Chinenkov - Po tu storonu
– Был когда-то на Руси такой заплечных дел мастер, – пояснил месье Жан. – При царе Иване Грозном! Он прославился тем, что не одну тысячу людишек замордовал до смерти.
– Выходит, я не один такой и мне есть на кого равняться, – хмыкнул Малюта. – Ежели что, я всё говно из тебя выдавлю, так что лучше не шуткуй со мной, мистер…
– Понятно, – сказал Митрофан, приходя в себя и чувствуя, что угроза избиения миновала. – Теперь у меня есть хороший сторож и верный цепной пёс. Конечно же это в вашу изысканную башку пришла «блестящая идея» приставить ко мне такого тупого дурня, месье Жан?
– Чего-о-о? – побагровел Малюта. – Ты меня оскорбил? Ты меня…
– Отставить, урядник! – повысил голос «француз». – У тебя, может быть, ещё будет возможность поквитаться с господином де Беррио. А сейчас будь добр выйди за дверь. Мы немного побеседуем с этим господином!
Сердито бубня под нос, Малюта вышел из комнаты, а «месье Жан», присаживаясь на стул, внимательно посмотрел на Бурматова.
– Ну что, поговорим? – с едва уловимой усмешкой поинтересовался он.
– Давай потолкуем, – ответил Митрофан, пожимая плечами и присаживаясь на кровать. – Видимо, разговор обещает быть серьёзным, раз вы решили для начала напугать меня демонстрацией этого безмозглого чудовища?
– Отличный служака, да и рубакой отличным был на полях Гражданской, – вздохнул «месье Жан». – Мечтает вернуться в свою кубанскую станицу и ради этой своей незамысловатой мечты готов на всё.
– Это что, очередная попытка запугать меня? – нахмурился Митрофан.
– Нет, это предупреждение, – делаясь серьёзным, ответил «француз». – Не советую испытывать его терпение, господин Бурматов, и задирать его не советую тоже!
– Всё, я напуган до смерти, – поднимая руки, хмыкнул Митрофан. – Вы, кажется, заглянули ко мне по какому-то делу, «месье Жан»?
– Да, по самому неотложному, – ответил тот, доставая из кармана сигару и закуривая.
– Вот как? – удивился Митрофан. – Вы считаете, что, лишив меня свободы, оставили возможность решать «неотложные дела»?
– Вполне, – ответил «француз», выпуская в потолок струю дыма. – И ещё… Свободы вас никто не лишал, господин Бурматов. Вы гость в этом замке и, как только руководство посчитает нужным, вы будете отпущены домой, обещаю.
– То есть я «гость» под присмотром, – сказал с задумчивым видом Митрофан. – И этот мой статус даёт вам право диктовать мне любые условия?
– Нет никаких условий, – возразил «месье Жан». – Находясь здесь под присмотром, как вы выражаетесь, вы не сможете помешать какой-нибудь глупой выходкой тщательно спланированной операции. Зато вы останетесь живы, и мы не будем вынуждены ликвидировать вас, господин Бурматов.
– Теперь мне всё понятно, – усмехнулся Митрофан. – Вся эта «грандиозная» закупка зерна в СССР фикция? Вы задумали диверсию против России, прикрываясь как щитом моим именем?
– Нет, не вашим именем, господин Бурматов, – рассмеялся «француз». – Именем несуществующего Антонио де Беррио!
– Позвольте, но под этим именем известен именно я? – нахмурился Митрофан.
– Подумаешь, беда какая… Возьмёте себе другое имя. С вашими-то деньжищами…
– Я буду опозорен, и со мной после вашей «акции» никто не захочет иметь никаких дел! – возмутился Митрофан.
– Не берите в голову подобную чушь, – возразил «месье Жан». – Вы будете героем и борцом за справедливость! Сейчас весь мир ненавидит СССР, и это впечатляет!
– Господи, что вы несёте? – усомнился Митрофан. – Весь мир уже давно свыкся с тем, что в России к власти пришли большевики! И насколько мне известно…
– Нет, вам ничего не известно, – покачал головой «француз». – Пока вы «гостите» у нас, СССР обрушился всей военной мощью на маленькую Финляндию! Так что Страна Советов теперь ещё страна-агрессор, и всякая акция против неё будет расценена как акт справедливости и возмездия!
– Хорошо, пусть будет так, – был вынужден согласиться Митрофан. – Если вы всё решили и постановили, не считаясь с моим мнением, то чего понадобилось от меня?
– Всего лишь подпись на…
– Вот как? И что это за бумажка, позвольте полюбопытствовать? – напрягся Митрофан.
– Вы должны передать все свои полномочия по бизнесу Матвею Захаровичу Воронцову!
– Кому? – глаза Митрофана полезли на лоб.
– Матвею Воронцову, – повторил «француз».
