Убери осколки.
– Нет-нет, не зови Наташку, я сама все уберу! – воскликнула Марта.
– Ты гостья, сиди, Натка все сделает.
– Натка тоже человек, – последовал ответ. – А я не развалюсь на части, если замету осколки.
