Настя - 1-17.docx.docx
— ...в задницу, Contessa, si, si, si... — шептал он сладкие слова по-итальянски, которые я не понимала.
— Кончи, Капо. Кончи внутри меня.
Его последний стон был громким. Несколько глубоких движений, и он накрыл своей грудью мою спину.
— Bene.
Он поцеловал мое плечо и вытащил член, я вдохнула полной грудью.
— Bene — это хорошо, — сказала я.
Он выпрямился, и я обернулась.
— Вот теперь нам следует принять душ.
Я рассмеялась, и его улыбка осветила комнату. Мы вымыли друг друга и обтерли насухо.
— Ты можешь остаться на несколько часов? — спросила я. — Ты мог бы уйти ночью.
— Я должен разрешить все проблемы, связанные с Юволи. Это все последствия того, что произошло с тобой, Бруно, и мной. Мне надо поговорить с людьми, — он потянулся за своей одеждой.
— Я видела его у Зии.
— Он не работает на меня. Он — свободный агент. Мы стараемся держать его поближе, большего не могу тебе рассказать.
Я забрала его пиджак, который пах костром и хвоей. Его запах.
— Оставь его мне. Он мне будет напоминать о том времени, когда ты делал вид, что я не принадлежу тебе.
— В то время как я буду лгать о тебе? — он бросил одежду и забрал у меня пиджак.
— Давай, солги мне. Потренируйся.
Он поцеловал меня в щеку.
— Я скажу им, что она мне понравилась, и однажды трахнул ее. Но, из-за должности помощника режиссера, ее имя многие знают, и могут возникнуть проблемы, если с ней что-то случится. Я скажу, что не доверяю ей, и она ничего не значит для меня.
— Так же, как ты говорил о Марине?
— О Марине все было правдой, — он толкнул меня на кровать. — О тебе же буду лгать, заявляя, что ты не самая красивая женщина, которую я когда-либо встречал. Ты не сексуальна. Ты холодна и высокомерна. Ни один мужчина не захочет содержать тебя.
Я коснулась его лица, его губ, его щетины, его потрясающих ресниц.
— А какой бы нужно было быть, чтобы стать твоей девушкой?
Он поцеловал меня в щеку и подбородок.
— В первую очередь мы бы сначала стали друзьями. И никаких прикосновений.
— Вообще никаких?
— Никаких поцелуев, никаких касаний.
— Это невозможно.
Он нежно поцеловал мою грудь, каждую по очереди, чуть дотрагиваясь языком до моих сосков.
— Ты бы жила с родителями, и я бы приезжал к вам в гости. Мы бы сидели и разговаривали в саду на виду у всех. Твоя мама готовила бы для меня, и я сидел бы за столом с твоей семьей, — он передвинулся ниже к моему животу, исследуя каждый дюйм. — Я бы видел тебя в церкви. Других мужчин, попытавшихся заговорить с тобой, прогонял бы прочь. Твой отец сначала бы возненавидел меня. Затем дал бы свое согласие. Я мог бы прикоснуться к твоей руке, только когда нас никто не мог увидеть.
Он встал на колени и раздвинул мои ноги.
— Я бы трахал других женщин, и ты бы догадывалась об этом, потому что мы даже не целовались, — он проложил дорожку поцелуев по внутренней стороне моего колена. — Когда я попросил бы твоей руки у твоего отца, и он сказал бы «Да», я перестал бы трахать других женщин, — он провел языком по внутренней поверхности моего бедра. — Ты бы занялась подготовкой к свадьбе, а я продолжал бы усердно работать. Я бы создал себя сам. Будучи молодым и слепым, я бы не заметил, как ты бы стала мишенью для моих врагов.
Он нежно поцеловал мою киску.
— Ты бы плакала после нашей первой брачной ночи и называла меня скотиной! — его язык щелкнул о мой клитор. — Ты бы сказала своей матери, что я — животное. Я пообещал бы никогда так больше не трахать тебя. И пообещал бы быть всегда нежным, — его язык пробежался по моим губам, кружа вокруг клитора, затем обратно вниз, к моему входу. — Это бы не имело значения. Ты была бы частью моей жизни. Моим миром. Ты научилась бы быть жесткой и хитрой, чтобы выживать, или ты могла бы остаться нежной и умереть.
— Антонио, — прошептала я, — ты можешь это сделать? Ты можешь быть нежным?
Он пополз вверх, пока мы не оказались лицом к лицу.
— Come volevi tu.
Я толкнулась ему на встречу, чувствуя, как его напряженный член упирается в мою киску. Моя задница болела, но я снова хотела его. Он вошел медленно, и я приподняла ноги, изменяя угол, чтобы он терся о мой клитор.
— Ох, хорошо, — простонала я.
Он раскачивался, проталкиваясь глубже и глубже.
— Ты такая сексуальная. Я люблю смотреть на твою походку, на тело, как оно движется под одеждой. Как оно прекрасно. Как несгибаема ты для всего мира, и как ты покоряешься и плачешь из-за меня. Я хочу войти как можно глубже в тебя, думаю, наши желания совпадают.