– Так-так-так, я, кажется, начинаю понимать причину своего пребывания в вашем «гостеприимном» замке! – усмехнулся Митрофан. – Вы собираетесь не только опорочить моё имя, но и забрать у меня бизнес?
– Нет, вы ошибаетесь, – возразил «месье Жан». – Нам нужны полномочия Воронцову только на время проведения операции! Как только баржи с грузом достигнут конечной цели, вы сразу же уедете домой.
– Так я вам и поверил, – усомнился Митрофан. – Как только я подпишу «документик» по передаче полномочий предателю Воронцову, так сразу лишусь всего. Он и ваша банда…
– Позвольте! – встрепенулся «француз», услышав оскорбление в свой адрес. – Мы не банда, а организация патриотов России! А господин Воронцов преданный нам и нашему делу человек, которому в отличие от вас далеко не безразлична судьба нашей многострадальной Родины!
– Ух ты! – расхохотался Митрофан. – Какого вы высокого мнения о себе! Да что вы можете, «патриоты»? Кусать исподтишка и не более! Свою возможность победить большевиков вы потеряли ещё в семнадцатом, а сейчас надеетесь вернуться в СССР в обнимку с врагом?
«Месье Жан» сделался белее мела, но промолчал. Видимо, в его планы не входило давить на Бурматова и тем более ссориться с ним. Скрепя сердце он проглотил обиду и…
– Я полагаю, что подписать документ в ваших же интересах, – сказал он, скрипнув зубами. – Согласитесь, господин Бурматов, ваша жизнь куда дороже любых денег, так ведь? Тем более что ваш капитал нажит вами далеко не честным образом?
Митрофан смутился, но только на минуту – слова «француза» покоробили его.
– Вы тоже собираетесь отнять капитал у меня далеко не честным способом, – сказал он. – А ещё мне известно, как и на какие деньги существуют белоэмигрантские организации. Вы не брезгуете ничем в добыче денег якобы «на борьбу», а сами…
– Всё, моё терпение лопнуло! – вскочил со стула в негодовании «француз». – Знайте, господин Бурматов, наше «хорошее» к вам отношение небезгранично! Мы найдём способ, как распорядиться вашим капиталом, и тогда… Тогда вы станете нам не интересны!
– И вы со мной расправитесь, договаривайте, месье Жан! – прищурив глаза, поинтересовался Митрофан.
– Это уж как руководство решит, – ответил тот уклончиво. – Сейчас ваша жизнь только в ваших руках, господин Бурматов. Откажетесь подписывать документ, тогда… Мы его подпишем сами, а вас я застрелю лично, собственными руками!
Он взглянул на часы и направился к двери. На пороге «француз» обернулся:
– Вы можете поразмышлять над моим предложением, но только три дня, не больше, господин Бурматов. В конце концов для чего мертвецу деньги? Согласитесь, вам же не забрать их с собой на тот свет?
Он вышел, оставив Митрофана в плачевном состоянии, и в комнате тут же появился урядник «Малюта». Плотоядно улыбаясь, он уселся на стул, который жалобно заскрипел под ним, и сказал:
– Не извольте сомневаться, «уважаемый мистер», мы поладим. Я только с виду эдакий страшный, а на самом деле… А на самом деле я ещё страшнее, нежели кажусь! Уж ежели поколочу ненароком, не серчай. Опосля я «раскаюсь» и, может быть, попрошу прощения. Но на то не уповай, эдакое со мной редко бывает, не обессудь…
7
Ранним морозным утром Маргарита, Дмитрий и Кузьма задворками пробирались к вокзалу. На улицах лежали кучи грязного снега, с Невы дул сырой промозглый ветер.
Все трое были одеты в форму красноармейцев, которую где-то раздобыл Дмитрий. Надевая форму и осматривая себя и «семью», Кузьма с удивлением обнаружил, что они стали практически неузнаваемы даже друг для друга.
Военная форма очень изменила Дмитрия. В гражданской одежде он походил на артиста, а сейчас стоял подтянутый молодой командир.
Кузьма подошёл к большому зеркалу, висевшему на стене, и внимательно рассмотрел себя. Он увидел солидного высокого человека в шинели, сапогах и будёновке. Внешность его располагала к себе: строгое лицо бывалого воина, прямой взгляд, твёрдые, слегка поджатые губы. «Герой, а не враг народа, – с горечью подумал он. – Такие, как я выгляжу, воюют сейчас с белофиннами, а я…»
Вошла Маргарита, красивая, подтянутая… Форма была ей к лицу. Кузьма вдруг заметил, что она смотрит на него испытующе. Под взглядом её голубых глаз он почувствовал себя неуютно. После минутного колебания женщина сказала:
– Так меньше риска быть узнанными. Форма сильно меняет внешность людей и не вызывает подозрений.
– Ещё как вызывает, – возразил Кузьма. – В мирное время, может быть, на нас и не обратили бы внимания, но сейчас, во время войны с Финляндией…
