Петр Воробьев - Горм, сын Хёрдакнута
- Видишь змея долготелого с глазами багряными? Это отца моего пряжка, наш родовой знак! Люба ты мне, люба, сестра моя Найдена Хёрдакнутовна! Береги ее как зеницу ока, Гуннбьорн Гудредссон, ибо эта красавица - дочь великого ярла и кровная сестра двух могучих воинов!
Гуннбьорн упал на колени. «Для слезливого флокка вполне сойдет,» - обрадовался Горм, поднял его за плечи и заключил вместе с Найденой в объятия, снова давя позыв глупо заржать - «Стоит лопата в лучах заката, а чудо с удом ушло куда-то...»
Их кони шли шагом по густой траве. Горм ехал по правую руку от Хёрдакнута, Хельги и Аса - по левую. Утренний свет Сунны косо отблескивал на серебряных украшениях упряжи и на стали кольчуг и шлемов. Дружина, отобранная для нападения через лес, следовала в почтительном отдалении.
- Я спросил, как это может быть, чтобы такая богиня, как Свентана, может собственную жрицу проклянуть таким страшным проклятьем, - рассказывал старший сын. - Звана сказала, что это не Свентанино проклятье. Тех, кто нарушает клятвы богам, проклинает Мара. Если...
- Кто-кто? - перебил Хельги.
- Тебе с Асой она больше известна, чем Хель. Так или иначе, она из предыдущего поколения сверхъестественых существ, и даже среди ровесников отличалась редкой пакостностью.
- А не может так быть, что на самом деле проклятия нет? - предположила Аса. - Ты кому-нибудь говоришь: «Род твой проклят, женщины, что будут рожать дочерей, будут умирать при родах, и приплоду их погибель.» Смерть при родах случается часто, особенно если родится девочка. Стоит одной бедной капельке взять и умереть, все сразу: «Проклятие!»
- Может быть и так, нам в точности знать неведомо. А что ведомо, так это что я дал клятву найти угнанных жриц, - рассудил Горм. - Найду их и верну, или хоть узнаю, где сгинули, долг нашего рода перед Свентаниным чертогом искуплен. И, если проклятие есть, Свентана за нас перед Марой заступится и его снимет. А если и нет, что за печаль? Девы из неволи возвращены, клятва выполнена.
- Кстати, на нас смертный заговор тоже распространяется? - озаботился Хельги.
- По одному рассуждению, нет, если он передается по матери. По другому, да, если считать что и я тоже проклят, - ярл опустил голову и отпустил поводья. - Но один ли мой сын проклят, или все дети, самое малое, что я смогу сделать, это дать Горму пару-тройку драккаров, дружину, и золота на выкуп. Может, и сам с ним пойду. Ну а если ни я, ни Горм сегодняшнего или завтрашнего дня не переживем, вам, Хельги и Аса, надо будет самим решать...
- Что ж ты раньше-то нам не рассказал? - на этот раз Хельги перебил отца. - Горм себе напридумал еще хуже, чем то, что на самом деле было.
- Его мать, - Хёрдакнут кивнул в сторону Горма, - выходит, я ее любил, я ее и убил. Вот я себя этим накручивал, а о мальчишке и не подумал. Надо было рассказать, копье мне под ребро, но трудно ведь! И главное, наоборот хотел ведь как лучше, чтоб не вышло дело как с нашей энгульсейской родней... Я Бушую: «Вестница Свентанина нам благословение даст, и твоего прошу.» А Бушуй возьми да и упрись: «Нет тебе благословения! Я дочку богам обещал, и конец!» Я ему поперек: «Кто, мол, умер и тебя в волхвы и провидцы воли богов определил?» Он за меч... Я было тоже, да вспомнил, как дедова тестя мой же двоюродный дед от лопаток до таза разрубил. Бывает, конечно, но вообще-то не дело это между родней. Короче, не вдруг отнял я у него меч, пока он боролся, на него ж и напоролся. Так он на меня с раной через пол-лица и с голыми руками опять бросился. Пришлось ему еще и руку вывихнуть. Да... Думал я еще, может, вернуться и все исправить, но сперва Горм родился, потом жена умерла, потом новую взял, потом вас, спиногрызов, родил... Так, говорят, жизни наши и проходят - хочешь как лучше, а выходит как всегда.
Горм подъехал поближе к отцу и положил руку на его плечо, покрытое чернеными пластинками чешуйчатого доспеха.
- По крайности, у тебя получилось не так худо, как у Сигварта и Ивара с энгульсейским конунгом. Вы с Бушуем пол-Гардара не разорили, пока разбирались. И теща вот тебе доброе слово передавала, в гости звала.
- С ее добрым словом может все оказаться не так просто, - ярл поднял голову. - Бушуихин деверь посадником был, теперь она старшая из рода осталась, новый посадник ее слушать будет, а Альдейгье сильные друзья нужны. Против того же Йормунрека. Вот уж на кого неохота мне идти, но может статься, что так и так придется - Гнупа Йормунреку какая-то родня. Не помню вот, по отцу или по матери. По материнской стороне он своих родичей точно не жалует, вспомнить хоть Скофти Новости. Хотя кого он вообще жалует? Отмороженный какой-то вышел у Хакона мальчишка.
- Отмороженнее, чем Гнупа? - попытался выяснить средний Хёрдакнутссон.
- Йормунрек, у него вот такие, - Хёрдакнут показал руками размер, - тараканы в голове, но он отнюдь не дурак, и любой его дружинник за него жизнь отдаст. А вот Гнупа не отмороженный, а как раз удом по лбу битый безладный злой дурак, от которого все карлы, кроме последней дряни, разбежались, - исчерпывающе определил ярл. - Если б не Сильфраскалли с наемниками, они придумали себе погоняло «йомсы69», мы вообще могли бы въехать в Слисторп на мамонте, пока Гнупа чухается, расковать сотню рабов, залезть обратно на мамонта, достать бочонок пива, рыбы копченой, и смотреть, как рабы его уделывают.
- Я слышала, в Слисторпе даже кузнецы, сапожники, и мельники - и те рабы? - Аса нахмурилась.
- Точно. Сто с тому лет назад, у бодричей был город Рерик. Гнупин то ли дед, то ли прадед его сжег, и всех бодричей свез в рабство. Их потомки ему коней куют и одежу шьют. Дрянь подковы, дрянь одежа, и на всех портах коричневые пятна, - ярл ухмыльнулся.
- А где был город? - полюбопытствовал Горм.
- На острове, остров лет двадцать уже как под воду ушел. Ладно, скоро доедем, давайте еще раз повторим, кто чем верховодит. Горм, берешь первую сотню на конях с волокушами. Хельги, твоя третья сотня. Помни - на вторую стену не лезть! Твоя доля славы еще до начала боя обеспечена, так что не зарывайся. Моя вторая, с мамонтом. Аса, поедешь со мной.
- А почему в моей сотне всего шестьдесят человек? - начал было канючить Хельги. - У Горма вон девяносто...
- Молчи, у тебя хоть и короткая, а сотня, - Аса одарила брата испепеляющим взглядом. Правда, почему все-таки мне нельзя тоже сотню дать?
- Сама знаешь, не в обычае, - Хёрдакнут развел руками. - Да и нет у нас воинов для четвертой сотни, третью и то толком не наскребли...
- Но бывает же, дева-щитоносица ведет дружину!
- Дева-щитоносица - дело особое. Если в роду мужчин не осталось, тогда она может дружину вести. Лучше б нам без такого, копье мне под ребро, обойтись. Потом, ты тоже не ромашки собирать едешь, тебе я доверяю мою спину защищать. Все, разъезжаемся, - ярл повернул коня и поскакал к мамонту, величественно шествовавшему в середине растянувшейся по размеченному разведчиками хитровыгнутому пути дружины.
Аса выпятила нижнюю губу, фыркнула, подняла своего жеребца на дыбы, и повернула за ним. Горму ехать было ближе всего - его сотня возглавляла поезд. Он тронул пятками бока лошади, чуть прибрав правый повод, и двинулся в направлении передовых коней Ламби и Кнура. На волокушах, состоявших из хомута и пары оглобель, сзади соединенных легкой плетенкой, возили сено в сенокос. Кнур догадался, что если к десятку уже имеющихся добавить еще двадцать наскоро сработанных, да захомутать тридцать добрых (или хоть каких получится) коней, можно сильно огорчить врага, прячущегося за деревянной стеной на валу со рвом. Рядом с каждым всадником шли по два пеших воина, придерживаясь за стремена. Кони, определенные первой сотне, собрались, сказать честно, так себе - все два десятка настоящих боевых тяжеловозов забрал себе ярл. У некоторых же кляч, бредших за коньком Ламби, разве что шкура не была перелицована. Горм занял свое место между кузнецом и ловчим, и пустил кобылу шагом.
- Слушай, если что... - начал он, обратившись по-венедски к Кнуру.
- Да, да, присмотреть за псом, что в Ноннебакке оставлен, и помнить клятву, что ты дал у края Мегорского ледника, уже сто раз тебе поди обещал. Раз уж мы в этом русле, обидно будет, если помру, да не узнаю. К кому ты последние дни в Альдейгье обедать-то ходил, когда не к Бушуихе?
- Откровеность за откровенность. Почему ты домой передумал возвращаться?
- Тьфу, пропади оно! Я думал, несколько месяцев или год меня в деревне не будет, все позабудут, почему я уехал, вернусь, отцу мех паровой куплю, женюсь, например, на старостиной внучке... Так нет! В Альдейгье в корчму зашел, там купец только с запада вернулся, и всем рассказывает: «Переправлялся я через Вайну, так на лодке мне рассказали, что сын тамошнего кузнеца...» Тьфу.
- Да, - Горм покачал головой. - А к кому я обедать ходил? К Поладе вдове, и нечего тебе ухмыляться, умная женщина, мужнино торговое дело ведет, дочку растит.
- Полада - это не она ли за твоим столом на Найдениной свадьбе сидела? Глядел я на ее перси - лепота... Так ты к ней обедать ходил или..?