Его глаза были незащищенные, открытые, смотрящие на меня с теплотой. Моя киска разбухла и расцвела, как только я посмотрела в его лицо. Наши взгляды и ощущения перемешались. Мы двигались вместе так медленно, что я чувствовала касание каждого сантиметра его кожи, каждую вспышку расползающегося удовольствия.
— Я сейчас кончу, Contessa.
— Ты сможешь кончить со мной?
Его лицо исказилось от напряжения.
— Уже скоро. Я стараюсь сдерживаться.
— Ты потрясающий, Антонио. Потрясающий.
Едва я произнесла последнее слово, как меня затрясло от мощного разряда энергии, вырывающегося из меня. Он дернулся, врезаясь в меня с такой силой, что я закричала. Он положил меня на край. Ногтями впилась в его спину, Антони дергался и двигался, рыча мое имя. Я раздвинула свои ноги шире, чувствуя его внутри. Мы кончили вместе, как одно целое, как если бы у нас был один оргазм на двоих, закручивающийся, ползущий, стонущий. Мы продолжали дышать в унисон, и наши сердца бились в такт.
— Я должен увидеть тебя снова как можно раньше, — сказал он в мою щеку.
— Приходи ночью, чтобы никто не узнал о нас.
— Да. Я так и сделаю. Будь готова.
Дверь под лестницей открылась и с грохотом захлопнулась.
— Может быть, тебе и не придется так уж сильно таиться, — сказала я.
— А, это режиссер?
— Да.
— Есть ли другой выход отсюда?
— Нет, — сказала я. — Но я ей доверяю.
Он встал.
— Это хорошо.
* * *
Мы спустились вниз вместе полностью одетые, Катрина стояла перед телевизором с квартой пикантного ванильного мороженого и ложкой.
— Ты рано, — крикнула она через плечо. — Я разбудила... О, привет, — сказала она, когда повернулась. — Приятно видеть Вас снова, мистер Спин.
— Катрина, ты поздно. Или может быть рано?
Она поставила мороженое вниз, сунув в него ложку.
— Потому что я удивительная! — она вскинула руки вверх, как чирлидерша.
— О, дорогая, что на сей раз? — я скрестила руки на груди.
— Я получила финансирование на пост-продакшн!
— О, мой Бог! Как? Кто? Что?
Она произнесла следующее предложение так радостно, как будто озвучивала мультфильмы.
— Скотт Мабат, — она стала пританцовывать под джаз.
— Что? — заорала я.
— Gesu Christo! — воскликнул Антонио.
Ее согнутые в коленях ноги и руки замерли.
— У меня есть план.
— Надеюсь, хороший, Режиссерша.
— Я беру деньги, начинаю рекламу фильма, получаю новое финансирование от немецкого инвестора, который пока раздумывает. Я подогреваю интерес к фильму, а потом просто выплачу Мабату, когда придут немецкие деньги.
— Этот парень, — Антонио ткнул в нее пальцем, — недоносок. Понятно? Он считает себя ничего не стоящим дерьмом, и он больной на всю голову. Сколько ты получила от него?
— Сто ты… — сказала она.
Антонио и я застонали.
— Столько необходимо, чтобы закончить фильм, ребята. И это дешево. Мне жаль, но таковы реалии.
— Труппа немцев, — произнесла я. — Я даю тебе деньги.
— Нет. Ты не…
— Да. Именно я. Заплачу наличными, и ты будешь снимать на них, — я повернулась к Антонио, чтобы его проводить. — Пойдем, договорю с ней потом.
— Эй, Спин, — позвала Катрина, когда я открыла дверь. — Ты должен прийти на вечеринку по поводу завершения съемок в субботу вечером. Это обещает быть грандиозным событием.
— Я подумаю, — сказал он.
Я вышла с ним на улицу и закрыла за нами дверь. Звезды потонули от электрического освещения Лос-Анджелеса.
— Ты можешь распоряжаться такими деньгами? — спросил он.
— Да. Иметь такую семью полезно. Мне доверяют, и я могу тратить деньги на все, что захочу.
Он поднял мой подбородок.
— Я все знаю о твоей семье. Если Скотт захочет наличные, ты не повезешь их самостоятельно. И ты не будешь с ним встречаться без меня. Никаких переговоров.
— Мы должны сохранить все в тайне.
— Позвони ему, но не встречайся. Я серьезно. Ты не знаешь, насколько это опасно.
Я положила руки на его грудь. Он оставил свой пиджак наверху у меня, и я почувствовала, как напряглись его мышцы под рубашкой.
— Я буду держаться подальше от всех кредитных акул Лос-Анджелеса.
— Пожалуйста. Я прошу только об этом, хорошо?
— Как ты доберешься домой? Ты можешь взять мой автомобиль.
— Не беспокойся обо мне.
Я отстранилась немного, чтобы увидеть полностью его лицо.
