Казьмин Михаил - Через семь гробов
- Хайди, - спросил Корнев, когда они наконец остались вдвоем и принялись поглощать заметно остывший ужин, - я что, должен буду просить твоей руки у этого..., - он замешкался, выбирая слово поприличнее, - ... у этого сухаря?
- Сухаря? - удивилась Хайди. - Сухарь... о, Zwieback! (5)
На пару секунд на лице девушки обозначилась напряженная работа мысли, потом она, наконец, поняла смысл иносказания и весело хихикнула.
(5) Zwieback - сухарь (нем.). Буквально - 'дважды печеный'. Естественно, речь идет о сухаре ржаном или пшеничном, потому что с другим значением этого слова в русском языке - 'черствый бесчувственный человек' - Хайди пока незнакома.
- Сухарь, да я запомню. Да, дядя Гюнтер очень... нечувственный? Нет, нечувствительный человек. И он... он имеет службу... Опять неправильно. У него служба - главное в жизни.
Хайди вдруг запнулась, хлопнула пару раз ресницами и солнечная улыбка снова озарила ее лицо.
- 'Просить руки' ты сказал?!
- Да. Выходи за меня замуж.
Вскочив со стула, Хайди, так и не дав Корневу подняться, кинулась к нему с поцелуями, едва не опрокинув своего любимого вместе со стулом. Когда они все-таки оторвались друг от друга, Хайди, сияя от счастья сказала:
- Да, Рома, я выйду за тебя замуж.
Потом они обговаривали, как и когда Корнев познакомит Хайди со своими родителями, договорились, что свадьбу устроят осенью, потому что Хайди все-таки надо закончить гимназию и поступить в университет, пришли к выводу, что ради соблюдения приличий Корневу все же придется просить руки Хайди именно у ее дяди, решали, где будут жить. Последний вопрос оказался самым сложным - Корнев, естественно, предложил жить у него, Хайди была не против, но они никак не могли представить, как она будет учиться на Райнланде, живя на Александрии. Впрочем, влюбленные обычно не сильно переживают по поводу подобных проблем, свято веря в то, что любовь поможет им преодолеть любые трудности. В этих разговорах, время от времени прерываемых на сладкие поцелуи, и прошел остаток вечера.
Уже утром, когда Хайди наконец удалось его разбудить, Корнев подумал, что пора как-то менять некоторые привычки, приобретенные за то время, что он мотается по космосу. В частности, надо что-то делать с привычкой долго и старательно размышлять перед сном. Одно дело, когда ты один на корабле и ложишься пораньше, чтобы тело отдохнуло, а мозг, наоборот, тщательно и продуктивно поработал, и совсем другое, когда почти полночи упражняешься в сладострастных телодвижениях, а уже потом загружаешь мозги. Результат совершенно неудовлетворительный - и выспаться не удается, и в голову ничего толкового не приходит. И умываясь, и завтракая, Корнев злился на самого себя. Потому что он точно помнил, что перед тем, как он, наконец заснул, мелькнула какая-то здравая мысль по поводу всей этой пиратской эпопеи. Вот только никак не мог Роман вспомнить, что это была за мысль. Ну вот не мог - и все.
Глава 12
Хорошо танкистам - говорят, они наматывают на гусеницы километры дорог. Красиво звучит! А тут... Расстояния такие, что танкистам ни в каких мечтах не привидятся, а вот так же красиво не скажешь. Обидно.
Ну, обидно, не обидно, а все же 'Чеглок' весьма резво перемещался в гиперпространстве, все больше и больше приближая Корнева к дому. В соседнем кресле, смешно посапывая, спала Хайди, сам Корнев, время от времени отхлебывая чай из большой чашки, углубился в чтение учебника немецкого языка. Решив освоить немецкий, Роман неукоснительно претворял это решение в жизнь. Опять же, было чем заняться в гиперпространстве, не все же кино смотреть да книги читать. Понятное дело, что с Хайди изучение немецкого языка шло и веселее, и эффективнее - они взаимно учили друг друга, но вот сейчас, увы, его невеста (да, уже невеста! Господи, как же сладко это звучит!) не справилась с разницей во времени между домом и кораблем. Заснула прямо в кресле.
Взяться всерьез за немецкий Корнев решил не только для того, чтобы сравняться с Хайди. Даже со своими еще невеликими познаниями в языке он успел заметить, насколько легче и быстрее все получается на Райнланде, когда говоришь с местными по-немецки.
На Райнланд за это время Корнев успел заскочить уже дважды, один раз, правда, всего на несколько часов, но им с Хайди хватило. Конечно, просто так ничего не бывает и один разок пришлось упустить выгодный фрахт, но как раз сейчас это было не настолько страшно - успехи Корнева в борьбе с пиратством союзники отметили не только наградой, но и очень неплохой премией.
Хайди заворочалась в кресле. Корнев отвлекся от учебника посмотреть - проснется она или просто поудобнее устраивается. Нет, спит. По уму, было бы неплохо перенести ее в каюту, но, подумав еще немного, Корнев от этой мысли отказался. Мало того, что можно ее разбудить, а она так сладко спит, так еще и спросонья она может не справиться с желаниями своего тела, а он может и не устоять.
Корнев с усмешкой вспомнил, как страшно ему было начинать разговор с Хайди перед полетом. Набравшись все-таки смелости, он объяснил ей, что на Страстной неделе у русских предаваться известным любовным радостям не то чтобы прямо так уж не принято, но считается очень нежелательным. Правда, не стал добавлять, что, в общем-то, не только на Страстной неделе, а и вообще в Великий пост. А то получилось бы некоторое непонимание.
- Да, - сказала Хайди. - Я знаю, что русские... как правильно - верящие? Нет, ве-ру-ю-щие, - она старательно выговорила это по слогам. - Но ты, - Хайди хитро улыбнулась, - мой муж, и я должна учиться... нет, научиться жить по-русски.
- Еще не муж, - Корнев несколько оторопел и от такой послушности своей обычно жадной до тех самых радостей невесты, и от того, как быстро, практически сразу, она произвела его в мужья.
- Ты знаешь, - довольную улыбку Хайди растянула чуть ли не до ушей, - это у вас 'муж' и 'мужчина' разные слова. А у нас - одно. Mein Mann, (1) - добавила девушка победным тоном.
(1) Mein Mann - в зависимости от контекста можно перевести как 'мой муж' и 'мой мужчина' (нем.).
Да, с такой невестой (а по ее логике - уже и женой) не соскучишься и без постели. Вон, просто спит в кресле и то, смотришь на нее и улыбаешься. Корнев вновь повернул голову - вот оно, его золотоволосое сокровище. Золото, которое он везет домой.
Корнев летел домой. Так заведено - мотаясь по Фронтиру, Корнев всегда прилетал домой на Рождество и Пасху. И вот сейчас, как раз на Пасху, он вез домой невесту, чтобы познакомить ее со своими родителями, братьями и сестрами, племянниками и племянницами. Пусть они посмотрят на его будущую жену, а Хайди посмотрит на своих будущих родственников и на мир, где она скоро будет жить.
Родителям, правда, Корнев написал все это не настолько прямо. Свое решение жениться на Хайди он решил изложить им живьем, при личной встрече. Пусть они увидят его избранницу, пообщаются с ней, поймут, какая она замечательная. Так будет гораздо лучше, чем просто написать им, что решил жениться на иностранке. Не то чтобы это рассматривалось как нечто предосудительное, но на памяти самого Романа такого у них в Тюленеве не было. Правда, у Витьки Королева, друга детства, бабушка была ирландка, дед привез жену с Фронтира. А других таких случаев Корнев не знал. Ну и что? Какая разница? Решение принято, а родителям Хайди понравится - вот уж в этом Корнев был почему-то абсолютно уверен.
Хайди, насколько мог судить Корнев, тоже не особенно волновалась по поводу предстоящей встречи, даже больше - у нее ожидание этого события вызывало какое-то приподнятое настроение. Вообще, у нее все, что было связано с предстоящим выходом замуж, вызывало приподнятое настроение и Корневу это очень нравилось. Даже не просто нравилось, а попросту льстило. Ведь замуж Хайди собиралась именно за него.
За час до выхода из гиперпространства Корнев разбудил Хайди, она сама его об этом просила, чтобы иметь запас времени на приведение себя в порядок. Впрочем, время это она потратила исключительно на водные процедуры, оставив одевание на потом, когда после выхода в реальное пространство будет получена сводка погоды с места назначения. Предусмотрительно. Нравилась Корневу предусмотрительность его невесты, ох и нравилась... Вот и сейчас, чтобы не сильно провоцировать жениха на неуместные сегодня желания, Хайди надела плотные брюки и мешковатый свитер.
Да. Еще одно дело, которое надо было сделать дома, это поставить себе в каюту одежный шкаф побольше, чтобы на корабле был кое-какой запас одежды для Хайди. Ну и несколько других изменений внести, чтобы вдвоем было удобнее. Как бы и что бы там ни получилось, Корнев все-таки понимал, что иногда их с Хайди домом будет именно 'Чеглок'. Кстати о 'Чеглоке' - хорошо, что техосмотр и мелкий ремонт корабля провели опять-таки немцы в счет части премиальных. По крайней мере, не придется на Светлой седмице загружать работой техников дома. Приятно было и неожиданно встретить на Райнланде старого знакомого - инженера-специалиста Клевцова. Русское консульство (ага, консульство, читай - то ли штабс-ротмистр, то ли вице-консул Сергеев) специально вызвало его на Райнланд для проверки корабельного компьютера. Немцы, они, конечно, союзники, но доверять им копаться в электронных мозгах русского корабля наши поостереглись. А что пришлось поделиться с гестапо записями с видеокамер внешнего обзора, так это не страшно. Для дела же.
