Наталия Сухинина - Куда пропали снегири?
Первая молитва, первое воздыхание к Господу, первое упование на Его милость и любовь. Полтора месяца на больничной койке, возвращение к жизни. Надо было кормить семью. Определился в монтажники, стал колесить по России в поисках заработков. Сейчас шутит: «Любил город за то, что из него можно было уезжать».
Сын подрастал, надо было оседать дома, в Краснодаре. Пошёл по храмам - знал строительное дело, монтаж, столярку, электричество. В церкви Рождества Христова пригодился. Работалось в радость, хоть и за копейки. Стал ходить на богослужения, причащаться, в семье налаживался иной, православный уклад. Вскоре отец Александр Игнатов, настоятель храма, спросил: «А как ты, Евгений, насчёт того, чтобы диаконом стать? »
Растерялся. Не думал никогда. Но мысль осела в сердце, и Господь ради подкрепления её стал посылать встречи. Поехал в Москву, в храм Николы в Кузнецах, где начал воцерковляться. Отец Владимир Воробьёв благословил рукополагаться в диаконы, очень поддержал отец Виктор Подгорный из Георгиевского храма уже в Краснодаре, наставлял, подсказывал, ходатайствовал перед владыкой. В день памяти святого праведного Иоанна Кронштадтского Евгения Иванова рукоположили в диаконы. Потом - в священники. Начался отсчёт нового времени, времени, за которое Господь спросит особо...
Практически сразу с пастырской службой занялся отец Евгений детьми. Он видел прихожанок, воспитывающих детей без отцов, видел рафинированных, абсолютно не подготовленных к жизни чад из среды интеллигентов, знал, как труден и опасен переходный возраст вообще и чувствовал, что он должен, обязан внести свою посильную лепту в это дело. Во-первых, по образованию он учитель, во-вторых, альпинист, тёртый калач, знающий, что почём в серьёзной мужской жизни. И над всем этим главная его должность на земле - православный священник, ведущий свою паству к спасению. Вот так и появилось в Краснодаре братство православных следопытов, возглавляемое иереем Евгением Ивановым.
Приехала в Краснодар в пору открытия летнего лагеря. Проблемы наваливались на батюшку одна за другой, но он, как и полагается бывшему альпинисту, встречал их мужественно. Площадку под лагерь осваивать надо? Надо. Место выбрали, но смонтировать палатки, оборудовать туалеты, душ надо? Надо. Провести электричество, запастись продуктами...
С миру по нитке. Много добрых дел делалось на Руси по этому проверенному жизнью «принципу». Конечно, одному батюшке, будь он хоть четырежды альпинист, трижды следопыт, не одолеть этого дела. Но есть, есть, слава Богу, добрые помощники. Например, Павел Геннадьевич Кузьмин и Маргарита Ивановна Соболева, руководители фирмы «Екатеринодарбизнес». В прошлом году, если бы не их поддержка, батюшке пришлось бы ох как нелегко. Но -помогли.
Да, целые семьи в Краснодаре считают дело православного воспитания очень важным, им не надо доказывать, что их дети должны вырасти здоровыми не только телесно, но и духовно. Потому и отец Евгений - человек в городе известный. Куда бы мы с ним ни заходили, везде встречали его радушно, уважительно. Вице-президент Кубанского союза молодежи Михаил Алексеевич Джурило тепло вспоминал о панихиде на братских могилах моряков и солдат-пехотинцев в станице, где проходила линия обороны. Служил панихиду отец Евгений вместе со своими следопытами. А председатель краевого комитета по делам молодежи Андрей Владимирович Фонарёв назвал отца Евгения человеком уникальным:
- Любовь к делу, любовь к детям и любовь к Богу - вот что отличает его.
И сообщил радостную для отца Евгения новость. Комитет выделил для православных следопытов семьдесят путёвок в лагерь в красивейшее в Краснодарском крае место - долину Очарования. Разумная политика, когда объединяются усилия светского руководства с руководством церковным, обязательно даст добрые результаты. В Краснодаре это хорошо понимают. Об этом говорили мы и с митрополитом Екатеринодарским и Кубанским Исидором. Владыка много доброго сказал об отце Евгении Иванове и его детище - братстве православных следопытов. Но, думается, именно поддержка владыки, его помощь, его молитвенное окормление серьёзного дела воспитания краснодарских ребятишек сыграло здесь не последнюю роль. Владыка Исидор знает следопытов по имени, в лицо, он всегда интересуется их учёбой, их дальнейшими планами.
Доброе дело прижилось на богохранимой земле Краснодарской. Дети Кубани привыкают с малых лет жить с Богом в сердце, переживать за будущее России, вникать в её прошлое, стремятся стать в достойные ряды её граждан. Ох, как много следует для этого трудиться! Но - «трудись и молись» - благословляют нас святые отцы. Два самых важных, самых перспективных дела. Труд сформирует характер, молитвенное воздыхание вознаградится ни с чем не сравнимой духовной радостью. Они трудятся. Они молятся. Каждое утро звучит в тишине лагерной стоянки следопытская молитва: «Боже, дай, чтобы мы сегодня были лучше, чем вчера. Аминь». А вечером, прежде чем уплывет закатное солнышко за острый выступ серебристой скалы, встанут дети рядышком, по-братски прижавшись плечом друг к другу, и попросят: «Боже, дай, чтобы мы завтра были лучше, чем сегодня».
