МИХАИЛ - СУПОСТАТКА
-Миш, Миша, ты чего... весь побелел?
-Не знаю... что-то непонятное. Не могу вспомнить... кто вы, как зовут...
-Говорила ведь, говорила! – женщина нервно хлопнула себя по бѐдрам.- Всѐ шло к
этому. Все эти недосыпания... Нельзя же так себя изматывать, Миша! Дважды никто не
живѐт.
Женщина подошла вплотную, приложила руку к моему лбу. Я едва не задохнулся от
запаха, исходившего от неѐ. Божественный запах чистой здоровой утреней женщины,
ещѐ не забитый напрочь косметической химией.
А как смотрела на меня, боже, как смотрела! Столько любви, участия... О таком
взгляде я мечтал, начиная с 25 лет, когда впервые задумался о женитьбе. Но, увы! ни от
первой, ни от второй жены не дождался такого взгляда. Даже, когда корчился от
желудочных болей...
"Кто же она мне? Жена? А где тогда Люба?"
-Температуры нет,- женщина убрала руку. - Переутомился, как пить дать.
В сарае протяжно промычала корова.
-Зовѐт. Иду, иду, девочка моя, иду, сладенькая,- крикнула женщина в сторону сарая.
Мне: - А ты бросай смалить, и дуй на кухню. Там мама...
"Чья?"
-...как раз чайник поставила. Травку заварит, попьѐшь - и в кровать. Иду, иду золотце.
Женщина скрылась в сарае, где вновь, уже радостно замычала роженица.
Я погасил окурок, щелчком отправил его на крышу сарая. С тоской посмотрел на
дверь, ведущую в дом. Кухня, где ж эта кухня? Пожалуй, горячего чайку не помешало бы,
и покрепче. Что-то, действительно, как-то нехорошо мне...
А кому было бы хорошо на моѐм месте? Особенно, когда только что от тебя отошла
женщина, такая... такая вся желанная, вкусная, возбуждающая... Ягодка! Пусть, пусть,
пусть она будет моей женой!
Ладно, пойду за чаем, авось не заблужусь.
6
Искать не пришлось: едва ступил в коридорчик, как слева пахнул дразнящий запах
свежей выпечки. Дверь на кухню распахнута, в проѐме цветастые занавески.
Я развѐл занавески и шагнул через порог, и, не привались вовремя плечом к косяку,
точно бы грохнулся: такая слабость шарахнула в колени, по спине царапнул ледяной
холодок.
У плиты, доставая из духовки противень с ватрушками, стояла... моя мама. Которая
умерла 21 год назад, спустя месяц после рождения у меня дочки Лидочки. Так и не
увидела внучку, о которой страстно мечтала: я уже жил в Ленинграде, а она осталась в
Киргизии. И вот живая...
-Доброе утро. Что так рано? Мишенька, что с тобой?! - Мама плюхнула противень на
подставку на столе, метнулась ко мне, роняя на пол прихватки. - Врача вызывать?
-Не надо. Сейчас пройдѐт...- с трудом протолкнул я сквозь дрожащие губы.
Остатки сомнений, что это не мой мир, окончательно развеялись.
Мама помогла мне доковылять до стула: меня била странная дрожь, ослабляя.
-Счас травки нацежу,- засуетилась мама у плиты.- Сколько было говорено: пришла
ночь - спи, как положено... Голова кружится?
-Немного...
-На вот, выпей,- мама протянула кружку с бурой жидкостью отдающей низкопробной
парфюмерией.
-Что это?
-Укрепляющий чай. Пей, пей, очень полезен в твоѐм состоянии. Не понимаю, куда
Роза смотрит.
-Роза?
-Здрасте. Про жѐнушку твою говорю. Или у тебя другая есть, на стороне?
-До сегодняшнего дня не было,- буркнул я, отхлебнув зелья. Ничего, вроде, горчит
чуток, но приемлемо.
Итак, здесь у меня другая жена, другая тѐща. И живая мать... Ей примерно столько
же лет, во сколько умерла-51. От той эта отличается свежестью, здоровьем, стало быть
не пьѐт, не курит... 51... Если здесь всѐ тот же 2006 год, тогда получается... что эта мама
родилась в 1955 году, а я... в 1973... ТАМ в этот год я закончил школу, десятый класс... а в
ноябре 2006-го мне исполнилось 51 год...
Весьма странный параллельный мир. Если, конечно, параллельный...
У меня частенько так бывает: пишешь, пишешь, лихо, с удовольствием, уже и финал
на горизонте показался, и вдруг раз - бзик ударит по темечку: всѐ написанное никуда не
годится! С досадой отшвырнѐшь рукопись... и начинаешь сызнова. Может, и здесь у кого-
то (судьба? рок? Бог?) бзик врезал по могущественной черепушке, и решил этот КТО-ТО
переписать всю мою жизнь. Так сказать, второй вариант.
Или... На прошлой неделе прочѐл я роман Игоря Абакумова "Дойти до неба". Так вот
там по сюжету запустили специальную компьютерную программу, с помощью которой
могли моделировать виртуальные миры усилием мысли. Виртуальные похожие до боли
на реальный.
