Pepper Winters - First Debt
Ну и почему я не удивлена?
Неуверенным движением, я вытащила из коробки Kindle и включила его. Библиотека электронного устройства была полностью забита романами.
— Ничего себе, — удивленно пробормотала я. Затем посмотрела в правый верхний угол на имя, которое было дано устройству. «Страдалица Уивер». Это должно было в корни изменить происходящее.
Кес пожал плечами, поднимаясь на ноги, и провел рукой по спутанным волосам.
— Мне показалось, что ты, должно быть, просто сходишь с ума от напряженной ситуации в этом доме. Это немного отвлечет тебя.
И, так и было.
В течение следующих пяти дней, я проводила свои утренние часы, нежась в кровати, наслаждаясь вкусной и свежей выпечкой и фруктовым салатом, читая об альфа-самцах и потрясающих героинях, а все остальное послеобеденное время проводила с Кесом и парнями в его покоях.
Мой необычный мир, в котором я проживала, каким-то образом подстроился к такому распорядку дня, и хотя я все еще изнывала от желания вернуть обратно свой телефон и возможность поговорить с Кайтом, я также искренне ценила таинственные улыбки Кеса и бережное, покровительственное отношение байкеров.
Они все любили меня.
Они все улыбались, когда я входила в комнату, внимательно слушали, что бы я ни говорила.
Я чувствовала, что мной дорожили.
Я чувствовала, что меня ценили.
Было очень странно признавать, что я никогда ранее не чувствовала себя любимой, когда создавала головокружительные дизайны, которые переворачивали модные тенденции, и когда возносила имя Уивер на новые высоты. Нет, это ложь. Я чувствовала себя в равной степени и любимой и обожаемой, и отцом и братом, но были репортеры, которые одолевали меня изо дня в день, и модели, и владельцы магазинов, которые сделали мою любимую работу невыносимой.
Вдали от тяжелой работы, я поняла, что у меня нет желания возвращаться во все это. Не было желания творить.
Это было довольно страшно терять часть своей личности, но в то же время это в какой-то мере оживило и исцелило меня.
Это жутко звучит, но те же мужчины, которые облизывали меня, стали моими... друзьями. Я не знала, как это могло произойти, но знала, что их дружба помогала мне быстро восстанавливаться, а также она нашла отклик в моем сердце.
Все было так, как говорил Кестрел.
Так же, как говорил Кат, что я буду с радостью принята в его доме. Мне следовало бы бывать более нелюдимой, чтобы надо мной не смогли с легкостью одержать верх, но я так устала продумывать все наперед и озираться по сторонам в ожидании новых уловок.
Человек, мог жить только с определенным количеством страха, прежде чем его мозг сдавался и соглашался.
Дни тянулись пугающе... нормально. Если я не была в гостиной Кеса, я блуждала по пустынным коридорам, заполненным бесценными произведениями искусств. Я бродила в садах, окруженных ухоженными оградами, и даже дремала под тенью от листьев яблони.
Ни один человек не остановил меня от того, чтобы я вошла или вышла из комнаты. Ни один не поднял на меня голос или дал причину для страха.
Если я встречала мужчину, одетого в кожу и обутого в жуткие ботинки, он улыбался и спрашивал, как у меня дела. Когда я встретила Ката, который направлялся на встречу, он склонил голову и широко улыбнулся, прежде чем продолжить свой путь, как будто я имела полное право шататься по его дому.
Единственным человеком, которого я не встречала, был Джетро.
Как будто он испарился, и с его исчезновением пришло мое мучение.
Я задалась вопросом, неужели обо мне забыли.
Не забыли.
Просто простили...
«Они никогда не простят».
Должна заметить, Хоук были дьявольски умны. После их приветственного приема, пришло расслабление, которое никогда бы не появилось, если бы мне не позволили все самой тут осмотреть. Эгоистичное принятие, которое появилось из-за того, что поместили без принуждения в новую среду.
Я правда распадалась на части в их владениях. Как бы ненормально и странно это не казалось.
Но к концу четырнадцатого дня, когда, кроме чтения и обследования местности, мне стало нечего делать, мой разум неизбежно вернулся к тому, что я всегда умела.
Шитью.
Не созданию коллекции под давлением или спешке выпустить следующую сенсацию.
Просто шитью.
Эпицентру моего искусства.
Я присвоила себе блокнот, благодаря тому, что прервала деловую встречу. Я случайно забрела в кабинет, и тут же три клубных брата предложили мне жареные колбаски и пиво. Их еда была примитивной, и все же они ели на столе пятнадцатого века в комнате, заполненной бесценными книгами и властью.
