олеся - o 1ff526697cb110fe
- Хорошо, - сказала я. – так ты пишешь для себя. И все эти сценарии повсюду у тебя
валяются?
- Нет, не валяются повсюду, - он улыбнулся. - Я храню их все в ящике письменного
стола. Который, - добавил он. - Заперт, так что, даже не думай украсть и продать их на
Ebay.
- Чего?
Макс от души рассмеялся.
- Боже, с тобой весело дразниться, ты знаешь это?
- У нас неплохой стеб.
- Да, это так.
Он поднял свое вино, мы чокнулись и выпили.
Мы провели, по крайней мере, еще один ленивый час, разглядывая виноградники,
разглядывая друг друга, поддерживая, по большей части, легкий разговор.
- На что он способен?
Я пожала плечами.
- Что ты имеешь в виду?
- Ты рассказала мне, что он сделал той ночью, но там есть что-то еще?
- Нет.
Его брови приподнялись.
- Честно?
- Честно. И я бы предпочла не разговаривать о нем сейчас.
- Оливия, если я буду защищать тебя, я должен знать…
- Я не нуждаюсь в твоей защите - сказала я, немного более едко, чем предполагала.
– Если он вернется, я вызову копов.
Макс покачал своей головой.
- Они ничего не сделают. По крайней мере, пока он не пересечет последнюю черту
и попытается причинить тебе боль, или, на самом деле, навредит тебе.
Я знала, что он был прав. К тому же, был главный аспект, почему я держала его
подальше от моей семьи.
Но в этот раз, тем не менее, сейчас, когда Крис появился в Лос-Анджелесе, я начала
думать, что вероятно, там было намного больше одержимой, управляемой злости. Но, что
мне делать? Рассказать об этом страхе Максу? Что тогда? Я точно не знала, на что вообще
Макс был способен. На самом деле, я хотела, чтобы Крис убрался обратно в Огайо, и
оставался там.
В равной степени, я хотела уйти от темы Криса. Это должно было быть
воображаемое бегство в выходные. Они так начались, но Макс беспокоится насчет Криса и
отвлекся. Я должна вернуть вещи на свои места.
- Расскажи мне побольше о себе.
Он посмотрел на меня.
- Что ты хочешь узнать?
Я секунду раздумывала над этим, потом ответила:
- Обо всем.
- Это долго.
- Мы торопимся?
Макс улыбнулся и глотнул своего вина. Потом он рассказал историю своей жизни.
3.
Оказывается, что он тоже со Среднего запада. Так что у нас было кое-что общее. В
тот день, когда я встретила его, позднее я отправилась на поиски его в Интернете, я не
видела никакой информации об его происхождении, кроме его возраста. Его страничка в
Википедии состояла в основном из профессиональных данных, тогда мне было это
интересно, но теперь мне нужно было узнать больше о Максе-мужчине, а не Максе-
Большой-Голливудской-Шишке.
Он был единственным ребенком. Его отец занимался продажей одежды для
мужчин, его мать была учителем, оба, из которых хотели, чтобы Макс пошел в колледж и
получил степень по бизнесу. Но Максу это было не интересно.
Большинство его подростковых лет прошло в кинотеатрах и библиотеках, поглощая
фильмы и литературу. Он был абсолютно увлечен идеей о выборе персонажей и истории,
выходящей, казалось бы, из ни откуда. Он сказал, что помнил ночи в кровати, таращась в
потолок, в полном изумлении, что великие фильмы и великие книги начинались с пустой
страницы, и чьи-то мысли, желания и мечты заполнили страницы в виде персонажей и
истории.
Кое-что из ничего. Даже плохие книги и плохие фильмы были продуктом чей-то
тяжелой работы и воображения, так что, по мнению Макса, они заслуживали уважения,
даже если они лично к нему не обращались.
Он начал заполнять тетради идеями, - сюжеты, персонажи, сцены, - все огромная
мешанина из вещей, которые текли из его головы, когда ручка касалась бумаги. Так он
проводил большую часть своего свободного времени. Даже несколько раз это было время,
в которое он должен был учиться.
Когда ему исполнилось шестнадцать, он прекратил ходить в церковь, к огромному
разочарованию своих родителей. Это не было его отказом от его воспитания, поскольку у
него было новая направленность. Все, что он хотел делать, - это писать и любое время,
которое он тратил не на это, по его мнению, было зря потраченным. Когда он озвучил свое
желание прекратить проводить по два-три часа каждое воскресенье в церкви, разгорелась
огромная дискуссия, и он ушел из дома на три дня.
