Ольга МИТЮГИНА - ХРАМ МОРТИС-2. Посланница преисподней
— Да ни с кем, – рассмеялся волшебник. – Атарида мирная страна. Это во времена Эпохи Становления… слышали о ней? да? так вот с тех самых пор выращивание боевых драконов является традицией. Драконьи всадники всегда стояли на страже правопорядка и охраняли границы острова, но за двенадцать тысяч лет драконам доводилось участвовать только в учениях. А вот прежде, когда маги между собой остров делили – тогда да… Страшное и неспокойное время было. И то, из всех вампиров, которых, по преданию, сама Мортис сотворила, до наших дней….гм… до того безобразия дожил только один – о чём-то и говорит… Сам я, как понимаете, Эпоху Становления не помню, возраст не тот.
— А я… – эльф, не закончив, замолчал, закусив губы. И действительно, что рассказать? А я сюда явился как шпион, когда тут первые дома едва обнесли деревянным частоколом? И с первыми архонтами имел честь тягаться боевой магией? – А не будет ли с моей стороны бестактностью спросить, о каком "безобразии" вы упомянули вот уже второй раз?
— Неужели история не сохранила никаких преданий? – распахнул глаза Арит. – Не мог же я настолько замедлить время в нашем коконе! Половина острова в океан рухнула, тьма жителей погибла…
Таривил резко развернулся.
— Вы говорите о падении Атариды? – вырвалось у него.
Арит замер.
— О… падении? Как это понимать?
Юноша прикусил нижнюю губу.
— Друг моего Господина рассказывал мне. Атарида пала сто лет назад… Боги Асгарда пробили магические стены острова и уничтожили всех жителей. Спастись удалось только двоим. Моему Господину и его другу.
Арит хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, и не мог заговорить. Он только смотрел на Таривила широко раскрытыми глазами.
— Мне жаль, – эльф отвернулся. – Простите меня.
Арит тяжело опустился на камни и обхватил голову руками.
Выл ветер. В скалах вздыхало море. Пончик, замерев, чеканным силуэтом высился на фоне безоблачного неба, глядя вдаль.
Таривил молчал. Он не знал, что сказать. Да и что тут скажешь? Что почувствовал бы он сам, если бы, однажды вернувшись в Невенар, узнал о гибели всего своего народа?
Он присел рядом со стариком и приобнял его за плечи.
— Сударь, но у Атариды есть надежда. Спасся мой Господин… Он поднял меня. Вы нашлись с Пончиком… Знаете, у эльфов есть примета: драконы приносят счастье, – юноша улыбнулся. – Может быть, кто-то из немёртвых и уцелел – там, в большом мире. Не унывайте.
Арит судорожно вздохнул.
— Да. Да. Вы не обращайте внимания, молодой человек… Я справлюсь, – лич бледно улыбнулся. – Значит, ваш Господин – лучший маг Атариды, раз сумел выжить. Хм… я должен его знать. Все крупные маги жили в столице: при Храме и Университете. Они входили в Совет. Его возглавляли пятеро верховных жрецов. Ваш Господин не один из жрецов Мортис? Вы упоминали Храм…
— Нет, он не жрец, – Таривил покачал головой, вспомнив слова богини. – Жрецов на острове не осталось. Он просто некромант.
— А его друг?
— Его друг… – Эльф вздохнул. – Я не знаю, как вы отнесётесь к моим словам. Он – тариллин.
— Кто?
— Так эльфы называют божественных существ. Спутников богов. Их посланников. Так вот, друг моего Господина – тариллин Мортис. Только не любит заострять на этом внимание.
По губам Арита невольно скользнула улыбка.
— Вот… так-таки и божественное существо?… Вы уверены?
Эльф пожал плечами. К чему что-то доказывать?… Когда Арит увидит Вирлисса в облике тигра, сам всё поймёт…
Старик вздохнул.
— Где ж Мортис и её тариллины были, когда народ Атариды так нуждался в помощи?
— Тариллины отнюдь не всесильны, – мягко возразил юноша. – Их божественная сущность проявляется не во всемогуществе, а в способности приносить надежду и удачу всем, с кем они рядом. Их сила и их слабость – в невероятной доброте.
Арит поморщился, но ничего не ответил. Только прошептал:
— Эх, ребятишек жалко…
Таривил вопросительно посмотрел на волшебника.
— Со мной ещё двое ребятишек спастись пытались. Зря я их прогнал… Пончик крыло повредил, я уж к смерти приготовился. Филактерия разбилась, землетрясение, пожары… Думал, что им со мной оставаться? Пусть хоть они выберутся. Я-то не мог Пончика бросить… И прогнал их. Потом додумался карман создать… Да и не верил я, что кто-то нас с Пончиком найдёт, от отчаяния уже! А оно вон как вышло… Ребятишки-то погибли, а я тут сижу, жив-здоров… – Арит понурился.
