Настя - 1-17.docx.docx
Я отбросила лом подальше от Антонио, и сделала шаг вперед, нанося удар по переднему крылу Lexus. Рванула к Бруно, который кричал за машиной. Он пригнулся, и я размахнулась снова.
Все произошло мгновенно. Кто-то потянул меня назад. Крики Бруно прекратились. Захлопали двери. Дорожная грязь попала мне в лицо. Антонио что-то громко говорил по-итальянски, и Паули отвечал ему криком на английском. Несколько раз прозвучавшее «блядь» было единственным, что я поняла.
Я сидела на месте пассажира в собственном автомобиле, который быстро ехал. Антонио был за рулем. Я держала “Клуб”, но он выхватил его у меня во время движения.
— Ты чертовски сумасшедшая, ты знаешь об этом? — сказал он.
Антонио нажал на газ, упираясь в спинку сиденья, пытаясь уместиться. Перед нами маячил Lexus, и Антонио гнался за ним.
— Где ты был?
— Пристегнись, — он бросил лом на заднее сиденье. — О чем ты думала, когда делала это?
— Хотела разбить кое-что! — почему я кричала, и одновременно слушалась его? — Вообще-то, это не твое дело, но я собиралась разбить ему голову.
— Ты знаешь, кто он?
Наш автомобиль занесло на повороте. За нами следовал Паули на Мазератти.
— Бруно Юволи, — сказал он. — Cazzo! Он конченый человек. Готов продать свою сестру за доллар. И ты, как чертов маяк, светилась, спрашивая повсюду обо мне. Что за черт, Тереза? Я пытался защитить тебя, а ты все равно вляпалась. Умышленно. (Cazzo – хер, очень плохой человек)
— Я пришлю тебе письменный ответ в следующий раз.
После прямых широких бульваров и плохо-освещенных переулков мы, наконец-то, сели на хвост Lexus в долине.
— Держись, — одной рукой он прижимал меня к креслу, пока преследовал автомобиль под мостом по извилистой ремонтируемой дороге, с лязгом срезая бетонные стены и выбивая искры, разлетающиеся фейерверком. Он гнал со скоростью семьдесят пять миль в час, и хотя, по идее, я должна была задаться вопросом, как мой автомобиль будет выглядеть в итоге, меня это, как ни странно, совсем не волновало.
— Я хочу тебя, — сказала, задыхаясь. — Я хочу тебя, и собираюсь заполучить. Это все.
— Тебе опасно быть со мной, — он увеличил скорость. Мой BMW разогнался так, как если бы участвовал в «Моменте славы».
— Нет. Ты словно солнечный свет в моей жизни. Я нуждаюсь в тебе и хочу тебя. Мне все равно, на что придется пойти, чтобы заслужить твое доверие, но я сделаю это.
Он толкнул меня вниз, резко повернул машину на право, потом на лево, едва не въезжая в Lexus на повороте в предгорье. Мазератти пронеслось мимо нас, с хрустом врезаясь в Lexus.
— Cazzo, — он снова зарычал, но не на меня. BMW завизжал и остановился в паре сантиметров от Lexus.
Паули и Ло выбрались из машины с оружием наготове.
Антонио отстегнул меня и положил мою голову себе на колени.
— Оставайся здесь.
Я подняла глаза на него, щекой касаясь его каменной эрекции сквозь ткань брюк.
Он посмотрел в лобовое стекло.
— Мне нужно, чтобы ты уехала.
— Ты не избавишься от меня, — я услышала драку снаружи.
— Я не хочу, чтобы ты увидела это. Я не хочу, чтобы ты была рядом с ним.
— Я не собираюсь в любом случае возвращаться к Даниэлю.
— Это не имеет значения. Посмотри на себя, ты уже готова убить человека. Я слишком сильно запачкал тебя во всем этом, — он открыл дверь и вышел.
Я села и посмотрела в лобовое стекло. В свете фар моей машины увидела, как Антонио пнул Lexus. Бруно был прижат к земле, Паули поставил ногу на его раненую руку. Ло опустился ему на колено, и держал за другую руку и бедро. В рот Бруно засунули его собственный кроссовок, чтобы приглушить крики.
Как я дошла до всего этого, во что вляпалась? Замерла всего лишь на секунду, став прежней снова.
Антонио наклонился к двери.
— Contessa. Езжай.
— Я хочу тебя.
— Я слышал.
— Ты не веришь мне, — мои глаза замерли на стоявшем передо мной мужчине.
— Ты хочешь мужчину, которого сама себе придумала. Если бы ты знала, с кем разговариваешь, и в кого я могу превратить тебя, то умчалась бы обратно на свои съемки, — я увидела, как он достает пачку сигарет из кармана.
Я повернулась к нему.
— Сложно выиграть, когда ничего не делаешь. Немного агрессивного поведения на дороге иногда бывает не лишним.
Он прикурил, с легким щелчком захлопнув серебряную зажигалку.
— Это не было агрессивным поведением на дороге. Он глупый и опасный. И он ехал за тобой. Теперь мне необходимо убедиться, что он никогда не прикоснется к тебе, и что я никогда не прикоснусь к тебе, — он закрыл дверь и говорил через открытое окно. — Не заблуждайся на мой счет, я причиняю тебе боль, даже когда защищаю. Езжай, — он повернулся к мужчинам. — Ло, отойди от него, я разберусь с ним сам. Увези ее, даже если будет сопротивляться.
— Да, босс.
Антонио отвернулся, и ко мне приблизился Ло. Мой прекрасный мужчина не оглядывался, он смотрел только вниз, на человека, который специально спровоцировал меня, чтобы Антонио за мной приехал в это пустынное место ради одной цели, о которой могу только догадываться. Я сдала назад и выехала на улицу раньше, чем Лo успел добраться до моей машины. Потянула рычаг на себя и остановилась. Прикрыла рот рукой и заплакала, пытаясь сдержаться, но слезы текли ручьем сквозь мои пальцы.
— Что я сделала?
Из всех поступков, которые совершила, находясь в своем BMW с помятым передом, не было ничего, что я сделала бы раньше. Я могла бы позвонить 9-1-1. Я могла бы позвонить Даниэлю. Я могла бы осветить это происшествие в прессе. Но не стала ничего делать из этого списка, и прекрасно осознавала причину.
И Антонио об этом знал тоже. На подсознательном уровне он доверял мне.
Глава 28
Я подумала, что Катрина уже пришла домой и уставшая завалилась спать, но когда вошла и увидела, что дома никого, то сама рухнула на диван, закрыв предплечьем глаза. Они горели от слез, но, видимо, будут болеть еще долго, потому что я заплакала снова. Я сама не могла понять почему. Был ли причиной стресс? Или мужчина, которого собираются убить? Или тот факт, что мне еще предстоит заслужить доверие? Или плакала из-за того, что сама собиралась убить этого Бруно, ведь тогда я была в этом так уверена?
Не знаю, как долго я так лежала, пока не провалилась в сон. Разбудил меня стук в дверь. Посмотрела в глазок и ощутила настолько огромное облегчение, что прошептала его имя, когда открыла дверь.
— Contessa, — его голос был грубым.
— Капо, — прислонилась к двери, глядя в его воспаленные, усталые глаза, которые сначала слегка сузились, когда я так назвала его, но потом потеплели.
— Прогони меня, — сказал он. — Шлепни этой дверью мне по лицу.
Я посторонилась, впуская его.
— Я старался держаться подальше, — сказал он. — Я еще никогда так сильно не желал женщину, как тебя. Я бы сжег города, чтобы заполучить тебя. Я бы пошел войной против целой армии. Я бы совершил убийство, только чтобы ты была со мной.
Я схватила его за лацканы пиджака, стягивая его вниз. Он помог мне освободить руки. Я не задавала ему никаких вопросов, расстегивая манжеты. И не спрашивала, где он был, когда расстегивала пуговицы на рубашке. Я, должно быть, представляла то еще зрелище с опухшими глазами и пятнами на лице.
Он прикоснулся пальцем к следам от слез.
— Ты плакала.
Я закрыла рукой его губы, и он поцеловал подушечки пальцев.
— Я не могу держаться от тебя на расстоянии, — выдохнул он.
— Нет. Никогда, — я взяла его за руку. — Пойдем. Смоем с себя все это.
Потянула его вверх по лестнице, пятясь назад и не отрывая от него взгляда. На полпути он подхватил меня на руки. Мои ноги обвились вокруг его талии, а руки схватили за плечи, я позволила ему отнести меня в свою спальню. Мы не целовались, глядя друг другу в глаза, в таком положении наше дыхание смешивалось.
Он посадил меня на туалетный столик. Я расстегнула последнюю пуговицу на его рубашке, и она соскользнула вниз. Что-то золотистое зазвенело и упало, когда схватилась за его майку. Вот тогда я и заметила желтый больничный браслет.
— Что случилось? — спросила его.
— Я в порядке.
— Ты сознался.
— Кто-то должен был поехать. Для протокола. Иначе они должны были бы сообщить о пулевом ранении, даже в руку. Никому не нужны осложнения.
Секунду я всматривалась в его лицо.
— Что, Contessa?
— Вы отвезли его в больницу?
— К врачу, которого я знаю там. У нас есть свои люди для чрезвычайных ситуаций.
Мое лицо снова запылало, защипало в носу, а глаза увлажнились.
— Ты его не убил?
— Нет.
С моих губ сорвался вздох облегчения, и на лице расплылась улыбка, но слезы продолжали литься.
— Мне жаль. Я так сожалею. Я так сильно хотела снова увидеть тебя. Я не думала…— говорила, захлебываясь слезами.
— Самовлюбленный козел, он понял, где мое слабое место. Твое лицо все это время стояло у меня перед глазами, и он не заслуживает прощения за то, что сделал, — он отвел взгляд и стиснул зубы. — Если еще раз увижу его рядом с тобой, то убью его.
