Руслан Бирюшев - Ветер с Востока
На текущий момент возглавляет Министерство барон Герхард фон Андлау. По внутренней структуре "Штази" делится на следующие отделы, возглавляемые директорами:
Первый отдел - внутренняя безопасность. Политическая и экономическая контрразведка, охрана престола. Директор - Марк фон Литте.
Второй отдел - Внешняя разведка широкого спектра. Директор - Николас Фек.
Третий отдел - Взаимодействие с полицией. Содействие в расследовании дел особой сложности, рассмотрение внутренних вопросов, связанных с инородцами. Директор - Николас Готфрид.
Четвёртый отдел - персональная охрана императорской фамилии. Директор - Бруно фон Фирштемберг.
Пятый отдел - особые происшествия. Директор - Фриц Баухштайн.
Примечание: Директор Пятого отдела "Штази" приходится дальним родственником Анастасии Егоровне Агафьевой, главе Среднеазиатского филиала российской Особой Экспедиции. Поддерживает с ней связь по переписке. Несмотря на крайне дальнюю степень родства, при личных встречах называет её племянницей.
Глава 9
Глава 9
- Понк-понк-понк-понк-понк-понк! – Звук, с которым британская «машинка» выплёвывала свинец, отличался от звука русской «перепёлки», но эффект был сходен. Севший в кресло водителя Николай увидел через боковое окно, как человеческие фигурки на окраине лагеря, чёрные в свете костров, валятся, будто кегли – полегло не меньше десятка, прежде чем уцелевшие бросились врассыпную. «Понк-понк-понк… Вж-ж-жи-и-и!» - стрелковая башенка «Роллс-Ройса» с душераздирающим ржавым скрипом повернулась влево, потом вправо. Казак не отпускал гашетки, водя стволом пулемёта как садовым шлангом, щедро «поливая» вражескую стоянку пулями. В ответ вместо выстрелов раздались заполошные вопли и испуганное конское ржание – дремавший лагерь просыпался, сходу погружаясь в хаос и панику.
- Сигнал от обоза! – Крикнул другой станичник, оставшийся снаружи. Действительно - над еловой рощей гасли три белых ракеты. Их выпустили с тракта, совсем близко…
- Будем держаться здесь, пока все повозки не пройдут. – Голос китайского «советника» из боевого отделения донёсся глухо, как из бочки – тот склонился над паровым котлом, подкручивая какие-то вентили на пучке тонких трубок. – Потом пропустим арьергард и последуем за ним, прикрывая.
- Угу. Если оно всё-таки поедет. – Уточнил Николай, кладя ладони на рулевое колесо – холодное, металлическое, скользкое. Прежде оно было покрыто чем-то, но сейчас на голом железе остались лишь следы клея. – И если не сломается через полсотни метров. Или мы не опрокинемся в кювет…
Пулемёт вдруг словно поперхнулся. Хлопки выстрелов сделались глуше, а затем вовсе оборвались.
- Пули кончились! – Стрелок выглянул из башни. – Давайте ещё, быстрее!
- Скорнячкин, полезай внутрь, будешь Андроченко с оружием помогать. – Распорядился капитан, мысленно обругав себя за то, что сразу не подумал о втором номере для пулемёта.
- Николай Петрович, а вы не знаете, сколько пуль у англицкого «виккерса» в коробе? – Пока второй казак забирался в салон, первый уже спрыгнул со скамьи-подставки и открыл ящик для боеприпасов. Чтобы не копаться впотьмах, боец взболтал висящую под потолком проволочную сетку с химической лампой, заставив последнюю тускло мерцать.
- Сто тридцать, вроде… Нет, это у крупнокалиберного. Тогда двести пятьдесят, скорее всего. Как у «перепёлки». – Пока бойцы возились с перезарядкой, Дронов нервно посматривал в сторону лагеря. Паника там стихала, костры гасли один за другим, коротко вспыхивая напоследок – очевидно, их спешно заливали водой из вёдер. Всполохи оставшихся позволяли разглядеть, что всё больше вооружённых людей стягивается навстречу нежданной угрозе.
- Значит, заряд неполный был, успели пострелять. – Андроченко отцепил пустой короб от пуль, позволив тому упасть на пол. - Я едва сотню выпустил.
Николай не ответил – в этот самый момент он услышал характерный высокий свист, почти слившийся с отдалённым хлопком: «Фьють!». Пуля…
- Ну вот, по нам уже стреляют. – Заметил офицер, сжимая руль посильнее. Броневик был повёрнут к врагу правым бортом, и водительское место тоже находилось справа, что внушало беспокойство.
- Опомнились, гады. – Натужно крякнул казак Скорнячкин, подавая в башню стальной ящичек, набитый свинцовыми «гостинцами». Оружие бронеавтомобиля было куда новее его самого, но тоже не первой свежести – у современных пулемётов зарядные короба делали из материалов куда как полегче.
- Фьють! Фьють! Фщ-щух! – Пули свистели всё чаще, к ним, судя по звуку, прибавились ещё и стрелы. А ведь луком местные стрелки владели куда как уверенней, нежели ружьями, засадить стрелу в окно или даже бойницу им было вполне по силам.
- Прикажете ответить, ваша милость? – Поинтересовался дежурящий снаружи станичник. Он предусмотрительно держался вне круга света, не подставляясь зря – даже сам Дронов его не видел. – А то обнаглеют супостаты, покуда перезарядимся.
- Нет. – Качнул головой Николай, похлопывая ладонью по рулевому колесу. – Они уже потушили все огни, прицельно палить без толку, ничего не видно. Теперь только очередями садить, на подавление.
- Может, тогда и нам костёр залить?
- Не надо, мы же отвлекаем. Просто сами к огню не суйтесь. А машину пусть видят и стреляют по ней, что ей сделается…
Андронченко в своей башенке лязгнул затвором, подтверждая конец перезарядки, и пулемёт вновь ожил. К острым запахам сгорающего мальварина и раскалённого металла в кабине примешался ещё и мерзкий «аромат» углекислого газа – знаменитое «амбре современной войны», смесь преотвратная.
На тракте, тем временем, появились всадники – человек пятнадцать, и каждый вёл в поводу лошадь. Они стремительно промчали до глиняных домиков заставы, где горели факелы, остановились там на минуту. Когда группа продолжила движение, число наездников удвоилось, а свободных лошадей не осталось.
- Авангард эскорта забрал Джибековых хлопцев. – Доложил капитану Джантай. Слово «хлопцы» в отношении бравых джигитов, да ещё из уст киргиза, звучало забавно, хотя вряд ли подхвативший его у казаков бугинец мог оценить это. – Первые арбы вижу, уже на дороге. Мчатся как черепахи напуганные.
Мятежники тоже увидели выползающую из-за рощи голову каравана и, воспользовавшись тем, что пулемёт сделал паузу, поднялись в атаку с яростным боевым кличем: «Хайт! Ха-а-айт!». Дронов не различил с такого расстояния отдельных воинов – ему показалось, будто от лагеря хлынула тёмная волна, на гребнях отблёскивающая оружейной сталью. Лишь справа он смог заметить идущий особняком, вдоль опушки, конный отряд. Немногие бунтари успели в суматохе отыскать своих коней, однако и их пропускать к обозу не хотелось.
- Пулемёт направо! – Крикнул он в салон. – Цель - всадники! Всем укрыться за машиной, под пули не лезть!
- Подаю пар на второй пулемёт, можно стрелять! – Добавил со своего места китаец.
Казак-пулемётчик не стал переспрашивать – крутанув башню, вдавил обе гашетки разом. Первых конников буквально смело, как будто они со всего маху напоролись на невидимый трос, протянутый поперёк пути – это было видно даже издалека, в неверном лунном свете. Паровая автопушка не хлопала – била. Звонко, оглушительно, короткими очередями: «Дынь-дынь-дынь! Дынь-дынь-дынь!». Её тяжёлые пули - конические, а не круглые, как у простых пулемётов – летели много точнее и крошили даже металл. Живая плоть вообще не была для них препятствием.
- Хорошо даже… что так темно. – Прошептал Николай, сглатывая. Ему лишь раз доводилось видеть, как такая крупнокалиберная очередь превращает людей и коней в кровавые ошмётки, разбрасывая куски тел и оторванные конечности на метры вокруг… Но он легко мог представить, что сейчас творится на фланге мятежников - и не хотел представлять. А пулемётчик методично водил стволом, от души расходуя заряды…
Ураган металла, смявший конницу, остановил всё наступление – боевые кличи стихли, пехота повстанцев опять залегла, не пройдя и трети пути до броневика, открыла бестолковую пальбу. Русский офицер перевёл дух – зря, как выяснилось. У бунтарей нашлись свои козыри. Из их лагеря донеслось гулкое, басовитое: «Бух!», и что-то большое пролетело над бронемашиной, тяжело ударило в землю позади неё. Второй выстрел – и второй снаряд срикошетил от земли где-то правее, с недолётом.
- Это ещё что? – Встрепенулся в боевом отсеке Алим – пользуясь тем, что казак зажёг лампу, он повторно осматривал двигатель.
- А это пушки. – Пояснил Дронов, не оборачиваясь – он почувствовал, как кровь отхлынула от лица, и не собирался демонстрировать китайцу свою бледность. – Тоже, наверное, от ханских войск подарок. Как же ваши молодцы их не углядели, а?
- Ван ба дань! – Воскликнул сын Поднебесной, ударяя кулаком по какой-то трубе. Капитан на всякий случай запомнил слово, но утончить его смысл решил позже:
