Анастасия - Unknown
– Я не помню слово в слово. Он лишь пояснил, что в действительности ты не хочешь меня и просто заставлял себя делать это, – она отказывалась смотреть на него сейчас и, решив создать между ними дистанцию, направилась к дивану. Присев на него, Трина провела пальцами по подлокотнику.
– Посмотри на меня.
Она колебалась в течение долгих секунд, прежде чем приподнять свой подбородок. Их взгляды встретились. Наварро выглядел разъяренным.
– Райдер полон дерьма и хотел трахнуть тебя. Разве эта сволочь, мой братец, не подкатывала к тебе, накормив всем этим дерьмом?
Трина кивнула.
– Когда я приехала из аэропорта поздней ночью в воскресенье, Райдер поджидал меня в спальне. Он чертовски напугал меня. Райдер вломился в мой дом, и, к тому моменту, как я осознала, что он там, была уже на половину раздетой. Райдер сказал, что берет на себя исполнение условий контракта. Говорил, как хочет меня, и даже о том, что у него есть друг, которому он может позвонить, если я вдруг захочу секс втроем. Райдер напугал меня, поскольку не хотел уходить независимо от того, как много раз я просила об этом, так что я заперлась в ванной.
– Я собираюсь надрать ему задницу, – поклялся Наварро, сжав в кулаки свои руки, и пристально посмотрел на Трину. – Как ты могла подумать, что я не хочу тебя? Ты ведь была со мной в постели. Чувствовала меня внутри себя. Тебе чертовски хорошо известно, что происходит, когда мы касаемся друг друга.
– А как ты мог подумать, что я замужем, и все это ложь?
Он шагнул к ней, но остановился.
– Я скучаю по тебе, детка. Я был так счастлив с тобой и каждый раз в нетерпении ожидал твоего прихода. Райдер сунул нос не в свое дело и все испортил. Мне так чертовски жаль, что поверил в худшее о тебе, но, черт побери, я облажался. Это не похоже на настоящие извинения, но это все, что я могу сказать. Какого бы черта Райдер не сказал тебе, он был полон дерьма. Зная мое прошлое, он боялся, что мне снова причинят боль, и сознавал, что ты уже въелась мне под кожу. Райдер не знал тебя и предположил, что ты какая-то бессердечная шлюха, которая регулярно платит мужчинам, чтобы те трахали ее. Я сказал ему, что он далек от правды, но потом Райдер решил наведаться к тебе и показать свое дерьмо, только потому, что сам хотел тебя трахнуть.
Трина смотрела на Наварро, пытаясь осмыслить все это. Он говорил быстро и довольно бессвязно, но она выделила для себя несколько ключевых слов.
– Въелась тебе под кожу? Что это значит?
– Он знал, что я... – Наварро помедлил, отводя взгляд своих голубых глаз, но затем вновь посмотрел на Трину. – С тобой я был счастливее, чем за все последнее время. Райдер боялся, что я чертовски сильно привяжусь к тебе, а по истечении оставшихся двух месяцев мое сердце будет разбито.
Сердцебиение Трины участилось при мысли о том, что Наварро достаточно сильно интересовался ею, чтобы разбить свое сердце. Горло пересохло.
– Я говорил ему, чтобы он перестал заботиться об этом дерьме. Райдер не знал тебя, и поэтому предположил, что просто уйдешь от меня, ведь такая, как ты, никогда не будет чувствовать ничего к такому, как я, – Наварро сделал к ней еще один шаг. – Он не понимал, что между нами есть что-то особенное. Я единственный ощущал это, детка? Хотел посмотреть, куда это может нас завезти, и я по-прежнему хочу это увидеть, – его глаза искали ее взгляд. – Я скучаю по тебе и хочу, чтобы ты снова вошла в мою жизнь. Хочу проводить все свои дни, думая о том дерьме, что сделаю с тобой ночью, хочу смотреть в твои глаза, когда ты кончаешь от моих прикосновений, – Наварро сделал еще шаг и теперь почти касался Трины, когда заглянул ей в глаза. – Я хочу тебя в моей чертовой кровати ночью, чтобы иметь возможность обнимать тебя. Я лучше сплю, когда ты рядом.
Она избегала касаться его, когда вскочила на ноги, чтобы сохранить между ними хоть какую-то дистанцию, и повернулась спиной к Наварро. Трина опустила голову и закрыла глаза. Она не могла сделать это, не могла позволить мужчине уговорить ее вернуться к тому, что у них было. Так больно терять все это, и так больно терять Наварро.
Его большие руки нежно обхватили ее бедра.
– Трина? Что не так?
Она покачала головой.
– Я не могу этого сделать. Просто не могу, Наварро.
Его руки напряглись.
– Так для тебя это лишь секс? Сможешь утверждать, что, когда мы касаемся друг друга, ты не чувствуешь чего-то более глубокого? Скажи мне правду.
Трина отошла от него, мгновенно теряя тепло рук Наварро, лежавших поверх тонкого халата на ее бедрах. Она развернулась лишь тогда, когда их с мужчиной стала разделять уже добрая половина комнаты, и встретила его взгляд.
– Ты хочешь правду?
Он выглядел мрачным.
– Да. Мне действительно нужна правда. Безо всякого дерьма. Помнишь наше правило? Никакой лжи.
– Это не было правилом. Единственное правило, к которому мы пришли: «Никакой одежды в спальне».
Наварро медленно улыбнулся.
– Хорошо. Это было полезным правилом. Не хочешь пойти ко мне домой в спальню для окончания данного разговора?
Трина улыбнулась в ответ. Он мог заставить ее улыбаться, и она ненавидела это. Ее улыбка пропала.
– Для меня это было больше, чем просто секс, и я начинала слишком сильно привязываться к тебе. Я чертовски быстро поняла это и постоянно напоминала себе, что для тебя это лишь секс. Так я могла попытаться защитить себе от боли, когда ты бы покинул меня по истечению нашего контракта.
– Но это не просто секс для меня, детка, – Наварро шагнул к ней, и Трина вскинула руку, останавливая его ладонью.
– Стой. Я не просто так держу между нами дистанцию.
Он нахмурился и отступил.
– Что за причина, по которой я должен быть так далеко от тебя?
– Я не могу думать, когда ты рядом, а сейчас мне это просто необходимо. Мне было больно не зависимо от того, что я пыталась себя защитить. Больно, когда здесь появился Райдер и заявил, что берет на себя работу по моему траханью, и что единственной причиной, по которой ты касался меня, было спасение твоего ранчо. Я не ожидала, что ты влюбишься в меня или что-то подобное, но все же верила, что, касаясь меня, ты действительно хотел этого. Я чувствовала себя так, будто все, что мы делали вместе, было лишь простым актом, это сделало все каким-то уродливым и грязным.
На лице Наварро проступил гнев.
– Это не так, и, черт побери все это, ты знаешь, как сильно я хотел тебя каждый чертов раз, когда к тебе прикасался. Я не просто совершал акт. Ты не можешь по-настоящему верить сейчас во все это дерьмо, верно?
– Я не хочу. Готовилась поговорить с тобой в баре, но ты был так чертовски холоден, что это причиняло боль. Ты унизил меня своими комментариями. Я знаю, что никто кроме меня этого не понял, но это действительно было больно. А потом появилась твоя бывшая подружка, и... – Трина помедлила. – Это очень болезненно. Не имею на это право, но, Боже, меня буквально раздирало на куски от того, что я видела вас вместе. Ревновала, когда она прикасалась к тебе, и... это разрывало меня. Однако я все еще чувствую это.
Наварро смотрел в пол, а Трина пристально изучала мужчину. Его лицо было немного бледным, и он покусывал нижнюю губу. Наварро поднял взгляд, и она заметила вину, которую излучали его глаза. Та была настолько ощутимой, что женщина с легкостью прочитала ее. Сердце изнутри будто бы пронзил нож. Трина закрыла глаза, отвернувшись от Наварро, и горячие слезы обожгли ее веки.
– Я так понимаю, ты вернулся к ней? – голос Трины был слишком слабым, поэтому она сомневалась, что мужчина услышит ее.
– Нет, – твердо ответил мужчина.
Она открыла глаза, изучая черты лица Наварро, старательно пытаясь оценить его пристальный взгляд, чтобы увидеть был ли мужчина честен с ней или нет. Он не отвел своих глаз.
– Мы не вместе. Да, она была со мной в городе сегодня, но не потому, что ее приглашали, или я хотел поужинать с ней. Тэмми просто увидела нас и села за наш столик.
Трина отчаянно хотела ему верить.
– Но ты спал с ней на днях, верно? – потребовалось собрать каждую каплю своего мужества, чтобы задать этот вопрос, сознавая, что ответ Наварро может разорвать ее на части сотней различных способов.
Мужчина пристально смотрел на нее.
– Она поцеловала меня, но больше ничего не было. Я думал переспать с ней, чтобы отомстить тебе, тогда все было бы по-честному. Но хотел только тебя, не зависимо от терзавших меня гнева и боли, когда думал, что ты солгала мне. Я никак не мог соотнести в своем воображении ее прикосновения с твоими, поэтому ушел домой один.
Ее охватило отчаяние от надежды, что он говорит правду, а затем Трина почувствовала отвращение к самой себе от столь сильного желание довериться Наварро. Она глубоко вздохнула, пытаясь обуздать свои эмоции. Ей было больно, и Трина не хотела повторения. Она все еще не оправилась от пережитых страданий.
– Это не имеет значения, – солгала она. – Наверное, и к лучшему, что все так вышло, эта идея с самого начала была скверной. Я не знаю, о чем думала, делая тебе то предложение. Это было сумасшествием, и теперь с этим покончено.
