Александра Адорнетто - Небеса
— Ладно, — пробормотал Ксавье и неестественно выгнул шею. — Я хочу отомстить. Думали, я оставлю свой проигрыш без ответа? Как же принято говорить у людей? Ах, да: «Нельзя оставаться в долгу перед дьяволом».
— Мы тебе ничего не должны, — возразил Гэбриэл.
— Вы убили моего сына.
— Он был чудовищем.
— Вы ведь обожаете болтать об отцовской любви и должны меня понять, — ощерился Люцифер. — Кстати, а куда запропастились ваши братья? Полагаю, они бросили вас в тяжелый час… Ай-ай-ай…
Мне стало противно слышать эти притворно-детские интонации.
— Не вымещай на меня свой комплекс неполноценности, — заявил Гэбриэл. — Ты думал, что мы станем защищать тебя?
Я догадалась, что он подразумевает первые дни творения. Оба вернулись в далекие времена.
— Я надеялся на поддержку, — произнес Люцифер. — Но вы мечтали посмотреть на то, как я буду гореть в огне.
— Ты жаждал лишь поклонения, — ответил Гэбриэл. — А мы служим только одному Господину. Ты никогда не признавал Его власти.
— А Ему не следовало ставить людей выше нас, — огрызнулся Люцифер. — Смертных — со всеми их слабостями.
— Возможно, именно поэтому мы выбрали их, — возразил Гэбриэл. — Их вера сильнее, чем у ангелов, потому что они страдают, выбирая свой путь к Господу. Кроме того… — Он скрестил руки на груди. — Не тебе спорить о том, кто более любезен в очах Господа.
— Жизненный опыт тебя не изменил, — проговорил Люцифер. — Ты — такой же религиозный болван, каким был всегда. Фанатично и тупо поешь Ему хвалу.
— Избавь меня от своих речей, — вымолвил Гэбриэл. — Ни одно из твоих слов не трогает меня. Я отправлю тебя назад — в недра земли, где место всем грязным тварям.
— Ну, попробуй!
Габриэль сделал глубокий вдох и закрыл глаза.
— Во имя всего святого приказываю тебе, покинь этот сосуд!
Тело Ксавье пронзила судорога. Послышался негромкий смех. Казалось, он будет звучать вечно.
— Вот на что ты способен? Как-то маловато, братец.
Я в панике наблюдала, как Ксавье корчится от боли, открывая и закрывая рот. Из уголка губ потекла струйка темной крови. Наверное, он прокусил язык. Наверняка его организм плохо справлялся с нагрузкой. А еще вчера он пережил клиническую смерть…
Я понимала, что нельзя высовываться, но не успела себя остановить.
— Мне жаль, что так случилось с Джейком! — выпалила я.
Гэбриэл мрачно на меня посмотрел.
— Я не была виновата. И никто не был, кроме него самого. Мне хотелось ему помочь… Но не мсти за это через Ксавье! — воскликнула я.
— Тебе очень жаль? — переспросил искуситель. — Неплохо.
— Тем, что ты мучаешь Ксавье, ты своего сына не вернешь.
— Верно, — последовала долгая пауза. — Только ты сможешь это сделать.
— Что?
— Он придет… ради тебя. Просто позови его по имени.
— Что за… — пробормотала я. — С какой стати? Он все равно будет мертвым…
— Я ведь с ним не попрощался, — произнес Люцифер почти искренне. — Хочу ради справедливости дать ему шанс. Пусть его душа упокоится с миром.
— Душа? — проговорил Габриэль.
— Даже не думай, Бетани, — предупредила меня сестра.
Голова Ксавье разочарованно покачалась.
— Его единственным преступлением была любовь к тебе, а ты отплатила ему тем, что подтолкнула к гибели.
— Нет!
— Бет, он загоняет тебя в ловушку, — возмутился Гэбриэл. — Айви, нам пора.
— Что значит «ради справедливости»? — спросила я, игнорируя тревогу брата и сестры.
— Послушай меня, — сказал Люцифер. — Ты — единственная, наделенная связью с ним, и ты могла бы вызвать его дух. Почему бы тебе не призвать моего сына? Тогда мы позволим ему все решить самому?
Его голос обволакивал меня, будто кокон, притягивая к себе. Странно — но его слова имели смысл. Наверное, именно вызов духа Джейка и удовлетворит Люцифера.
— Абсолютно неприемлемо, — вмешался Габриэль. — Неужели ты считаешь ее такой дурой?
Но меня было не остановить.
— Ты хочешь, чтобы Джейк сказал, жить Ксавье или умереть?
— Нет, — произнес Люцифер укоризненно. — Мы понимаем, к чему это приведет. Просто дай Джейку то, чего он желает… а в ответ я верну тебе твоего супруга.
Я дерзко вздернула подбородок.
— А если его условия окажутся неразумными?
— Тогда ты имеешь право их отвергнуть, — бросил Люцифер обыденным тоном. — Давай приступим.
