Маргарита Блинова - Демон. Одиночка
Повинуясь неожиданному внутреннему порывы, я порывисто обнимаю мужчину за талию, утыкаюсь носом в свитер и замираю.
Черт! Какой же он хороший. Самый-самый! А я его…
Глухой звук падающих бордов, и руки Курта осторожно прижимают меня к себе. Подняв голову, встречаюсь взглядом с переменчивыми глазами мужчины.
— Я буду слушаться! — возбужденно обещаю я. — Честно-пречестно! И вставать буду в семь, и спорить перестану, и вообще…
Он громко фыркает.
— Лучше не надо, — смеясь, просит он, крепче прижимая меня к своему крупному телу. — Иначе мне будет постоянно казаться, что ты что-то задумала.
— А… Ну ладно! — легко соглашаюсь я, опускаю голову и утыкаюсь носом в грудь мужчины. — Тогда никакого расписания!
Курт смеется, легонько шлепает меня по попе и наклоняется за досками.
— Пошли, пока я не оголодал настолько, что начал рассматривать тебя, как нечто съедобное, — шутливо сообщает он.
Я оглядываюсь на деревянный домик, до которого осталось не больше двадцати метров.
— А мне, кстати, нравится, когда ты кусаешься, — не подумав, говорю я и тут же слышу повторный звук от упавших в снег бордов.
По лицу Курта сложно понять, почему мои слова вызвали такую реакцию. Он поспешно наклоняется за бордами.
— И, кстати, к вопросу про «выканье», — внимательно наблюдаю за действиями лаэрда. — Курт, а сколько вам лет?
Вроде бы простой вопрос ставит мужчину в тупик.
— Почти тридцать, — с неохотой произносит он, поглядывая на меня с какой-то опаской.
Почти тридцать?
Я окидываю мужчину придирчивым взглядом.
Всего-то тридцать, а я думала, что все сорок!
Вот как, оказывается, сильно старят человека строгие костюмы, угрюмая гримаса и предательство любимой женщины.
Хотя сейчас он совсем другой. Растрепанный, вспотевший, с расстёгнутой курткой, такому от силы дашь двадцать, но никак не тридцать.
— Эва? — напряженно выдыхает мужчина, так, словно всерьез опасается, что я развернусь и скриком ужаса рвану куда подальше.
— Старичок, тебе бы поберечься! — качаю головой. — В твоем возрасте не на борде гонять, а таблеточки у врача канючить.
Курт наклоняет немного вперед.
— Издеваешься?
Я делаю возмущенный вид.
— Да ты что! — громко восклицаю. — Даже в мыслях не было! Кстати, давай я сама свой борд понесу, а то еще спину себе сорвешь…
Лаэрд закатывает глаза к звездному небу, качает головой и, не говоря ни слова, идет по направлению к домику.
— Я серьезно, Курт! Меня еще в школе учили, что старичкам надо помогать! — прыгаю я вокруг него, намереваясь отнять свою доску. — Через дорогу переводить, сумки носить… Если надо, дрова поколю, ты только скажи!
— Отстань, — беззлобно, с улыбкой рычит он, и еще не известно, кто получает больше удовольствия от этой игры.
В достаточно шутливом настроении мы двое вваливаемся в тесный предбанник, нарочно толкаясь и громко смеясь, снимаем верхнюю одежду и обувь.
— Явились, — грозно сдвигает брови Микаэль, едва мы появляемся на пороге. — Оба весь день без завтрака, без обеда. Хорошо, что про ужин вспомнили!
Я удивленно хлопаю глазами. И когда только Мика успел поменяться местами с Куртом-правильным?
У них что, внутрисемейная разнарядка — кто-то один всегда должен занудствовать? Как говорится — свято место пусто не бывает.
Видимо, то же думает стоящий со мной лаэрд.
— Эва, скажи по секрету, я такой же раздражающий, когда включаю главного? — на ушко спрашивает мужчина.
Я поднимаю голову и с таинственным видом улыбаюсь, глядя в сине-зеленые глаза. А пусть думает, что хочет!
Микаэль громко хлопает в ладоши, привлекая наше внимание.
— Вы что, друг на друга за целый день не насмотрелись? — сердито рычит он, уперев кулаки в бока. — Мыть руки и срочно за стол!
Сдержанно хихикнув, я озорно толкаю Курта в бок и несусь в сторону ванной и туалета.
— Догоняй, Старичок!
— Кто-то сейчас ответит за «старичка», — рычит Курт, издает воинственный рык и бежит следом.
«Старичок» нагоняет меня через три шага, хватает в охапку и, игнорируя мой испуганный визг, тащит в сторону уже виднеющейся на горизонте двери ванной.
— Мика, на помощь! — кричу я, зависая вниз головой и отчаянно болтыхая ногами в воздухе. — Твой брат озверел!
Микаэль действительно появляется в зоне моей видимости, строго смотрит на нас обоих.
— Два сапога — пара, — осуждающе качает он головой и едко подмечает: — И оба левых!
Пристыженный младшим братом, Курт ставит меня на пол и с комичным видом опускает голову.
— Мы больше не будем… — канючит он детским голоском.
Не сдержавшись, громко фыркаю и закатываюсь в неконтролируемом приступе смеха. Ну, просто кто бы мог подумать, что Курт-правильный может быть вполне нормальным человеком.
Махнув рукой на нашу парочку, Микаэль уходит в сторону кухни, бурча что-то по дороге.
— Курт! Ой, Курт! — хохочу я, сгибаясь пополам.
— Это все твое тлетворное влияние! — смеется он в ответ и тянет меня за руку в сторону ванной.
Все еще посмеиваясь, мы вместе моем руки, толкаемся, брызгаемся и впадаем в детство.
Какая там усталость! Мы ведем себя так, будто провели целый день, сидя на стуле, а не покоряя склоны.
Более-менее успокоиться нам удается только во время ужина. Во-первых, потому что Микаэль зорко следит за нами с видом папочки, приглядывающего за расшалившимися хулиганами, а во-вторых, когда рот занят едой, болтать и хихикать чрезвычайно тяжело.
Наевшись до отвала, я сытым взглядом окидываю заставленный продуктами стол, уговаривая желудок попробовать еще какую-нибудь вкуснятинку, когда телефон, лежащий рядом с тарелкой, внезапно оживает.
Мельком глянув на экран, тут же сажусь немного ровнее.
Хм… незнакомый номер.
— Алло, — немного взволнованно спрашиваю я. — Алло?
Молчание и непонятный треск.
Пожав плечами, даю отбой, возвращаю мобильник обратно на стол и натыкаюсь на сосредоточенный взгляд лаэрда.
— Кто это?
От былого расслабленного, веселого Курта не остается и следа. Передо мной вновь холодный, сдержанный мужчина тридцати лет, с пятилетним ребенком и кучей нерешенных проблем на личном фронте. Кажется, что у него даже морщинки появились.
Жаль…
— Не знаю, — с грустью вздыхаю я. — Ошиблись, наверное.
Курт медленно кивает, опускает глаза и какое-то время просто молча сидит.
— Пойду к Максу, пока няня не уложила его спать, — тихо сообщает он, с громким звуком отодвигая стул.
Мы с Микаэлем провожаем его одинаковым сочувственно-задумчивым взглядом.
— Мне одному кажется, что он видит в тебе Бет? — тихо спрашивает парень, едва за старшим братом захлопывается дверь.
— Что?
Я довольно резко поворачиваю голову, отчего мышцы шеи сводит легкая судорога. Охнув, начинаю растирать ладонями мышцы.
Мда, Яблокова! А еще Курта обзывала старичком.
— Не бери в голову, — отмахивается Мика, хватая с тарелки бутерброд. — Просто что-то похожее у них было с Бет.
Убрав руки под стол, крепко сцепляю пальцы и задумчиво смотрю в свою пустую тарелку.
Любовник. У нее ведь был любовник, Курт сам это сказал. Значит, вполне допустимо, что ей тоже кто-то звонил, и она врала любящему ее без памяти мужчине, что это кто-то из друзей-знакомых, коллег или, вот как я сейчас, говорила, что ошиблись.
Но я-то действительно не знаю, чей это номер…
Ой, Яблокова! Только не ври самой себе. Знаешь ты прекрасно, кто бы мог тебе позвонить. Знаешь и… ждешь!
И, словно в насмешку, телефон звонит снова.
Сердце пропускает удар. Непослушными пальцами провожу по экрану «ответить» и взволнованно замираю с телефоном около уха.
— Да? — тихо спрашиваю я.
— Привет, — глубокий низкий голос, от которого бегут мурашки по телу. — Узнала?
Да, это был он. Это был Платон.
Глупо улыбаюсь, ловлю недоумевающий взгляд Микаэля и встаю со своего места.
— Ты так долго не звонил, я начала переживать, что тебя поймали «зеленые», обвинив в жестоком обращении с котиками.
Он тихо смеется.
— Это кто еще с кем жестоко обращался…
Торопливо покидаю кухню и сворачиваю в узкий коридор, где расположены три спальни — для меня, для Макса с няней и охраны. Cпальни Дамиров располагались на втором этаже, что наводило на вполне определенную мысль — этой ночью нас с Микой будут пасти.
— Почему ты так долго не звонил? — упрекаю парня, с размаху бухаясь на кровать.
— Наверное, потому, что уже спустя тридцать минут твой номер перестал существовать, — моментально откликается Платон.
— Ну, там такая достаточно неординарная ситуация произошла, — улыбаюсь я, вспоминая, как лишалась благодаря Курту своего старого телефона. — Точнее, даже вылет… Погоди! — я подскакиваю и сажусь. — Что значит «номер перестал существовать»?