Разлинованной бумаги хватило лишь на день, прежде чем я выследила Кеса и попросила у него блокнот без линий. В тот момент, когда он вручил мне его, я не могла остановиться — рисовала, пытаясь захватить образы, которые возникали в моей голове.
Тем вечером, Кес принес мне еще четыре дополнительных блокнота.
Я вернула страсть, которую потеряла из-за переутомления и стресса. Радость и творческие способности вернулись с удвоенной силой. Мои руки за ночь стали черными от эскизов. Страницы разукрасились в разные цвета и неотесанную чувственность бриллиантов. Я использовала плотский гардероб из желаний и запретов, создавая свою самую смелую коллекцию, вытягивая идеи из воображения как серебряные ниточки и выплескивая их на бумагу, благодаря моему надежному карандашу.
Когда мой разум стал чистым листом, я вернулась к огромной истории Уивер и читала мысли и примечания своих предков. Я не была настолько наивной, чтобы писать важные вещи — Хоук прочитают это. Дневник был окошком в чью-то душу, и я не желала, чтобы они заглянули в мою.
Но меня действительно волновали два вопроса.
Где, черт его дери, был Джетро?
И какое оружие лучше всего подойдет для льда? Зубило или свеча?
На шестнадцатую ночь моего «свободного-от-Джетро» существования, я добралась до официальной библиотеки. Блуждая по темным коридорам, неспособная уснуть, я чувствовала, будто провалилась в нору с древней литературой. Потолок был сделан куполом и покрашен в цвет ночного неба с желтыми звездами. Стены в высоту были на три этажа полок с лестницами и проходами, чтобы можно было посмотреть каждую полку.
В ту секунду, как я вошла в тихий мирок, я знала, что нашла дом.
В ту ночь я провела часы, читая с приглушенным светом, перебирая лимитированные издания в кожаном переплете, пере тем как свернулась в самом удобном кресле-мешке и уснула.
Кес нашел меня следующим утром и разбудил, удивленно улыбаясь.
— Привет.
Он уселся на кушетку, на которой были выбиты листья бамбука, журавли и китайские иероглифы, недалеко от моего кресло-мешка.
Я села, потерла глаза и потянулась, чтобы расслабить спину.
— Как ты нашел меня?
Кес указал наверх, улыбаясь.
— Камеры.
Мое сердце подскочило к горлу.
— Конечно же. — Поэтому-то мне дали свободу передвижения. Поэтому никто не пытался остановить меня. Все, что я делала, было записано.
Я была ужасно глупа, что не понял это раньше.
Я нахмурилась. Так вот что отключил Джетро, после того как отхлестал меня? Он не хотел, чтобы его семья видела, как он кончит на мою спину, что у него есть слабость — я?
И если так... почему он не хотел, чтобы его семья видела? Он делал только то, что ему приказывали... так?
Прошедшие две недели показали мне слишком много вопросов, которые касались и Джетро, и у меня по-прежнему не было ответов.
Хотя у меня был один пугающий факт. Как бы сильно я не ненавидела игры разума Джетро и ненормальный контроль... я скучала по искре, которую он зажигал внутри меня. Я скучала, по трепету, когда он прикасался ко мне, и жаждала захватывающий страх перед спором.
Как бы я не наслаждалась компанией Кеса, и как бы он не нравился мне, я не возбуждалась от мысли, что переиграю его или мечтала, что его губы прикоснутся к моим.
— Понравилась библиотека? — спросил Кес, вытягивая шею и пытаясь взглянуть в открытый блокнот, который лежал возле меня. На странице был изображен плавный, шелковый плащ, который будет смесью воздуха и нитей.
Вытеснив Джетро из своих мыслей, я кивнула:
— Да. Я люблю тишину и запах.
Он улыбнулся.
— Тогда могу поспорить, что тебе понравилось то, что Джетро тебе здесь показал.
Я крайне сомневалась в этом.
Я напряглась, услышав, как Кес говорит о брате. Я замечала странный тон каждый раз, когда он упоминал о нем. И я не могла понять их отношений. Они заботились друг о друге — бесспорно — но было что-то еще. Что-то глубже и сложнее, чем просто конкуренция между братьями.
Погодите-ка.
В ушах зазвенело.
— Что Джетро должен показать мне здесь?
— Хочешь сказать, он еще не показал?
— Показал... что?
Кес покачал головой.
— Он не искал тебя? Не объяснял? — понизив голос, он спросил: — Когда вы последний раз виделись?
