Виктор Соколов - Мастерская Бога
Еще душа прошедшим боем
Была до дна оглушена.
Еще в глазах мелькали тени
Людей...
И конь безумно ржал.
И он, ломая страха стены,
Клинок в Россию погружал.
В единоборстве ощущений
Добра и зла Рвалась душа.
И шло прощенье –
И прощенью
Внимал он жадно, не дыша.
Шло оправданье - это надо.
Иль ты его. Иль он тебя.
Один сойдет в безличье ада,
Другой,
Беззвучно вострубя,
Украсит грудь
Отличья знаком –
Отмечен, значит, он судьбой.
И, значит, он не одинаков –
Ни «всякий в жизни»,
Ни «любой»...
И бой забытый
Он припомнил,
И снова ад увидел вдруг:
Над степью
Вздыбленные кони.
Над ними
Лес взлетевших рук.
Зигзаг молниеносных сабель,
И солнца
Желтый блеск погон.
И, может, у бойца ослабли
В обмотках ноги –
Ни бегом,
Ни даже шагом.
Словно к месту
Прирос... А может, не прирос,
А встал преградой
Честь по чести -
Один...
С винтовкой...
В полный рост...
За ним окоп –
Там к пулемету
Какой-то в кожанке припал.
Катилась конница наметом.
Один... упал...
Другой... упал....
Но беляки под пули мчались,
Спеша -
Аль голова в кустах,
Аль грудь в крестах.
И степь качалась.
И степь...
Маячила в крестах...
Тогда навстречу
Красных лава
Взметнулась, беляков круша.
Склонились Под ногами травы,
Захолонула враз душа,
Когда в дыму,
В протухшей тине,
Колюче вздыбилось,
Как ерш,
Клинками шашек ощетинясь,
Жестокосердное:
-Даешь!..
Чугай скакал,
И над собою
Вздымал сверкающий клинок.
В его глазах картины боя
Прокручивались (так в кино
с ускоренным
движеньем ленты,
герои движутся рывком...)
Степь,
Выжженная жарким летом...
Окопа бруствер...
Глины ком...
Защитников походный быт...
В траве
Спят вечным сном казаки...
Чуть дальше
Конница в атаке –
Летит земля из-под копыт.
Боец, взрывая прах ногами,
Рванул затвор –
Патрон дослал...
И в кожанке –
Лихой луганец,
Ругаясь, к пулемету встал...
Тогда второй,
Молчащий рядом –
В шинели-коконе до пят
Внимательно
Окинул взглядом
Котел степи –
За пядью пядь...
Он внешне был
Вполне спокоен.
Не проявлял душевных мук.
Был мечен оспой,
Худ и строен,
Усат и рыжеватосмугл.
Рукой, казавшейся короче,
(раненье сделало такой),
Сжав трубку,
Видно, между прочим,
Глаза прикрыл другой рукой.
Он пригляделся... он заметил:
И ярый бой, и смерть в бою.
Он схему для себя наметил...
И трубку докурил свою.
Чугай скакал,
Клинком пластая,
Срывалось удивленье с губ:
- Военный, братцы...
Это... ж... Сталин –
Догадкой вспыхнуло в мозгу.
В цепи солдат
Поднялось дуло.
Чугаю стало горячо.
Он удивился: пуля-дура
Чугая клюнула в плечо...
... Заныла рана -
Год за годом
Она пошаливала вдруг.
От неудобства,
К непогоде
Сжимался нудной боли круг
И отпускал...
Ключицы рана –
Она побоям не чета.
В волчок
Заглядывал охранник –
На всякий случай
Их
Считал.
Чугай
Глазами с ним встречался
(не шутка веки поднимать).
Вагон поскрипывал,
Качался...
Почудилось –
Качает мать.
Он, бедный, детство
Смутно помнил.
Размыли прошлое года.
Он только взрослым
Четко понял -
Родная мать нужна всегда.
В вагонном смраде,
В дымке серой,
В чужом неведомом краю
Он грубо
Наболевшим сердцем
Потерю ощущал свою.
... Его тревожило былое –
Голодный,
Мрачный Петроград.
И Бог... -
Он встречен был хвалою
Друзей...
И не принес наград.
Из меди с оловом отлитый,
В который, раз
Христос воскрес.
Коленями упал на плиты,
На спину давит
Грубый крест.
В обличье
Рабская покорность:
Согнугость шеи,
Узкость плеч.
За камни
К жухлым травам в корни
Спешил Христос, казалось,
Лечь,
Чтоб словно крот
Забиться в землю,
Чтоб слова вымолвить
Не сметь,
Судьбу без ропота приемля:
И поругание, и смерть...
... И смерть... –
За часом час в печали,
В знобящей жалости к себе
Колеса
В стертый пол стучали,
Пристроясь
К зековской судьбе.
