Admin - i b654e578be7da6c9
- Может, ей и не надо крепиться? - осторожно сказал контролер. - В свободном полете по кабине она ж ничего не сможет сделать. Не нажмет нужных кнопок, и ракета продолжит полет. А?
- Бэ! Нажмет она их, нажмет. Она ж нацелена на это. И всяческое противодействие лишь усиливает ее нервозность. А где нервозность - там меньше возможность уговорить не делать непоправимого. Ей успокоиться надо.
- Вот и успокаивайте ее, Константин Владимирович.
Я вздохнул.
- Чайка, на связи. Не молчите. Всё время докладывайте о своем состоянии. О том, что происходит у вас в кабине. Мне нужна четкая информация. Иначе, в необходимый момент вы рискуете потерять сознание.
- Хорошо. Буду ваши указания выполнять. Что делать сейчас?
- Попытайтесь закрепиться в кресле. Ремни можно просто связать, не застегивая. Будете в невесомости - не сможете произвести маневр: нет силы тяжести - нет ориентации.
- Чему вы ее учите? - прошипел Никольский. - Как сподручнее Санкт-Петербург взорвать?
- Она его и без моих советов взорвет, - отмахнулся я. - Я хочу, чтобы она доверием ко мне прониклась. Тогда легче отговаривать. Понятно?
Никольский что-то забубнил в сторону - я уже не слушал. Надо было налаживать близкий контакт с Зиной. Я посмотрел на большие часы, висящие на стене Центра Управления. С момента выхода на орбиту прошло уже почти полчаса. На все уговоры оставался час - и это меня сильно нервировало. Если бы у меня было хоть какое-нибудь психологическое образование, или я знал бы Зину с детства - шансы успешного исхода возросли бы. Но мной владело лишь выматывающее желание избежать непоправимого, избежать безумия уничтожения тысяч ни о чем не подозревающих людей. Просто не допустить роковых событий. Которым сам же явился первопричиной.
- Зина, - хрипло сказал я. - Ты уверена в своих силах? Хватит решимости довести ракету до конца? Если не будешь уверена, можно пойти на второй облет и уже после него...
- Нет! Чем дольше я буду лететь, тем сложнее будет решиться, как ты не понимаешь? Ты бы видел Землю отсюда, Костя! Это - чудо! Все цвета на ней есть. Зеленый, желтый, синий, коричневый... Нет только красного. Красный - цвет огня, цвет смерти. Но я всё равно не хочу жить так, как жила там, у вас внизу. Не хочу! Понимаешь?!
- Внизу люди. Много людей. Они ничего не знают.
- Отсюда никого не видно. Небольшой разноцветный шар, неторопливо крутящийся подо мной. Абсолютно пустой. Моря, океаны, леса, пустыни, горы. И ни одного человека.
- Ты их увидишь. Обещаю. Когда ракета сойдет с орбиты. Ты увидишь их всех. Они промелькнут перед тобой за те несколько секунд, когда ракета войдет в атмосферу и начнет сгорать, словно метеорит. Увидишь лица. Тысячи лиц, смотрящих в небо, на тебя. На падающую звезду. А потом эта звезда рухнет прямо на них. Но этого ты не узнаешь. Атмосфера спалит тебя намного раньше.
- Значит, они заслужили это. Если ты проверяешь мою решимость, знай - я не отступлю. Я никогда не отступала. Всегда добивалась, чего хотела. Всегда!
Я повернулся к Никольскому:
- В ее жизни должен быть эпизод, когда она не смогла сделать то, что хотела. Когда кто-то был сильнее ее и заставил поступать вопреки желанию. Узнайте.
Никольский схватился за телефон и принялся судорожно крутить диск.
- Что ж, Чайка. Проверьте бортовые системы. Отказ какой-либо из них может спровоцировать либо преждевременный сход с орбиты, либо превращение орбиты в расходящуюся от центра. Как начнете - незамедлительно сообщайте результаты проверки.
- Аппаратура в порядке, - подал реплику сотрудник Центра. - Проверять не имеет никакого смысла.
- Зина - в истерическом состоянии. Ей нужно отвлечься механической работой. Она успокоится. И тогда я начну давить.
Между тем, Зина принялась считывать показания приборов и сухо их сообщать. Нажимать кнопки и тумблеры, проходить тесты и тут же докладывать результаты проверки. Я в этом ничего не понимал и всё время поворачивался, чтобы получить подтверждение контролеров - всё ли в порядке, или надо начинать беспокоиться. На удивление, всё проходило штатно. Занять Зину устранением неполадок явно не получалось.
- Есть! - Никольский дернул меня за рукав. - Нашли!
- Что именно?
Никольский зачитал по бумажке:
- В 1914 году гражданка Зинаида Лопухина, год рождения 1899, возвращаясь вечером домой, подверглась насилию неустановленного количества неизвестных лиц. Меры к их поимке были приняты незначительными и не привели к поимке вышеозначенных лиц. Дело закрыто по сроку давности.