Что если и здесь такая программа? Алѐ, как вас там, в чѐм прикол? Где нажать
"возврат"? Переиграть можно?
Нет, это не моя сфера, и думать не буду: мозги свихнѐшь.
"Так кто же та женщина, что сейчас в сарае? Боже, как она смотрела на меня..."
О! долго жить будет: только подумал, она и вошла.
-Пить попросила. Чую: раньше полудня не отелится.
-Всѐ не ночью, - как-то рассеяно обронила мама, сверля меня взглядом.
-Ну, а ты, горюшко наше, как?- Женщина обратилась с улыбкой ко мне.- Оклемался?
-Что-то я ничего не помню...
Женщины тревожно переглянулись, присев на стулья, устроили мне перекрѐстный
допрос.
-Что именно не помнишь?
-Какой сегодня день?
-Кажется... 5августа 2006-го?
-Верно. Что у тебя закончился отпуск и завтра на работу, помнишь?
7
-А кем я работаю? Где?
-В девятом роддоме акушером-гинекологом, - ответила мама, сглотнув
подступившие слѐзы.
"Ну, это перебор!!! О таком я не мечтал... кажется... не помню, может в период
полового созревания..."
-А у меня... есть дети?
Мама качнулась на стуле, побледнев, потянулась к холодильнику. Вскоре в стакан с
водой закапали сердечные капли.
Женщина приблизилась ко мне, притиснулась бедром, приложила руку ко лбу:
-Ничего, ничего, это временное... Ему нужно хоть раз прилично выспаться...
"Судя по тональности голоса, эта женщина неровно дышит ко мне... Так жена или не
жена?"
-А вы... кто?
Мама всхлипнула, прикрыв рот.
Женщина нежно погладила мой затылок:
-Тѐща я твоя, любимая, Елена Юрьевна.
"Опана! Здесь у меня, похоже, с тѐщей шуры-муры..."
-А детки у тебя есть. Четверо обожаемых мною внучат.
"Скока, скока? Четверо? Ну, это уже ближе к моим мечтам. Когда-то, ещѐ в ранней
юности думал: женюсь, заведу не менее пяти детишек... Ладно, это годится. Но... акушер-
гинеколог... увольте!"
- Пошли, постелю тебе в гостевой,- решительно поднялась Елена Юрьевна.- Валя, у
тебя ещѐ осталось снотворное?
-Да, возьми там, на тумбочке, - мама тоже вскочила.- Может, съешь хоть
ватрушечку?
-И ватрушечку съест,- сказала Елена Юрьевна, выдернула откуда-то бумажную
салфетку, завернула в неѐ три ватрушки. - Пошли, пошли, горюшко луковое.
Вообще-то я уже был в норме, но сделал вид, что слабость ещѐ не преодолел.
Елена Юрьевна пихнула мне подмышку свою руку, подняла со стула и увлекла в коридор.
Миновали три двери, на закруглении коридора остановились у четвѐртой. Тѐща
оставила в покое мою подмышку, игриво ткнула пальцем в бок:
-Поросѐнок, ты чего удумал заболеть?
-Не думал... само. Устал, должно быть...
Взмахнула рукой, погладила моѐ плечо, пробежалась пальцами по щеке.
-Утомила я тебя... милый. Прости, эгоистку...
"Нет, это не я! Кто - то другой, похожий на меня... с тѐщей, когда рядом жена, мать...
Такой аморалки я бы не допустил... Назад! Хочу назад! Включайте "выход!"
-Засыпаешь? На, пожуй пока, а я схожу за снотворным,- сунув мне в руку ватрушки,
Елена Юрьевна скрылась за одной из дверей.
Я машинально стал кусать ватрушку.
Минут через пять я уже был в постели, приняв снотворное и дожѐвывая последнюю
ватрушку. Надо отдать должное, Елена Юрьевна ничего такого не позволила себе,
вопреки моим опасениям. Чмокнула в щѐчку, пожелала приятных сновидений, и
удалилась.
Я дожевал ватрушку, запил остатками воды из стакана и откинулся на подушку. С
огромным желанием поскорее заснуть, и проснуться ТАМ, в моѐм мире. Пусть там мне
51,нелюбимая жена, нелюбимая работа, нет коровы и роскошного дома... Там всѐ
привычное, срослось, а здесь... всѐ чужое... не хочу... не нужны мне такие дары
данайцев...
Проснулся там же, где и заснул.
Ощущение было такое, будто на минутку-другую прикорнул. Даже ванильный запах
ватрушек сохранился.
За окном, плотно занавешенным шторами, шумел дождь. Где-то далеко громыхало.
Сколько же я спал на самом деле?
В коридоре возник неясный шум. Приглушѐнный девичий голос шикнул:
-Тише вы, галчата! Папка спит.
8
-Бабушка сказала: хватит, идите, будите.
Лида?! Она-то каким боком здесь, если нет Любы?
Дверь скрипнула, приоткрылась, и заглянул... Максимка, бросил через плечо:
-Спит.
В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату ввалились дети. Кроме
Лиды и Максима, которым на вид было лет 9-10,ещѐ две девчушки близняшки лет
четырѐх.
Я притворился спящим, полуприкрыв глаза. Дети приблизились к кровати, Максим