Гэбриэл сжал мое плечо.
— Не глупи, Бетани, — вымолвил он.
— Твой брат пока Ксавье не помог, — продолжал Люцифер. — Освободить его способен только я.
Я чувствовала, что слишком рискую, но быстро откинула сомнения. Ведь Гэбриэл и Айви не смогли взять ситуацию под контроль. Они бессильны без руководства свыше. Но попытки сторговаться с дьяволом когда-нибудь заканчивались удачно? Однако у меня опять не было выбора. А Джек Торн… он мучил меня и едва не убил. Я вовсе не стремилась увидеть его. Но на весах была жизнь Ксавье. И для меня цель оправдывала средства. Будь что будет.
— Бетани… пожалуйста.
Гэбриэл почти умолял меня, но я замерла и смотрела в бирюзовые глаза — знакомые и чужие одновременно.
— Бетани, что тебе говорит твое сердце? Позови его. Что в этом плохого?
— Аракиель… — прошептала я.
И слово буквально повисло в воздухе, как нечто осязаемое. Айви зябко поежилась.
Снаружи поднялся ураганный ветер. Когда порывы утихли, сквозь прутья вентиляционной решетки просочился дым. Он тянулся к полу, мало-помалу принимая очертания, и, наконец, перед нами возник призрак Джейка Торна. Он не изменился. Бледная кожа, острые скулы и изумрудные кошачьи глаза. Губы розовые, как у девушки, узкий нос с горбинкой. Одет он был точно так же, как в день своей гибели — белая рубашка, длинное черное пальто. Он представлял собой странную смесь красоты и жестокости.
— Здравствуй, Бетани, — проговорил он.
Его бесстрастность сразила меня наповал. Но ведь я общалась с призраком умершего демона, к уничтожению которого лично приложила руку!
— Джейк? — Я растерялась. — М-м-м… Как поживаешь?
— Теоретически я мертв. — Джейк злорадно усмехнулся, покосившись на Гэбриэла. — Так что бывало и лучше.
Люцифер зачарованно смотрел на привидение глазами Ксавье. Джейк проплыл по воздуху к кровати и вздернул брови.
— Славно! Отец здесь.
— Аракиель, приветствую тебя.
— Кстати, мне нравится ход твоих мыслей, — констатировал Джейк, кивая на тело Ксавье, покрытое ссадинами и синяками.
— Конечно, — отозвался Люцифер. — Но тебя постигла печальная участь, — мрачно добавил он.
Странно было слышать эти реплики из уст Ксавье.
— Но я уворачиваюсь от ударов, как ты меня учил, — ухмыльнулся Джейк.
— Мы позвали тебя не просто так, — любовно произнес Люцифер. — Ты должен получить компенсацию.
— Да? — Джейк с интересом склонил голову к плечу.
— Разреши наш спор.
— Всегда рад услужить. — И Джейк с притворной задумчивостью, на манер врача, обхватил ладонью подбородок. — В чем проблема?
— Они желают, чтобы смертный освободился от моей хватки, и я бы согласился… но не бесплатно. Назначай цену.
Внезапно из тени вышел Гэбриэл.
— Что ты хочешь взамен за жизнь своего сына? — осведомился он.
Мне вдруг стало настолько худо, что я даже не смогла бы описать свои ощущения. Мои брат и сестра уподобились жертвенным агнцам, и мне была омерзительна наглая физиономия Джейка.
— Теперь и архангел готов торговаться?
— Каковы твои условия? — монотонно спросил Гэбриэл.
Люцифер самодовольно повернул голову к Джейку.
— Говори.
Однако Джейк не торопился. Он явно смаковал каждый момент.
— Ну… — театрально изрек он, наслаждаясь кратким возвращением к высотам славы. — О чем же мне попросить?
— Поскорее, — прорычала Айви.
— Зачем спешить?
— Джейк… — предупреждающе произнесла я.
— Ладно. Предлагаю сделку.
— И какую же? — выдохнула я.
— Не с тобой, — парировал он. — В кои-то веки речь не о тебе, Бетани.
Меня будто толкнули в грудь: взгляд Джейка упал на Гэбриэла. Неужели он собрался просить меня, чтобы я отдала брата на растерзание? Я собиралась возразить, но Гэбриэл меня опередил.
— Позволь мне, Бетани. Он затеял вендетту против меня.
— Но… Ведь ты — мой брат, — пробормотала я.
— Да. — Гэбриэл соприкоснулся со мной лбом, и прядь светлых волос упала на его глаза. — И я сделаю все для свой сестры.
Со стороны кровати послышался надтреснутый смех Люцифера.
— Вы покончили с сантиментами? — фыркнул Джейк.
— Говори, — сурово изрек Гэбриэл.
— Его жизнь… — начал Джейк. — В обмен на твои крылья.
Наверное, я ослышалась. Что за нелепость?
— О, Аракиель, — простонал искуситель в промежутке между приступами хохота, эхом разлетавшегося по подвалу. — Я тобой горжусь!