... И снова мучило былое –
Быт Вхутемаса, споры, труд.
Нет, не покроются золою
Мечты-задумки,
Не сотрут
Их неудачи и невзгоды.
Есть цель.
И к цели есть пути.
Дорога выбрана им твердо –
Ему с дороги не сойти.
И даже горе не свернуло.
С Кавказа,
С практики спеша,
На Украину завернул он.
Была погода хороша.
Томилось сердце
Скорой встречей.
Уже и крыши хат видны...
... И вдруг.
Обрушился на плечи
Тяжелый груз былой вины...
... Да, жизнь подчас
Бывала странной,
Когда, калёна добела,
Не вражьей –
Силой иностранной
Судьба испытана была.
Бывала жесткой...
И в расспросах
Не враз при встрече,
А... потом...
Ему соседи скупо, просто
С тоской поведали о том.
Они в живых тогда случайно
Остались - бабка и старик.
Они,
Должно бьггь, здесь кричали.
Но был беззвучен этот крик.
Он и сейчас еще пугает,
В их ртах
Изломанно застряв...
И страшный день
Перед Чугаем
Возник обрывочно-коряв.
Еще на улицах стреляли –
(еще от пуль в душе сквозит...)
А по дворам уже шныряли,
Производили «рихвизит».
«Нам каже главный:
... власть рабочим.
Ты есть свободный,
Ты не рабь...
Здись буржуям конец
И прочим.,.
Иди. Награбленное грабь!..»
Там хто у вас?..
Ага!.. Корова!..
Буржуи!..
Хлопци, подывись –
Який вин паразит здоровый.
А ну-ка к стенке становись!..
Аты куда?..
Куда ты, баба?..
Ты драться?., драться?..
Получай!..
А дид, видать,
Был грудью слабый –
Вмер бедолага невзначай...
А ты?.. Невеста сына этих...
Ишь, развилась не по годам...
Покажь мне сено на повети,
Иначе командёру сдам...
Вин львивский...
Сам соби отмечу,
Нам каже:
«... в бога и в ... чертей...
за смирть Урицхого отвечу
буржуйской тысячей смиртей...»
... Чугай стоял
Перед оградой
И слез тяжелых не скрывал.
И сердце
Наполнялось правдой,
И мир иной
Пред ним вставал.
И жизнь прошедшую итожа,
В смертельных днях
Устав кружить,
Он стал задумываться, -
Может,
Он должен был
Иначе жить.
И дни ползли.
И годы мчались.
И в сердце горечь
Улеглась.
А руки скульптора крепчали,
И становился зорче глаз.
И он критичней относился
К своей работе...
...А вокруг
Неуловимый дух носился,
Возникший в жизни как-то
Вдруг...
Вдруг стали вслух
Кого-то славить.
Кого-то вслух превозносить.
Они в словах
Открыли сладость
И стали в сердце их носить.
А, может, робко понемногу –
Да исподволь –
Творилось все.
А там закон
Родился строгий.
И русским людям поднесен.
Им каждый
Вычислен, обложен –
Ему теперь судьбу решать.
Так будет впредь...
И честный должен
Закон отныне нарушать.
... Шло
Обсуждение скульптуры.
Катилась патока словес:
«Похожа, вправду, на натуру...»
И «Сохранил объем... и вес...»
Она в углу стояла, горбясь,
В лихом разгуле естества,
А за столом
Стыдливо-гордый
Сидел виновник торжества.
Молясь на имя и на деньги,
Он мастер -
Был отличный «орг...».
Не потому болванов делал, -
Мол, не ваять уже не мог.
Но, обладая малым даром,
Хотел послаще
Пить и есть,
И потому взирал удавом
На прочих,
Молчаливых здесь.
В глазах играли
Блики света -
Посмей такого сокрушить...
И прели члены худсовета,
Тщась положительно решить...
И встал Чугай
Тяжелой глыбой.
И замер в ожиданье зал.
И встал Чугай,
И стер улыбки,
И гневно скульптору сказал:
- Искусство
Пошлостей не терпит.
Учили - возврати долги.
Чем отливать такие перлы,
Не лучше ли ковать плуги?
Оно сподручней.
Да к тому же
Полезно даже самому.
Хотя
И там талант ведь нужен,
Поскольку ведомо - к чему...
А сколько пышности...
«Дерзаний...»
Хитро придумано. Хитро...
Сухими, горькими глазами
Смотрел он каждому в нутро.
... Чугай. Чугай.
Душа прямая.
Ни в поле снег - белым-бела.
Открытым сердцем
Принимал он
Жизнь не такой, какой была.
Какой должна...
Какой мечталась...
И слезы разжижали кровь –
Душа
По страшным дням моталась,
В людскую верила любовь.
Не в ту,
Что в нас жила когда-то
И ныне теплится тайком.
А что дается по мандатам –
