Evie Harper - You loved me at my darkest
Бл*дь! Моя жизнь только что превратилась в долбаную кучу дерьма.
― Я понимаю твои чувства к ней, Джейк. Она уникальна, но тебе нельзя к ней привязываться. В прошлом я обнаружил, что охранникам тяжело отключать свои чувства во время вечеринок, и если из-за тебя я потеряю деньги, то ты потеряешь жизнь, ясно?
― Да. У меня нет никаких чувств, никакой привязанности, ― убедительно заявляю я.
― Отлично, тогда, как только Девис сообщит, что это правда, ты станешь одним из охранников коллекции.
Подойдя ко мне, Марко кладет руку мне на плечо и шепчет в ухо:
― Не разочаруй меня, Джейк, потому что, если Девис доложит мне, что ты врешь, заплатит за это Лили, и платить она будет, пока ты будешь валяться на дне моря
Опустив руку, он покидает комнату.
Я иду к выходу, когда слышу, как закрывается дверь. Мужчина, которого Марко оставил, Девис, стоит в дверном проеме, преграждая путь.
Рост и вес у нас с ним одинаковые, но у Девиса короткие черные волосы. На нем ботинки, штаны, застегнутая рубашка и пиджак. Он стоит, сцепив руки перед собой. Девчонка. Я мог бы завалить его в считанные секунды.
― Я могу тебе чем-то помочь? ― хмурюсь, мое настроение ухудшается с каждой секундой.
Он ухмыляется:
― Джейк, я просто выполняю приказы. Если тебе нечего скрывать, почему ты так злишься?
― Мне не нужна нянька. Не путайся у меня под ногами. Иди трахни кого-нибудь или еще что-нибудь, главное держись от меня подальше, ― требую я, проходя мимо него, желая побыстрее попасть к Лили, однако слова Девиса заставляют меня замереть на месте.
― Ну-ну, ты ведь знаешь, что я не могу этого сделать. Я хочу познакомиться с этой Лили, к которой все питают такие нежные чувства. Отведи меня к ней, ― требует Девис.
― Она спит, ― дерьмо, как только я произношу это, понимаю, что не стоило этого делать.
Девис выгибает бровь:
― И откуда тебе это известно?
Быстро придумываю причину:
― Я ее охранник, вот откуда. Я регулярно проверяю ее, и когда встаю по утрам тоже. Еще вопросы, придурок?
― Джейк, я могу быть твоим другом или твоим врагом. Тебе лучше решить, что ты выбираешь, причем быстро, потому что с таким отношением мы станем врагами, а ты ведь этого не хочешь?
Черт, нет, я не хочу. Расслабляю плечи и качаю головой, показывая ему, что успокоился.
― Отлично, тогда всё в порядке. Познакомлюсь с Лили позже, а сейчас пока пойду позавтракаю, ― пройдя мимо меня, Девис направляется в сторону кухни.
О, боже, я ее потеряю. Я знал, что это произойдет, но надеялся, что не так скоро.
В моей груди снова возникает боль. Мне нужно разбить ее сердце и заставить Лили поверить, что я ничего к ней не испытываю. Лили не такая, как я. Она не может скрывать свои чувства за маской безразличия. Она слишком чиста и будет смотреть на меня с желанием в глазах. Девис увидит это. Его учили именно этому: видеть то, что упустил бы кто-либо другой. Я не могу продуть свой шанс, когда нахожусь почти у цели. Мне очень нужно попасть в это секретное место. И если Марко узнает, что между нами что-то есть, то он прикончит меня, а Лили бросит волкам.
Я люблю Лили. Люблю всем, что есть во мне, но этого недостаточно. Кое-кого я люблю так же сильно, и я не могу этим пожертвовать. Мое сердце разрывается на части.
«Мне жаль, Лили. Мне жаль, что моей любви к тебе недостаточно, чтобы спасти тебя».
Лили
Прошлая ночь с Джейком была удивительной. Я почувствовала, как кусочки моего сердца начинают собираться вместе. До полного восстановления еще далеко, но у меня появилась надежда, что однажды мое сердце снова станет целым. Этим утром на моем лице крошечная улыбка, однако для меня это огромный шаг, отчего я улыбаюсь еще шире. Когда Джейк вытащит меня отсюда, и я смогу вернуться домой, похоронить Сашу, я надеюсь обрести покой.
Выйдя из душа, слышу, как открывается дверь в мою спальню. Обернув полотенце вокруг себя, открываю дверь ванной и улыбаюсь, думая о встрече с Джейком. О, мой бог, я сегодня в ударе.
Закрыв дверь, Джейк запирает ее на замок. Мой желудок сжимается от выражения его лица: он выглядит так, словно кто-то только что умер. Опустив взгляд, Джейк сжимает переносицу и зажмуривается.
― Джейк? ― он поднимает голову, в его глазах обреченность и тот же потерянный взгляд, который я так часто видела, когда только попала сюда. ― Что случилось?
Джейк тяжело выдыхает:
― Кое-что изменилось, Лили.
― Что изменилось? ― спрашиваю я, чувствуя, как руки начинают дрожать.
― Марко сделал мне предложение, от которого я не мог отказаться, поэтому я не стану помогать тебе. Ты теперь сама по себе.
Пялюсь на него, пытаясь осмыслить его слова. Мои брови опускаются, а лоб морщится. Я правильно его расслышала?
Джейк снова смотрит в пол. Делаю шаг вперед и дотрагиваюсь рукой до его щеки, из-за чего он отскакивает от меня, словно я обожгла его.
― Не надо! ― командует он сдавленным голосом.
Мне не нужно смотреть в зеркало, чтобы знать, что я побледнела.
― Но всё, что между нами было, всё, что ты говорил… ― я пытаюсь говорить спокойно, но голос слегка дрожит.
― Это всё было ошибкой, так что не говори об этом снова. Не. Рассказывай. Никому. Лили, этого не было. Предупреждаю, если Марко или еще кто-нибудь узнает, что мы были вместе, то он бросит тебя волкам ― своим друзьям, которым нравится издеваться над своими игрушками и делиться ими, ― его голос холодный, а выражение лица бесстрастное.
«Треск».
― Но ты сказал, что защитишь меня, вытащишь отсюда, ― произношу я, не зная, что еще сказать.
― Я соврал! ― выкрикивает он.
«Треск».
― Я хотел забраться в твои трусики, поэтому соврал. Парни делают это постоянно, Лили.
Лили. Больше не Лил.
«Треск».
По моей щеке скатывается слеза, и я быстро смахиваю ее. Неверие и растерянность бьются в моей груди.
― Я не понимаю, ― произношу я тверже, ища на его лице признаки лжи. Что-то должно быть не так. Качаю головой. ― Нет, нет, нет, что-то произошло.
― Произошло. Марко предложил мне то, что нужно мне больше, чем ты.
Тон Джейк скучающий, и мужчина постоянно посматривает на дверь. Ему хочется свалить из этой комнаты, подальше от меня.
Продолжаю качать головой, не желая верить ему. Это что, сон? Кошмар внутри кошмара?
― Лили, это всё было игрой. А что, по-твоему, должно было произойти? Ты переспала с плохим парнем. Я не принц, который спасет тебя. Я здесь, чтобы держать тебя под замком. О, ну, пока это длилось, мне нравилось, ― Джейк осматривает комнату, не смотря на меня, пока говорит эти ранящие слова.
«Град осколков».
Мое сердце снова разбивается на мелкие кусочки. Мой разум проясняется. Слезы высыхают. У меня ничего не осталось.
Раздается стук в дверь, но я стою на месте. Я не могу думать, не могу даже дышать. Джейк открывает дверь, и рабыня вкатывает в комнату тележку с завтраком.
Забрав тележку, Джейк рычит на девушку:
― Вон отсюда!
Когда она выбегает из комнаты, он подкатывает тележку к кровати.
― Съешь что-нибудь, ― с этими словами он уходит, и по комнате разносится звук закрывающегося замка.
Не знаю, когда, но я прихожу в себя, понимая, что стою на месте, мои слезы высохли, а горло пересохло. Как робот подхожу к тележке и начинаю завтракать, ни о чем не думая и уговаривая себя поесть.
Закончив завтрак, откатываю тележку к двери и дважды стучу. Когда дверь открывается, я даже не смотрю, кто открыл ее, и направляюсь в ванную.
Раздевшись, включаю горячий душ, захожу в кабинку и не чувствую ничего, помимо обжигающей воды на коже. Отказаться от чувств во второй раз гораздо проще, чем в первый: это подобно встрече со старым другом.
Взяв мыло и губку, начинаю тереть кожу и останавливаюсь только тогда, когда ее начинает щипать. Не знаю, сколько времени я провела в душе, но вода теперь теплая.
Выключив воду, выхожу из кабинки, моя кожа чувствительна от бесконечного оттирания. Первое, что я вижу ― свое отражение в запотевшем зеркале. Протерев зеркало полотенцем, изучаю себя. Это, что, мое лицо? Оно такое грустное и потерянное.
Смотря на себя, я вижу только какую-то слабачку.
― Жалкая, ― говорю я своему отражению. Я теряю самообладание и понимаю это, но ничего не могу поделать. Надежда пропитала мою душу подобно бензину, а потом зажгла спичку и смотрела, как она сгорает.
Пока слезы прожигают дорожки по моему лицу, из моего горла вырывается всхлип. Начинаю кричать и ударять кулаками по туалетному столику. Гнев окутывает меня, начиная распространяться по всему телу. Почему я такая жалкая? Такая онемевшая? Ударяю себя кулаком в грудь. Почему я ощущаю боль? Еще раз ударяю, сильнее.
«Не хочу ничего чувствовать!»
Начинаю царапать ногтями свою грудную клетку, желая разорвать ее и умереть прямо здесь. Я хочу, чтобы все они увидели, что со мной сделали ― разорвали меня на части. Во мне остались только отчаяние и мука.
