Егор Чекрыгин - Странный приятель.2
Естественно — они не остались незамеченными местной публикой, и многочисленные моряки, всех возрастов и рангов, после длительных дебатов, пришли к выводу что подобная конструкция и оснащение, конечно существенно снижает количество товаров, которые можно перевести на этих посудинах. Зато — худо-бедно, гарантирует защиту от пиратов. — Многих это заставило воспрянуть духом, в надежде на скорое возрождение торговли, и появления долгожданной работы, когда таких кораблей настроят побольше.
…Что именно делали на верфи с пришедшими кораблями, которые с виду казались вполне новыми и крепкими, так и осталось неизвестным. — С тех пор как на верфи стала заправлять дочь покойного Дрисуна Ваксай, (которая по слухам вроде и перестала быть хозяйкой, но почему-то осталась кем-то вроде управляющего), — работающие там мастера, предпочитали помалкивать о своей работе. А на прямые вопросы, честно отвечали что Одивия Ваксай, обещала вышвырнуть любого, кто скажет хоть слово о делах творящихся на единственном предприятии города, где еще можно было получить хорошо оплачиваемую работу.
— Баба! Что с нее взять?! — Обмозговав данную ситуацию, вынесло вердикт общество, поняв что работники ничего не скажут, ибо терять работу в такие времена — было чистым самоубийством. Но слухи про постройку новых типов кораблей, (запустить его — было идеей Готора), тем не менее продолжали гулять по городу, обрастая просто невероятными подробностями.
А потом, как-то на рассвете, без каких либо предварительных извещений о времени своего отплытия и пункта следования — корабли покинули Фааркоон, не взяв ни дополнительных пассажиров, ни попутных товаров, как то обычно делали торговые суда, стараясь извлечь максимальную выгоду из рейса.
И видимо, так и оставшиеся неизвестными владельцы судов, как-то сумев договориться с портовым управлением, выпустившим «купцов» без таможенного досмотра. Потому что таможенники тоже упорно молчали, игнорируя даже прямые вопросы изнывающей от неизвестности публики.
…И в городе стало как-то скучновато. Может потому, что в это же время исчезли и двое «героев», постоянно подкидывающие дрова в пожар фааркоонских пересудов? Стало только известно, что вместе с «героями» исчезла и небольшая артель, работавших на верфи мастеров. Опять же — по слухам, все они отправились то ли в столицу, то ли в западные джунгли, не то копать золото и алмазы, не то строить новый дворец Риишлее — общественность Фааркоона, обсуждала разные версии событий, но как-то вяло, скорее по привычке перетирая косточки двум ярким личностям, в кои-то веки, всколыхнувших уездную фааркоонскую дремоту.
Увы, но общественность так и осталась в неведении, что спустя неделю, эти два корабля присоединились к каравану из еще четырех кораблей схожей конструкции, двигавшихся на север. А где-то, недалеко от бухты Лиригиса, к ним присоединилась небольшая эскадра из трех вымпелов, чьи трюмы были забиты солдатами с Зарданского плоскогорья, которым лишь изредка позволялось появляться на палубах, и то — только тогда, когда вблизи не было посторонних кораблей.
Впрочем — караван судов, идущих хоть и под разными флагами небольших государств Южной Земли, но явно вместе, — двигался по столь необычному маршруту, что даже в таком узком, но весьма насыщенном торговыми путями месте, как океан между владениями Кредона на обоих материках, умудрялся почти ни с кем не встретиться. — Что бы там ни говорили о простолюдинах, а капитан Маб хорошо знал свое дело, и держал в голове малейшие особенности судоходства в этом районе. Он так проложил свой маршрут, чтобы не встретиться ни с торговыми караванами, ни с рыбацкими флотилиями, ни говоря уж о том, чтобы оказаться в видимости хорошо населенных участков берега. — Опасные места или проходились по ночам, или огибались по большой дуге, из-за чего плавание, на которое обычно корабли тратили лишь пару недель — продлилось почти месяц.
Обойдя северо-западную часть Старой Земли, корабли двинулись дальше на север, и обогнули Архипелаг Тинд с севера. — Тут уж особо прятаться не было никакой необходимости — в эти безжизненные края редко кто заходил сразу после сезона зимних штормов — холод, частые шквалы, и постоянная опасность наткнуться на плавающее поля льда, отпугивали «нежеланных посетителей», как минимум до осеннего времени, когда следом за мигрирующими тюленями, в эти края устремятся многочисленные суда добытчиков мяса и шкур.
Увы, но многочисленные болезни, начавшиеся среди экипажей и пассажиров тооредаанских кораблей — подтвердили истинность, зловещей репутации этих мест. И хотя в караване, помимо судовых, были еще и военные лекари, вооруженные лучшими достижениями передовой науки, и несмотря на заранее предпринятые меры против опасностей северных морей, вроде теплой одежды и особого питания — примерно три десятка теплолюбивых тооредаанцев-южан, упокоились в ледяных и безжизненных просторах северных морей, а еще почти сотня — была весьма ослаблена из-за болезней.
Среди десятка самых северных островков Тиндского архипелага, представлявших из себя никуда ни годное нагромождение камней — один все-же обладал определенным достоинством — очень удобной бухтой, прикрытой от жутких северных ветров высокими скалами. Пожалуй, тут, даже несмотря на холодный климат, со временем обязательно возник бы город, а то и порт, если бы полоса прибоя не пенилась сплошной полосой рифов и скал, что делало любую высадку на берег, весьма опасной авантюрой. Так что слой птичьего помета на скалах, ясно показывал всем желающим, кто истинные хозяева этих земель… а скорее — камней, в расщелинах между которыми, сиротливо ютились веточки «ледяного» плюща, да клочки мха.
В довольно тесную бухту, вошли лишь два корабля, раньше бывшие гостями Фааркоона, а остальные спрятались от ледяных ветров за южной оконечностью острова. После чего в бухточке закипела весьма странная, и малопонятная для миллионоглазой птичьей публики, с недовольством взиравшей на все это безобразие, деятельность.
В воду полетели бочки, которые связывались между собой балками, а на балки споро стелились доски, извлеченные из трюмов кораблей, с помощью специальных лебедок, разработанных оу Готором.
На образовавшийся плот, начали выгружать целые куски небольших корабликов — нос, середка, корма… На стоящем на плоту стапеле, все эти части соединяли между собой, ставили на общий киль, и спускали на воду. Где будущие экипажи корабликов, столь же споро устанавливали мачту, натягивали такелаж и закрепляли паруса.
Адмирал оу Ниидшаа, соблаговоливший придти в бухту на шлюпке, дабы лично проинспектировать сборку брандеров, лишь только плевался, утверждая что все кораблики не дойдут до цели, разбитые волнами вдребезги, а даже если и дойдут — толку от них будет немного, — уж больно невеликих размеров были суденышки.
Готор в ответ лишь пожимал плечами, и загадочно улыбался, еще больше раздражая адмирала. — По словам «конструктора», хоть эти разновидности «torpeda», и были в полтора раза меньше предыдущих, но особая начинка, должна была компенсировать этот недостаток.
На сбор шести корабликов, было потрачено примерно четыре дня. …А потом «эскадра возмездия» (еще одно определение Готора), зачем-то простояла в бухте еще пару дней.
— Капитан оу Миикаар. А это — оу Виг и оу Руув… Полагаю, кто они — вы знаете?
— Вы опоздали! — Недовольно буркнул адмирал оу Нидшаа, после того как капитан только что прибывшей в бухту небольшой шхуны, поднялся со своими спутниками на флагман для доклада.
— Прошу прощения… обстоятельства… — Коротко ответил капитан Миикаар, всем своим видом показывая, что опоздание на пару дней, в море, таковым не является.
— Пройдите в кают-компанию. — Смерив наглеца высокомерным взором, не столько пригласил, сколько приказал адмирал. Там и доложите, когда подтянуться остальные участники Совета. …Я буду в своей каюте. — Бросил он старшему помощнику.
Ждать пришлось примерно час, пока разбросанные по разным кораблям «вожди операции» не соберутся на флагмане. — Все это время, капитан корабля, по старой морской традиции, угощал гостей крепким вином, и застольными разговорами ни о чем, и лишь когда собрались все приглашенные, лично пошел пригласить адмирала. — Жесткость морских традиций, могла посоперничать только с жесточайшей корабельной дисциплиной. Во всех флотах мира, даже торговых — скорее можно было встретить матроса с мягкими, никогда не встречавшимися с канатами, ладонями, чем со спиной, густо не «расписанной» следами плетей. — Дисциплину и чинопочитание на флоте, вбивали еще более суровыми методами чем в армии.
…Даже офицеры из благородных оу, начинавшие службу бесправными юнгами, имели на спине подобные отметины, и весьма гордились ими. Как и тем, что в отличии от армии, на флоте офицерское звание невозможно было купить ни за какие деньги, но можно было только выслужить, перед каждой новым повышением, сдавая строгий экзамен специальной комиссии. — Принадлежность к благородному сословию, сама собой подразумевала храбрость, решительность и умение командовать, но не гарантировала умение привести корабль по звездам, солнцу, и компасу в нужную точку океана, или умения управлять парусами, стрелять из пушки, или правильно распределить груз в трюмах.