— Может, и выбрались? – несмело спросил Таривил. – Сколько им было?
— Студенты, – махнул рукой волшебник. – Парню двадцать три, ну, и девчоночка с ним… Тоже не старше. Правда, не простая, похоже, та девчоночка была… да неважно! Добрая, и жалко её…
— Вы не можете знать наверняка, что они погибли, – мягко заметил Таривил. – Есть шанс…
Арит снова махнул рукой.
— "Шанс"! Вы не видели, молодой человек, что творилось на Атариде. Что творилось!… А вы мне о надежде. Паренёк с девчонкой любили друг друга, понимаете? И будь они здесь, сейчас… Вот! Вот что было бы настоящей надеждой! Их дети. Будущее… А так? Два старых хрыча-лича, да немёртвый эльф с этим вашим… тариллином. И толку? Эх… Ну, сделанного не воротишь… – маг вздохнул.
— Насколько я знаю, немёртвым может стать любой, – возразил Таривил. – Ваша раса – единственная, для которой дети… не обязательны для надежды на будущее.
— "Ваша раса"? – хмыкнул Арит, скосив смеющиеся глаза на эльфа.
Тот покраснел – и невольно улыбнулся. Почему-то удивительно тепло стало от этих слов старого лича.
— Н-наша, – чуть запнувшись, пробормотал он.
— Вот то-то же! – усмехнулся Арит. – А теперь подумайте. Будь у вас выбор, как бы вы хотели: собственных детей воспитывать или незнакомых покойников оживлять?
Таривил, не удержавшись, звонко рассмеялся.
— Красивый у вас смех, – мягко, с каким-то отстранённым одобрением, обронил Арит – словно бы хвалил музыку. – Ну, поняли? Кстати, и оживлять тут некого…
— Я понял, – ещё смеясь, кивнул Таривил. – Вы правы. – Он вздохнул. – К сожалению, верно. Детям тут неоткуда взяться. Компания у нас полностью мужская… Только вот Господина вы зря старым хрычом назвали. Он молодой! А по меркам бессмертных рас – мальчишка совсем. Как я.
— Молодой? – вскинул брови Арит. – Ну, в Совете у нас многие молодо выглядели…
— Разумеется, – в глазах эльфа скакали весёлые искорки. – Нет, ему где-то полторы сотни лет… Мы трое – практически ровесники.
— Что, и тариллин этот ваш?…
— Да, сударь.
— Быть такого не может… – нахмурился старый преподаватель. – Чтобы сильнейшие маги погибли, а какой-то мальчишка… Как его имя?
— Эет.
Над головой с криками носились чайки. Ветер выл в складках скал.
Арит несколько раз моргнул.
— Невозможно… – одними губами наконец прошептал старый маг. И вдруг живо подхватился: – Вы уверены, что он – лич?
— Абсолютно, – кивнул Таривил.
— А выглядит как? Волосы у него светлые?
— Золотистые, да.
— И женщин в Храме нет?
— Богиня считается? – невольно улыбнулся Таривил.
— Ничего не понимаю… А откуда этот взялся… тариллин?
— Я сам был бы рад услышать их историю с начала, – мягко ответил юноша. – Господин поднял меня лишь позавчера, и я…
— Понятно, – оборвал Арит. – А куда, говорите, они отправились?
— Их нет на Атариде.
Лич задумчиво покусал губы.
— Вот что, юноша! – наконец сказал он. – Сейчас мы полетим в Храм. Так или иначе, больше деваться нам некуда, там все вопросы и решим. Посадочные площадки для драконов в Храме есть, хотя, разумеется, для Пончика нужно будет потом подыскать и обустроить какую-нибудь пещеру под стойло… Ну, залезайте. Летали раньше на драконах?
— Да, – кивнул Таривил. Взгляд его наполнился грустной нежностью. – Эльфы издавна живут бок о бок с драконами…
— Отлично. Тогда забирайтесь.
Через пять минут оба всадника удобно разместились меж спинными шипами Пончика, и ящер, неторопливо встав, стремительной тенью скользнул в воздух.
Часть II.
Глава 9.
Скрытая угроза
Ариэлла
В воздухе разливался золотистый полумрак: огоньки свечей в бронзовом канделябре горели ровно и безмятежно, освещая небольшую, со вкусом обставленную комнату.
Отражались в тёмной полировке стола.
— Вот, словом, таким образом, – закончила рассказ Ариэлла, поднимаясь.
Шурша алым шлейфом, девушка прошла вглубь этой миниатюрной гостиной и обернулась.
— Что скажешь? – наконец нетерпеливо спросила она у своей собеседницы, белокурого хрупкого создания, сидевшего за столом.
Её гостья, в тяжёлом платье чёрного бархата, оттенявшего белизну кожи, задумчиво наклонила голову. Рожки, украшенные изумрудами, искристо блеснули в свете свечей.