Крепок сон людей, ничего не задолжавших прожитому дню. Да ещё на свежем воздухе, да ещё после работы во славу Божию, от которой побаливает спина, да ещё под иконой Пресвятой Богородицы, распростёршей над детскими головами Свой спасительный, Свой надёжный покров.
ТРИ КАЛАЧА И ОДНА БАРАНКА
Помню, одно время пошла мода на трезвые застолья. Стали пропагандировать свадьбы с томатным соком, юбилеи с минералкой. Замельтешили в телевизоре безалкогольные праздники, на которых изо всех сил старались быть весёлыми, плясать, петь и улыбаться виновники торжества. Я получила редакционное задание: посетить безалкогольную свадьбу, сделать репортаж. Поехала в какой-то окраинный дом культуры. Действительно: свадьба. Действительно: на столах соки, компоты, лимонад.
- Приживается новая традиция? - спрашиваю молодых.
- Приживается. Водка и вино - не главное. Душа бы пела, а она и без водки поёт...
Началось веселье. Я с блокнотом, группа телевизионщиков с тяжелющей камерой, двое с диктофонами из редакции радио. Всё как надо: слова, тосты, крики «горько!», танцы. Блокнот исписан, пора и честь знать. Подошла проститься, а отец жениха таинственно так мне шепнул: «Подождите...» Жду. Разошлись гости, остались самые близкие. Отец жениха приглашает всех за стол:
- А теперь давайте по-нашему, - и поставил на стол бутылку хорошего армянского коньяка.
- Выпейте, - обратилась ко мне мама невесты, - ведь вы сегодня так много работали.
Выпила. И... уже не вправе была писать этот репортаж. Адрес дали по ошибке - отговорилась тогда в редакции, свадьба была в духе старых традиций - алкогольная. Фарисейство - печальное знамение недавнего времени. Нас упорно приучали якобы верить в светлое будущее, негодовать на инакомыслие, якобы скорбеть и якобы веселиться. Мы приспособились к содружеству двух правд, одной для служебного, другой для частного пользования. Сейчас другое. Сейчас нам уже нет никакой нужды притворяться. Мы обнажаем свои пороки наспех, совсем не конфузясь по поводу их количества и непотребства. Зачем казаться лучше, чем мы есть, зачем фарисействовать? Время бежит так неумолимо, и надо успеть. Успеть насытиться. На Руси говорили: «Сытый голодного не разумеет». Потому что у сытого идеалы свои, у голодного свои. Ничего не изменилось и в наши дни. Те же голодные тянут руки в метро, собирают по вокзалам бутылки, те же сытые торопятся по многочисленным своим делам, обеспечивающим им ещё большую сытость. Сейчас для чревоугодника соблазн великий. Ломятся полки от заморских разносолов: коробочки, баночки, пакетики, бутылочки - вашему столу от нашего стола... И то хочется, и это, и это, и то. Но зачем называть грехом безобидный, разнообразящий бытие каприз? Ведь как пел поэт: «... хоть поутру, да на свои». Но давайте вспомним, как выглядит человек, поднимающий денно и нощно стопудовые гири. У него крутые бицепсы, почти уродливые, огромные руки. А у человека, обречённого лежать, совсем атрофированные, неразвитые ноги. То есть, развивая одно и совсем не развивая другое, не достичь физического совершенства. А ведь желудок - это ещё в человеке не всё. У него ещё есть сердце, способное или не способное сострадать и радоваться. У него есть душа - тонкий инструмент, по струнам которого бережно и осторожно водит рукой Создатель. Мелодия души, чистота её зависит от настройки. А кто настроит душу, кто натренирует её, если все силы отданы желудку?
На Руси испокон веков постились. Четыре поста - Рождественский, Успенский, Петровский и Великий утверждены в помощь и спасение христианину. Это как остановка, некий передых в жизненном пути. Остановись, одумайся, оглянись назад, отдохни от скоромной жизни. Пост называют подпоркой, костылём в духовной жизни. Так-то трудновато, а если поддержат, ничего, как-нибудь выдюжим. И если впал в грех чревоугодия, если позволил себе слабинку возлюбить желудок паче всего остального, покайся и вступи в пост. Конечно, постящийся обуздывает не только желудок, он обуздывает свой язык, не позволяя сквернословить и осуждать. Он обуздывает свою гордыню, прощая близким их промахи и ошибки, обуздывает свою душу, чётко оправляя её в рамки дозволенного постом бытия. Вот и получается, что пост - великое для нас благо, а мы с такой неохотой не только приступаем к нему, но и слушаем о пользе его нехотя, а то и с раздражением. Это неуёмный желудок диктует нам свои права: ты болеешь, тебе надо усиленное питание, куда тебе поститься. У тебя в самый разгар поста день рождения, гости придут, а ты им морковку тёртую. Ну уж нет... Да какая разница - пощусь я или нет, лишь бы зла не делать. Эти доводы у нас наготове. Мы убеждаем себя сами в их убедительности, хотя на каждый из них есть доводы другие. Нет такой болезни, которую лечат переполненным желудком. Наоборот, во многих методиках лечения заложено именно голодание. И если вместо жирного бульона вы выпьете стакан свежего яблочного сока, польза будет куда более ощутимой. Часто приходят к священнику за советом:
