Безбашенный - Арбалетчики князя Всеслава
- Макс, а ведь мелкая смотрит на тебя! - заметил Володя с ухмылкой, - Кажется, ты ей понравился!
- Ну не делай ты из меня извращенца-педофила! Шмакодявка же ещё!
- Можно подумать, это я её кадрил тогда в деревне! - и ржёт, скотина!
- Сейчас маленькая сеньорита ещё слишком юна, - хитро прищурился наш испанец, - Но через пару лет... Да и позже, судя по её матери! На твоём месте я бы взял на заметку!
- Извращенцы! - диагностировал я, - Как есть извращенцы! Хотя... Гм... Через пару лет, говоришь?
- Если сеньорита дождётся и если не помешают обстоятельства...
- Ага...
Если я в окопе от страха не умру,
Если снайпер в жопе мне не сделает дыру,
Если я и сам не сдамся в плен,
То буду вновь крутить любовь
С тобой, Лили Марлен!
С тобой, Лили Марлен! - и мы заржали все вчетвером.
- Слушай, а чего это за песня? - поинтересовался Серёга.
- "Энгельхен" - "Ангелочек", если по-русски, - авторитетным тоном просветил его Володя, - Ну, не эта наша пародия, конечно, а немецкий оригинал.
- Какой в сраку "Энгельхен"? - возразил я, - "Лили Марлен" это!
- Не, я точно говорю! Фильм в армии показывали, название не помню, но и хрен с ним, главное - про войну. Суть, короче, в том, что фрицы везут на барже взрывчатку - Новгород к едрени-фене взрывать - и баба ихняя вот эту песню поёт - мотив точно один в один, а зольдатен на губных гармошках наяривают и подпевают. Ну а наш подпольщик один в трюме говорит пацану, что это "Энгельхен". Точно тебе говорю!
- Володя, ну не смотри ты советских фильмов - особенно про войну - на ночь глядя, да ещё и без закуски! Наши киношники тебе так мозги засрут, что зомбиком станешь. Смотрел и я этот фильм. Потом затрахался искать в интернете этот долбаный "Энгельхен"! Поисковик выдаёт только фильм "Смерть зовётся Энгельхен", и звиздец! Я даже скачал его сдуру, полтора гига, прикинь! У меня трафик десять гигов в месяц, а я полтора на эту хрень просрал! Так хрен там! Нет, фильм тоже неплохой, но этой песни там ни хрена нет. А потом совершенно случайно наткнулся вот на эту пародию, узнал мотив и по "Лили Марлен" поисковик мигом выдал мне хренову тучу ссылок на оригинал. Так что звиздят наши киношники и не краснеют!
Солдатская интуиция обманывает редко - уже на следующее утро мы отправились в обратный путь. Снова горные тропы, снова ухабы и буераки, снова пыль, снова те же проклятые слепни - впрочем, и те же пикирующие на них стрекозы, об эскорте которых я позаботился при первой же возможности. Теперь мы, правда, уже не так спешили и выматывались куда меньше. Особенно я, поскольку значительную часть моей ноши усердно пёр на себе мой личный раб.
Простым иберийским рабовладельцем я заделался довольно неожиданно. В смысле - он сам напросился. Иду я себе под вечер, занятый сборами в долгий и изнурительный путь, никого не трогаю, ни о какой такой рабовладельческой карьере и не помышляю, и вдруг - на, получи, фашист, гранату!
- Прости, господин, позволь мне поговорить с тобой! - ага, тот самый пацан, что в заварухе дубинкой меня охреначить пытался.
- Ну, говори.
- Господин, возьми меня к себе в услужение!
- Прямо так сразу, гы-гы, да ещё и такого неряху? Ты бы хоть умылся сперва! - парень был в самом деле извазюкан так, что я и узнал-то его лишь когда он обратился ко мне.
- Мне нельзя, господин! Если меня узнают...
- Так, так... Выходит, ты в чём-то виноват и хочешь избежать наказания, спрятавшись за моей спиной?
- Я не виноват, господин...
- Но боишься наказания. Ну-ка, рассказывай, в какую историю ты собрался меня впутать! И смотри, я проверю, и берегись, если ты мне соврёшь!
Парень побуравил какое-то время взглядом землю, после чего с тяжким вздохом принялся рассказывать...
Нирул был сыном одного из кузнецов-оружейников Кордубы, и отцовское ремесло ему нравилось. Какая муха укусила его отца, вздумавшего вдруг отдать сына в ученики старому мастеру-металлургу с рудника Тарквиниев, он не знал, но перечить отцу не посмел. Со временем он увлёкся новым ремеслом и преуспел в нём - мастер даже задействовал его в выплавке драгоценной чёрной бронзы и в её обработке, доверив в этой сложной и ответственной работе почти всё, но держа в тайне те магические заклинания, без которых боги не явят чуда, превращающего смесь мягкой меди и порошка из хрупких самоцветов в твёрдый и упругий металл. Всем ведь известно, что ни ковка, ни металлургия без колдовства не обходятся, и пока ученик не овладеет им - не быть ему мастером. Нирул же считал, что давно готов к постижению великой тайны чёрной бронзы, и был страшно обижен недоверием наставника. На этой-то обиде его и подловили злоумышленники, пообещавшие выпытать у старика тайну и сделать ученика настоящим мастером в другом месте, если он поможет им. Он помог - сообщил нужные сведения об охране, нарисовал план рудника, подсказал удобные подходы. Старик-мастер погиб при нападении, но финикиец Дагон - предводитель нападавших - заверил парня, что успел узнать таинственное заклинание и обязательно сообщит его ему, когда они прибудут на нужное место - ведь его хозяину тоже нужен мастер по чёрной бронзе. Предвкушая долгожданное посвящение в великий секрет древних металлургов, Нирул безропотно следовал за отрядом наёмников, таща на себе увесистый вьюк, которым его нагрузили, пока Дагону не пришлось укрыться от погони в этом городишке, а затем нагрянули мы, устроили пожар и застрелили лучника, к которому Дагон приставил его в качестве подносчика стрел...
- И который прирезал бы тебя, если бы мы его не пристрелили! - закончил я за него.
- Но зачем ему это? - не понял парень.
- Ты ещё глупее, чем я думал! Ты веришь в то, что в руках у этих матёрых головорезов твой наставник погиб случайно?
- Конечно, господин! Зачем же убивать такого ценного человека?
- Чтобы Тарквинии остались без него, дурья башка!
- Но тогда его можно было просто увести. Им же нужен мастер!
- Это тебе сказал финикиец? А ты уверен, что у его хозяина нет своего мастера? Сколько лет выплавляется чёрная бронза?
- Уже много поколений, господин.
- Так с чего ты взял, что нет других мастеров, владеющих её тайной?
- Может и есть, господин. Но зачем тогда убивать меня? Разве помешал бы их мастеру ученик?
- Ученики у него и свои есть, а ты видел лица Дагона и его людей. Или ты забыл, как они поступают с теми, кто слишком много знает?
- Их лица видела и почтенная Криула, и её дети! Почему тогда не убили и их?
- Потому, что ПОКА они были нужны им живыми. Как и ты - в качестве носильщика - до поры, до времени...
Судя по основательно скисшей роже парня, он въехал и проникся.
- А теперь рассказывай, почему просишься ко мне, - вернул я его к сути.
- Я теперь пленник, раб, а начальник рудника не простит мне... А если моим господином будешь ты...
- Это я понял. Почему именно я, а не он или вот он? - я ткнул пальцем наугад в первых попавшихся из наших вояк.
- Ты отличился в бою, господин, и с тобой будут считаться. Ты воин почтенного Тордула, и начальник рудника не имеет над тобой власти. А ещё ты иноземец, и тебе местный слуга нужнее, чем нашим воинам. Вот поэтому...
- Ясно, - по крайней мере, он не льстил и не подлизывался совсем уж по-паскудному, и это говорило о некоторой порядочности, - А почему ты решил, что служба у меня будет лёгкой?
- Я так не думаю, господин. Но каков мой выбор? Раз уж вляпался...
- Хорошо, я проверю то, что ты мне рассказал. Если ты не соврал и не утаил ничего важного - я поговорю с почтенным Тордулом.
- Господин, если обо мне узнают раньше, чем у меня на шее появится табличка с твоим именем...
- Это я понял, не дрожи.
Я переговорил с нашим ментом, и мы с ним аккуратно порасспросили кое-кого из сослуживцев и пейзан - естественно, как бы невзначай. То, что мы выяснили, от рассказанного самим Нирулом в общем и целом не сильно отличалось, и выходило, что прегрешения его не так велики, чтобы втравить меня из-за него в серьёзные неприятности. А слуга из местных - тут парень просчитал ситуёвину правильно - мне и в самом деле пригодился бы. Тем более - обязанный мне избавлением от худшей участи.
Командир к моему желанию облегчить свою нелёгкую солдатскую долю отнёсся с пониманием - так делали многие, поскольку жалованье наше было весьма приличным, а рабы тут недорогие. И кажется, даже не слишком осерчал, когда выбранный мной раб наконец умылся, и его опознали. Наорал на меня, правда, когда "почтенная" Криула "разоблачила" подлого пособника своих похитителей, но решения своего не отменил, да и распекал меня скорее весело, чем всерьёз...
На обратном пути нам уже не требовалось ни таиться, ни спешить, сломя голову. Даже непривычный к долгим пешим переходам Серёга, сильно натёрший ноги во время нашего форсированного марша - его даже на мула пришлось тогда сажать - теперь нормально держал темп. Потери отряда составили трое убитых и пятеро раненых, из которых лишь один - "тяжёлый". Сущие пустяки, если учесть, что мы атаковали, а не отсиживались за стенами. Пейзане потеряли человек пятнадцать, да горцы десяток, но их это тоже, вроде бы, не сильно удручало. Главное - победили, задачу выполнили, да ещё и взяли неплохую добычу. Иберы горланили свои песни, мы - свои:
