Эни Майклс - Личные дела
— Я провела целый день, пытаясь придумать, как сделать тебе сюрприз на нашу годовщину, пытаясь найти способы, чтобы вернуть ту искру, что была между нами, а ты приходишь домой с засосом под рубашкой.
— Ты смешна, — сказал он себе под нос.
— Я?
— Да.
— Тогда сними рубашку.
Он замолчал, явно не ожидая, что я скажу эти слова. Я не просила его снять какую-либо часть одежды месяцы. Возможно, даже больше года. Я действительно должна была думать об этом, чтобы придумать твёрдый ответ.
— Лена, пожалуйста, давай прекратим обманывать себя, — наконец ответил он, подняв глаза, чтобы посмотреть прямо в мои.
— Не думаю, что ввожу себя в заблуждение. Я знаю, что видела.
— Наш брак, часть наших отношений, когда мы вместе обедали или проводили время наедине, закончились. Это прекратилось уже давно. Ты это знаешь. Я знаю это. Я доволен тем, как обстоят дела сейчас.
— Что ты имеешь в виду под «закончились»? — ахнула я.
— Мы не вели себя как супружеская пара уже много лет, Лена. В глазах общественности мы продолжаем поддерживать имидж нашего брака, но здесь — в этом доме — наш брак распался давно.
Я была согласна с ним, знала, то, что он говорит, — правда, но я не думала, что это безнадёжное дело, не думала, что мы обречены. Звучало так, будто это давно умерло. Я просто чувствовала, что требуется некоторые усилия, чтобы реанимировать эти отношения.
— Так давай исправим это! — воскликнула я.
— Мы не можем. Слишком поздно.
— Так что? Ты хочешь развестись? Ты собираешься оставить меня? — изображение этого засоса мелькнуло в моей голове. — У тебя роман?
— У меня нет романа, — голос был холодный и жёсткий. Его утверждение было почти как порыв леденящего ветра; это сильно ударило меня и заставило задрожать. — Я, однако, вернусь в офис. Совершенно очевидно, не смогу работать здесь сегодня вечером.
Я наблюдала, как он вновь встал и прошёл мимо меня, направляясь в сторону столовой. Он поднял портфель и устремился к входной двери. Когда я услышала, что она открылась и затем захлопнулась, то почувствовала, как громкий звук прошёл вибрацией сквозь меня, почувствовала маленькую трещинку на маске, которую носила ради вечной любви. Казалось, как будто в одно тридцатиминутное окно мы перешли от притворства, что наш брак прекрасен, к признанию его провала, но я все ещё находилась в смятении.
Медленно пошла в столовую. Убрала на автомате со стола, в то время как моя голова шла кругом.
Что мы должны были делать? Просто жить дальше в одном доме, но в обмен ничего кроме этого? Опустила руки в тёплую мыльную воду, вымыла посуду, ополоснула, а затем разложила её на стойке обсохнуть. У нас была посудомоечная машина, но мытьё вручную успокаивало меня.
Я не хотела фиктивного брака, но после его слов казалось, что Дерек признал поражение и не хотел иметь ничего общего со мной. Ну, кроме спутницы, чтобы сопровождать его по рабочим назначениям и вечеринкам. Он хотел поддерживать видимость нашего брака, но вышвырнул эту видимость за дверь.
Я увидела, как слеза упала в воду. Слезы застали меня врасплох, потому что я не осознавала, что плакала. Впрочем, после первого падения остальные тоже не отставали.
Это было не то, где я хотела быть, не так я представляла себе свою жизнь в двадцать девять. Когда вышла замуж за Дерека, я была уверена, что мы будем счастливы вечно. Конечно, я подозревала, что у нас будут тяжёлые времена, но думала, что, работая вместе, пройдём мимо них. Я и представить себе не могла, что однажды Дерек скажет мне, что с нашим браком покончено, что реальная часть — любящая часть — была утрачена.
Потом тот засос, который он отрицал.
Из всего, что случилось, засос был наименьшей из моих забот. Было бы хорошо, если бы он признался в этом. Мы не могли работать над проблемой, если он не признавался в ней, и в тот момент я бы с радостью прошла мимо любого преступления с его стороны, если бы он просто согласился быть моим мужем снова.
Я плакала, потому что он не хотел меня, я плакала, потому что все ещё хотела его. Я хотела свой брак. Хотела будущее, на которое подписалась много лет назад. Я не думала, что было справедливо, что кто-то другой принимал решения за меня. Разве я не жаловалась на то, что наше будущее потеряло значение?
Моя рука со стуком упала вниз, расплескав пену вокруг моих влажных рук.
— Черт, — выругалась шёпотом. Возможно, я не должна была заманивать его в засаду с этим ужином. Возможно, мне следовало подойти к нему в другую ночь, в другой раз, когда давление не было бы столь высоким. Я должна была позволить нашей годовщине пройти мимо и попытаться поговорить с ним, когда он был бы более расслаблен и не так расстроен. Все эти мысли только заставили меня плакать сильнее. Я никогда не хотела ходить на цыпочках вокруг своего мужа. Я плакала ещё сильнее, потому что вспомнила время, когда не было проблем, когда я могла прийти к нему со всеми проблемами, которые у меня были, или с любыми эмоциями, которые испытывала.
После того, как тарелки были чистыми, а столовая была приведена в порядок, я поднялась вверх по лестнице и приготовилась ко сну, не ожидая увидеть Дерека всю оставшуюся часть вечера. И я была права. Он не вернулся домой в ту ночь.
Глава 3
.
Я проснулась от звука мобильника, который гудел на моем деревянном ночном столике. Я не ставила будильник и не ожидала, что меня разбудят, поэтому немного испугалась. Жужжание прекратилось, но, прежде чем я смогла дотянуться, чтобы увидеть, чем оно вызвано, я, должно быть, снова заснула, потому что меня во второй раз разбудило жужжание. На этот раз ущерб был нанесён, и я проснулась. Стон вырвался из меня, когда я перевернулась, чтобы посмотреть, кто пытался со мной связаться. Нажала кнопку на телефоне и, когда экран загорелся, увидела два текстовых сообщения от Саманты.
«Эй, женщина. Как прошёл неожиданный ежегодный ужин?»
«Ты либо все ещё спишь, потому что устала после секса со своим мужем прошлой ночью, либо потому что проплакала всю ночь. В любом случае нам нужно поговорить. Напиши мне».
Я вздохнула, поражаясь её интуиции. Не могла ли я быть сонной потому, что спала? Может быть, вчера вечером я пошла на пробежку и была истощена из-за этого. Для меня было не очень удивительно, что она будет хорошо осведомлена о том, что произошло на самом деле, но я была больше расстроена тем, что теперь, вероятно, мне придётся говорить с ней об этом. Разговор об этом с кем-то ещё сделает это реальным. Я не пыталась обманывать себя, думая, что у меня идеальный брак, но признание своей лучшей подруге, что прошлая ночь забила гвоздь в крышку гроба моего брака, будет самым настоящим и душераздирающим разговором, который у меня когда-либо будет.
Разговор с лучшей подругой, а не мужем, о произошедшем со мной будет реальным и душераздирающим, и, возможно, это будет очень угнетающе рассказывать всё о нас. Я нажимала на кнопки на своём телефоне, чтобы отправить ей сообщение.
«В то же время на том же месте?»
Её ответ занял всего несколько секунд.
«Увидимся там».
Несколько лет назад Саманта и я нашли маленькое кафе, которое находилось на равном расстоянии между нашими домами, и мы начали встречаться там за кофе еженедельно или всякий раз, когда один из нас звал другого. Было приятно все эти годы иметь что-то постоянное и надёжное, за что можно цепляться: что-то, чего ждёшь с нетерпением.
Иногда у нас не было ничего нового или захватывающего, о чём можно было бы поговорить, и мы просто вспоминали и смеялись над тем, что произошло в колледже и после него. Были времена, когда я держала её за руку, пока она рассказывала мне о своих проблемах, или же мы слушали о проблемах друг друга на работе и пытались втиснуться в рабочий мир, как молодые и независимые женщины.
Я познакомилась с Самантой, когда нас назначили соседками по комнате в общежитии в первый год обучения. Мы с ней не могли быть ещё более разными. Она была общительной, смелой и излучала энергию везде, куда бы ни шла. Её жизнерадостность была заразительна, и как только мы встретились, я почувствовал жар, который исходил от неё по жизни. Я прожила всю свою жизнь, защищаясь от безрассудства, которое она излучала, но когда познакомилась с этим, то ухватилось за неё и не позволяла уйти.
Она научила меня отпускать и чувствовать себя свободной, даже если на самом деле я не чувствовала этого. Когда находилась с ней, я могла иногда притвориться, что у меня нет отца или что ждёт меня в жизни, но я не была уверена, что хотела жить.
Когда мне было двадцать четыре года, мой отец внезапно умер, и, хотя внутри у меня были противоречивые чувства по отношению к его смерти, она была со мной в такой момент. Мне не нужно было ей объяснять, что я была опустошена из-за смерти отца, но и чувствовала облегчение, потому что больше не надо было беспокоиться о том, чтобы соответствовать его стандартам. Его смерть расстроила и освободила меня в один момент. Она это знала, понимала и никогда не судила меня. Ни разу.