- Ясно.
Зину было жалко. Понятно, что она озлобилась, и всех вокруг считает врагами. И хочет их уничтожить. Радикальный способ - убить многих, чтобы обидчики обязательно оказались в их числе.
- Она давала показания? Может, кого-нибудь узнала?
- Д-да, - Никольский дико посмотрел на меня. - Сына тогдашнего премьер-министра...
- Думаю, ее показания во внимание не приняли. И влиятельный человек найден не был. Ведь так?
- Н-но как же?.. Такого человека... К тому же...
- Вот и результат. Один человек против ста тысяч и диктатуры, которая уничтожит еще несколько миллионов.
- Может, доставить сюда этого сынка и наказать перед микрофоном? Или пообещать Зине, что обязательно его накажем? Что правосудие, наконец, восторжествует?
- Подозреваю, что она никому не доверит наказание, - я зло усмехнулся. - Как думаете, она его сначала оскопит и только потом зарежет?
Никольский сглотнул.
- Что же делать?
- Доставьте его на орбиту. Тогда у Зины не будет стремления вернуться на Землю. Убийственно вернуться, - я практически издевался.
Но Никольский мой совет принял за чистую монету и тут же осведомился, как быстро может взлететь следующая ракета. Ему ответили, что не раньше, чем через два часа.
- За это время мы его найдем, поднимем из постельки, доставим сюда и засунем в ракету. Пусть полетает. Нечего малолеток насиловать, - Никольский кровожадно потирал ладони. - Константин, вы только Зину предупредите. Чтобы она там подождала. На станции.
К этому моменту Зина как раз закончила с приборами и доложила, что неисправностей не выявлено. Я не знал, как начать. Выполнит Никольский обещание или сразу забудет о нем, как только угроза городу будет устранена, - неизвестно. Это на его совести. Но уговаривать Зину придется мне. Я буду давать ей обещание. И если не выполню, пусть и не по моей вине, как посмотрю в глаза сам себе?
- Чайка! Идет подготовка к старту следующей ракеты.
- И что с того? Я успею, не волнуйтесь.
- В составе экипажа стартующей ракеты, - я поглядел на Александра Сергеевича, и он сразу подсунул мне листок с именем и фамилией, - Эдуард Феклистов. Знаете такого?
Бурный всхлип был мне ответом. Потом раздался тяжкий вздох и Зина промямлила:
- Зачем? Это - зачем?
- Вы же хотели с ним встретиться? Он будет в вашем распоряжении. И в полной власти...
- Костя! Ты врешь! Врешь! Врешь!! Врешь!!! Не знаю, зачем ты сказал это, не знаю... - послышались сдавленные рыдания. - Я никогда, никому. А ты - наружу. Ненавижу!
- Зин, успокойся. Его действительно направят лично к тебе. Под охраной. Есть распоряжение не мешать тебе. Ты с ним разберешься. Посмотришь ему в глаза. Поиграешь на нервах. Сделаешь всё, что захочешь.
- Ты стакнулся с контрреволюционерами, я поняла. Скажи им. Наверняка они слушают нас. Нет, Костя. Я не отступлю. Пусть город погибнет, но и он погибнет тоже. Там, внизу. Как все. Как все...
- Зина. Как раз он-то и не погибнет. Его вывезут, всё же не последний человек. И Лев Давидович до него не доберется, не надейся. Зачем желать погибели многим, когда твой враг останется цел? У тебя же есть друзья? Почему они должны платить за твою ненависть?
Зина практически не слушала меня, продолжая свою линию.
- Я знаю. Если выйду на орбиту, меня тут же захватят и арестуют. Посадят в камеру. И вместо Эдуарда прилетит следователь, который заставит меня признать вину. Есть способы. Мне говорили.
У Никольского заходили желваки на челюстях, он подскочил ко мне и вырвал из рук микрофон.
- Зинаида! С вами говорит Никольский, Александр Сергеевич. Клятвенно заверяю вас, что все ваши условия будут выполнены. Пожалуйста, прислушайтесь к голосу разума... - Зина молчала, и Никольский продолжил. - Чем дети-то виноваты? Чем?
Я отобрал микрофон обратно.
- Чайка, вы пошли на второй виток, - я нагло врал: до полного оборота оставалось десять минут. - Поздравляю. Женщина в космосе - еще одна победа российской науки. Вы теперь - символ. И вам позволено многое. Не забывайте об этом. И будьте человеком, который несет не разрушение, а мир. Мир всем людям на планете. Надежду. Через полчаса вас догонит орбитальная станция. Готовьтесь к стыковке.
- Какая стыковка? - Недоуменно пробормотал контролер. - У нас нет такого оборудования. Все в скафандрах переходят - по открытому космосу.