- Я должен был вернуться. У меня не было денег, а дома была еда, - сказал он мне с
ухмылкой.
Его родители были счастливы, что он вернулся домой, по крайней мере, в первую
ночь. На следующий день он начали раздавать указания: больше школьных заданий,
меньше времени играя в то, что его отец называл «время-потраченное-на-писанину», и
главным требованием стало – продолжить ходить в церковь.
Макс сдался. Он продолжил ходить в церковь, но проводил больше время
занимаясь написанием в голове. Тогда он и осознал, что его память, как стальной капкан –
он мог записывать мысли, даже редактировать их, и когда он приходил домой, он мог
неистово строчить их в круговороте восторга.
- Это было подъемом, - сказал он. – Тот факт, что я мог делать это, был большим
доказательством для меня, что я был рожден, чтобы стать писателем.
Итак, это работало некоторое время. Потом пришла неизбежная схватка с его
родителями о том, в какой колледж он поедет учиться. Они, конечно, хотели, чтобы он
пошел в местную, государственную школу, куда бы пошел его отец, если бы у него были
умственные способности и деньги, когда он был в возрасте Макса. Макс был непреклонен
в своем желании пойти в киношколу. Его родители сказали, что нет ни малейшего шанса,
что они станут платить за него, если он пойдет в Калифорнийский колледж в Лос-
Анджелесе, где Макс хотел начать свою студенческую работу, а потом представить ее
киношколе на своем первом году обучения, как было указанно в требованиях к
поступающим.
Его родители даже не хотели, чтобы он подавал заявление в Калифорнийский
колледж, но он отправил его вместе с гонораром, оплаченным из его сбережений от
подработки в кинотеатре.
Так было до того, как его родители признались, что достали его заявление в
Калифорнийский колледж из почтового ящика, те несколько месяцев назад. Макс не мог
поверить.
Наедине со своим отцом однажды днем, пока его мама была в магазине, Макс
сцепился с ним.
- Прекрати бить маму.
Отец Макса повернулся к нему лицом.
- Что ты собираешься делать?
Макс шагнул ближе к своему отцу, и посмотрел на него сверху вниз. В тот момент,
Макс был на несколько дюймов выше, чем отец. Он также перевесил его не меньше, чем
на двадцать фунтов, - это все были мышцы.
- Коснись мамы снова и узнаешь, что я собираюсь сделать.
Отец Макса рассмеялся, но ничего не сказал.
- И всегда есть полиция, - добавил Макс.
- Так, - спросил его отец, - что ты собираешься делать? Шантажировать меня?
Макс только рассмеялся и вышел из комнаты. Его отец был засранцем по
отношению к нему, никогда не давал Максу свободы, которую он хотел или, которая была
нужна ему, всегда относился к нему, как будто он был не способен сделать что-то
правильно, прикладываясь своим ремнем к Максу, или ударяя его тыльной стороной своей
ладони, которая саднила из-за поддельного кольца колледжа отца Макса (вещь, которую он
носил, чтобы впечатлить людей). Ну, а теперь все это изменилось. Макс мог поднять руку
на своего отца.
Макс знал, что он должен сделать, и он вынашивал свой план следующие несколько
недель.
Он должен был уйти из дома, забрав триста шестьдесят один доллар, которые у
него были на его счету, и автостопом проехать полстраны к Голливуду. Но, вероятно, этого
не было достаточно.
Он никогда и не думал шантажировать своего отца, до того как он сам не поднял
вопрос. Сейчас это выглядело, как чертовски хорошая идея. С тех пор, как у Макса
появилось кое-что еще на его отца. Так, за два дня, до того как Макс сбежал из города, он
пришел в магазин, где работал его отец, и сказал, что ему нужно пять тысяч долларов.
Его отец не задавал никаких вопросов. Он просто выписал чек. В конечном итоге,
что ему было сказать, когда Макс рассказал ему, что он знает об Анетт и Роберте, двух
женщинах, с которым его отец имеет дело (Роберта была еще в деле, насколько Максу
было известно). Отец Макса даже не выглядел шокированным, не спрашивал, откуда Макс
узнал.
Когда Макс покидал кабинет, он повернулся и посмотрел на своего отца. Его взгляд
был изможденным, и, казалось, что он утратил всю надежду на нормальные отношения со
